Никогда не заговаривайте с неизвестными, стр. 58
— То есть вы ни от кого не скрывали ваших отношений?
— От кого же нам их было скрывать? — Девушка очень удивилась.
— Хотя бы от сослуживцев.
— Он ведь был главой фирмы… Ему незачем было скрываться.
— Пока ехали домой, не наблюдали за собой слежки?
— Я не видела ничего подозрительного. Да ведь стреляли не из машины!
— Вы сказали — стреляли из подъезда напротив, из окна?
— Да.
— Видели вспышку? Видели еще что-то? — допытывался следователь.
— Нет, я не видела ничего конкретного, копалась в сумочке, искала ключи от квартиры. Но когда раздался выстрел, перестала соображать. Увидела, как Паша падает. Он уцепился за машину… — Девушка надрывно всхлипнула. — Потом будто что-то меня повело — я подняла глаза и посмотрела в окно второго этажа, в доме напротив. Оно было открыто.
— И больше ничего не видели?
— Ничего, — с сожалением призналась девушка. — Но убеждена — именно там стоял убийца.
— Хотя бы можете сказать, кто стрелял — мужчина, женщина?
— Не знаю, — нервно повторила та. — Знаю только, что все из-за нее! Гадина, старая мерзкая гадина! Она и меня убьет!
— Выбирайте выражения! — заметил следователь. Он вышел в коридор и убедился, что ребята курят на кухне.
— Пошли вниз, — сказал он. — Надо в один подъезд заглянуть.
С Яной следователь не простился. Как только все ушли из ее квартиры, девушка кинулась к двери и заперла все замки. Колени у нее подгибались, в голове что-то тяжело шумело. Страшно было до тошноты. Она в жизни не испытывала подобного страха…
Глава 14
— "…В телеведущую стреляли дважды. По иронии судьбы выстрелы настигли ее на том же месте, где погиб ее муж, выпускающий редактор ток-шоу, Константин Кукушкин. Однако Ирина выжила.
В настоящий момент ее состояние уже не представляется врачам критическим. Она заплатила дорогую цену за то, чтобы говорить зрителям правду".
Саша умолк и сложил газету.
— Это все, — сказал он.
— И все вранье. — Ира яростно смотрела на него с подушки, не в силах поднять голову. Вот уже второй день она ощущала сильную слабость, ей было почти так же плохо, как сразу после операции.
— Не требуй от журналистов многого, — посоветовал Саша. — Они всегда искажают факты, чтобы материал получился поострее. Главное они все-таки сказали. И гляди — я был совершенно прав! Жумагалиев тебе отомстил.
— Да ничего ты не понял.
— Малыш, не волнуйся.
Саша с беспокойством смотрел в ее блестящие глаза, понимая, что у нее начинается жар.
— Выпей таблетку и усни, — предложил он. — Ты ослабла.
— Ничего не понимаешь! — пробормотала та. — Чего ради Жумагалиев стал бы мстить? Я ведь не писала текст передачи! Я не искала факты, которые ему не понравились. Стрелял бы в Маленкова! В Настю, в конце концов. В меня мог стрелять только идиот!
— А может, он и есть идиот.
— Это был умный мужик. Я сразу это поняла, когда он заговорил в студии. И он вовсе на меня не рассердился. — Ира показала на газету:
— Даже в этой статейке сказана часть правды.
— Где же, по-твоему?
— Жумагалиев ни в чем не сознался и по-прежнему отрицает свою причастность к делу.
— «Факты, названные в передаче, и без того всем известны»? — спросил Саша, снова находя это место в статье.
— Во всем мире идут ток-шоу, где задают кучу острых вопросов… Но ведущих из-за этого не убивают, — возразила Ира. — Это не такая уж рискованная профессия.
— Малыш, выпей таблеточку! — настаивал Саша, приближаясь со стаканом воды.
Она послушалась и потом долго ловила воздух приоткрытыми влажными губами. Саша сидел рядом и держал ее за руку. В палате было пусто — теперь Иру, как героиню дня, перевели в отдельную палату, правда, совсем крохотную. Тут едва помещались кровать, капельница на штативе, тумбочка и сам Саша на поломанной табуретке. Мебель и постельное белье в ее персональной палате были такие же убогие, как и в остальных, обычных.
