Путь к золотому дракону. Трилогия, стр. 56
Четверо стражей отсалютовали Хендрику алебардами. Он кивнул им и легко взбежал по каменной лестнице, по ступеням которой ходили двадцать восемь поколений его предков.
Хендрик знал, что скоро к ним прибавится и двадцать девятое.
Через три дня в Солец прибыли ковенские эмиссары. Возглавлял их хмурый молодой человек, назвавшийся Полем Цвиртом; день выдался жаркий, но маг упрямо поднимал вверх воротник форменного плаща. У Цвирта был вид человека, ищущего, на ком бы сорвать отвратительное настроение.
Хендрик ван Траубе для этой цели совершенно не подходил.
Будущий властитель Сольца принял непрошеных гостей в Змеином замке, сидя под растянутой на стене шкурой гигантского медведя. В свое время зверя убил князь Вильгельм, прадед Хендрика, но на ковенцев медведь не произвел ни малейшего впечатления.
— Вот зачарованные пергамента с портретами беглецов, — сухо излагал магистр Цвирт. Повинуясь движению его пальцев, на столе из ниоткуда появилось несколько свитков. Маг взял один и с поклоном — хоть на это ума хватило — протянул его молодому князю.
Со скучающим видом Хендрик развернул пергамент. Цвирт внимательно следил за его реакцией, и только поэтому князь ухитрился остаться сдержанным.
Эгмонт Рихтер. Яльга Ясица… вот, стало быть, как звали ту рыжую… Сигурд дель Арден. Интересно бы знать, что может связывать боевого мага и подданного конунга Валери…
Ах, если бы знать! Если бы только знать тогда! Но признаваться в своей ошибке перед КОВЕНом…
— Ничем не могу вам помочь, — скучающим тоном заявил Хендрик. — Эти трое не просили моей аудиенции.
— Стало быть, вы их не видели? — уточнил настырный Цвирт.
Хендрик небрежно бросил пергамент обратно на стол.
— Этого я не говорил. — Цвирт затаил дыхание. — Эгмонта Рихтера, увы, я наблюдал чаще, чем хотелось бы. Правда, было это давно…
Князь перевел взгляд на сводчатый потолок и пошевелил губами, изображая недюжинную работу памяти. Цвирт терпеливо ждал ответа.
— Да! Кажется, лет двенадцать или тринадцать назад. Надеюсь, это все? А то, знаете ли, подданные ждут.
Магистр Цвирт был умен — этого у ковенцев было не отнять. Он очень хорошо понял, как ему следует себя держать, и незамедлительно откланялся.
Хендрик встал с кресла и подошел к окну, зачарованному так, что князь мог смело рассматривать двор, оставаясь невидимым. Цвирт серой тенью выскользнул за ворота, его люди последовали за ним.
«Я поступил правильно», — с удовлетворением констатировал Хендрик ван Траубе.
Еще три года назад он снарядил бы погоню за Рихтером и его рыжей Ясицей. И чего бы он этим добился? Каждая собака в этом городе знала бы, что их князь опустился до мести какому-то безродному выскочке. Нет! Для того чтобы вынюхивать и выслеживать, существуют такие, как этот Цвирт.
Человеку все равно не под силу пересечь Драконий Хребет.
Даже если у него в отряде подданный Серого Конунгата.
Лестница миров
Глава первая,
в которой мистрис Дэнн и Ламмерлэйк пьют кафий с лимоном, Яльга удовлетворяет свое научное любопытство, а в маленьком городке на границе с Конунгатом сталкиваются два профессиональных долга
Отточенным до автоматизма движением магистр Цвирт развернул свой зачарованный свиток. За время странствий несчастный пергамент успел изрядно пообтрепаться, а от ковенской печати, висящей на трехцветном, особым образом скрученном шнурке, отломилось два или три кусочка. Вдобавок свиток немного попахивал колбасой — в сумке они лежали в соседних карманах. Счастье еще, что колбаса была упакованной.
Молодой стражник, только-только сменившийся с дежурства, недоверчиво зашевелил носом, пытаясь определить источник столь приятного аромата. Цвирт успел уже понять, что колбасы, а уж тем более — отличной межинградской ветчины «Веселая хрюшка»! — в Сольце днем с огнем не сыскать, и потому, поспешно отдернув пергамент, сурово помахал им в воздухе.
— А скажи-ка мне, любезный… — Стражник нахмурился, но Цвирт продолжал, твердо уверенный, что с народом нужно разговаривать на понятном ему языке: — Не видал ли ты, часом, кого из этих вот?
На этом его запас простонародной лексики был практически исчерпан — оставалось разве что предложить «раздавить посудину», но пока Полю недоставало на это мужества. Не то чтобы он пренебрегал лыковкой, просто в здешних краях под именем благородного напитка скрывался жутчайшей крепости самогон. Ни один Рихтер на свете не стоит таких жертв.
Стражник шмыгнул носом, еще раз бдительно принюхался, с сожалением сглотнул и всмотрелся в начертанное.
— Ну, видел, — буркнул он. — И что с того?
Цвирт подался вперед. Наконец-то его метод начал приносить несомненные плоды, тогда как идея с немагическими портретами подверглась, не побоимся этого слова, остракизму со стороны старших коллег!
— И когда? — вкрадчиво поинтересовался маг, боясь спугнуть добычу.
— Надысь, — сурово ответил словоохотливый стражник.
Поль прищурился. Он не собирался отступать.
— Э-э? Надысь — это, стало быть, намедни?
— Сам ты намедни! — вконец разобиделся стражник. — Лыкоморским языком тебе говорю — надысь! Надысь, то есть днями!
Цвирт терпеливо ждал перевода с местного на лыкоморский. Стражник потоптался на месте, с тоской глянул на свою алебарду и, поняв, что силы неравны, сдался на милость ковенского магистра.
— Ну, это… Дней пять назад, може. Или шесть. Да не, точно семь.
Маг быстро прикинул схему маршрута, по которому — предположительно — следовали преступники. Получалось, что показаниям вполне можно верить.
— И что? — ласково спросил он, сообразив, что продолжения не последует.
Стражник посмотрел на него с каким-то странным выражением.
— А? — лаконично спросил он в ответ.
— Куда пошли-то? — переформулировал Цвирт, всеми силами удерживая перед глазами картинку из учебника социопатологии. Картинка звалась «Народ» и была сермяжна, бородата и лапчата.
— Ну кудой? Тудой! — уверенно отвечал стражник. Развернувшись, он помахал рукой вдоль единственной отходившей от ворот улицы, прямой как стрела.
— А кудой именно тудой? — осведомился Поль и сам ужаснулся тому, на каком варварском наречии изъясняется.
— Да тудой же! — вновь обиделся стражник. Если бы не колбасный дух, он уже давно бросил бы болтать со столичным гостем. — К лекарке! Кудой же еще таким болезным?
И тут Поль понял, что Рихтеру от него не уйти.
Лекарка в Сольце тоже была одна, и найти ее домик не составило особенного труда. Маленький и скромный, он был, однако, очень аккуратным, как и полагается обиталищу мага-целителя.
Самой лекарки (Ардис Урсула Рэгмэн; тридцати двух лет; диплом с отличием; стаж работы — более двенадцати лет) не было дома. Из-за забора ковенский отряд облаяла маленькая, на редкость лохматая и голосистая собачонка; на ее голос во двор вышел встрепанный паренек, который, вежливо поприветствовав магов, впустил их в дом.
Внутри было еще скромнее и аккуратнее, чем снаружи. Отряд из семи человек с трудом разместился в самой большой комнате, причем табуретки пришлось приносить из кухни. Цвирт оглядел вязаные половики, потрепанные корешки многочисленных книг, выцветшие картинки на стенах и хотел было прийти к выводу, что живет мистрис Рэгмэн довольно бедно, но поймал взгляд ее ученика и передумал. Не стоило портить отношения с возможным свидетелем.
— Скоро ли придет коллега Рэгмэн? — вежливо осведомился маг.
— Скоро, — еще вежливее ответил паренек.
Встав на цыпочки, он вытащил с верхней полки какую-то толстую книгу, забился в уголок и принялся за чтение. Такого похвального старания Цвирт в жизни не видывал. «Это ж до чего достойное поколение растет!» — умиленно думал он. «И какие мрысы тебя принесли?!» — хмуро раздумывал между тем представитель подрастающего поколения.