— Ну, хорошо, — сказал Саша, увидев, что та прикрыла глаза и успокоилась. — Не веришь газете, следователю, мое мнение для тебя тоже ноль. А что скажешь о предсмертных словах твоего мужа?
Он же прямо сказал: «Боюсь, я подставил тебя под удар!» А перед этим ходил к Жумагалиеву.
— Идиот… — отчетливо выговорила Ира. — Что мог иметь против меня несчастный Жумагалиев?!
— Я согласен, Жумагалиев — симпатичный мужик, у него экзотическая внешность, он богатый и еще не старый. Но даже если он тебе понравился, нельзя обольщаться насчет его морали. Морали у таких людей нет. В тебя стреляли, никуда не денешься.
— Мне страшно, что настоящий преступник на свободе, — монотонно произнесла она.
— У тебя нервы разболтаны.
— Уйди, — попросила Ира.
Он посидел еще немного и в конце концов понял, что подруга говорила серьезно. Встал, тихо сказал: «Дозавтра!» — и вышел. Как только за ним закрылась дверь палаты, Ира приоткрыла глаза.
Она вспоминала… Кто только сюда не приходил!
…Маленков с букетом цветов и какими-то продуктами, которые ей нельзя было есть. Он явился сюда в числе первых посетителей, которых к ней пустили. Маленков сидел минут десять, непрерывно развивая одну и ту же тему:
— Как только поправитесь — сразу за работу.
Настя в декрете, вы в больнице. Не представляю себе, что делать. А вы не изменились, даже не заметно, что больны. Пока работаем с одним ведущим. Надо сказать, было много звонков.
Все это Маленков говорил так невыразительно, равнодушно, что было ясно — он всячески старается сократить визит. Когда он ушел, она шестым чувством ощутила — никогда в жизни ей больше не переступить порога студии.
…Приходили подружки. Сидели на сломанной табуретке, совали гостинцы, ахали, охали, просили рассказать, как она себя чувствовала в момент нападения, что видела, кто ее нашел, больно ли было во время операции, после наркоза? Ира рассказывала, с каждым разом все больше ненавидя эту историю. Одна из старых подруг, с которой Ира давным-давно не видалась, внезапно высказалась:
— Ты говоришь, что милиция приехала сразу?
А кто ее вызвал?
Ира призадумалась:
— Точно, не я. Я лежала в луже. Может, в соседних домах услышали выстрелы?
Этот разговор не забылся, запал в душу. Откуда на месте преступления взялась милиция? А милиция появилась сразу же… Об этом она спросила и следователя, который зашел к ней всего два раза.
Это было как раз последнее его посещение.
— Патрульная машина ехала мимо, свернула на выстрелы, — четко ответил тот.
…С фотороботом вышла история. Когда следователь узнал, что Ира никого за рулем мчавшейся на нее машины не разглядела, так как была ослеплена фарами, то не стал настаивать, чтобы она вспоминала тщательней. Вместо этого он вскоре принес ей готовый фоторобот и предложил поглядеть. Едва взглянув, Ира прошептала:
— Я ее уже видела.
— Где?! Когда?!
Похоже, ее слова были для следователя неожиданностью.
— Незадолго до Костиной смерти. Бросилась мне в глаза эта девушка… Она просто сидела в машине возле супермаркета. Одна. Запомнилась, потому что внешность интересная.
— Это точно она?
— А что?
— Дело в том, что стреляла в вас, похоже, именно эта девушка, — сообщил следователь.
Ирина ни за что не желала верить:
— Она?! Зачем же?!
— Это ее работа. Получила деньги, вот и все.
Она ведь не станет разбираться, если уплачено.
— Хотите сказать, что киллер — она?!
— Похоже на то.
— Откуда у вас этот фоторобот?
Ира едва удерживала бумагу на уровне глаз, вглядываясь в лицо. Тонкие черты, хитроватый взгляд раскосых глаз. Глаза густо подведены по линии верхнего века. Маленький рот, лицо круглое, длинные черные волосы. Никаких сомнений — эта девица сидела в машине незадолго до смерти Кости. Это было неподалеку от Ириного дома. Она хорошо ее запомнила.
— Откуда этот портрет? — повторила она.
Следователь охотно пояснил: