Когда отступать некуда, дерутся насмерть, стр. 68
– Давайте поужинаем, – нервно сказала мать. – Пока они не приехали.
– Что вы сказали ментам? – Настя вырывала у Мартына прядь волос, которую он очень больно дернул. – Ах ты, садист!
– Сказали, что во дворе постоянно ошивается компания наркоманов, и сейчас они пристают к нашей дочери, – сообщил отец. – Давайте все же дождемся милиции. Мне сейчас кусок в горло не пойдет.
Они ждали недолго. Через двадцать минут в квартиру поднялись двое молодых ребят с автоматами УЗИ и рациями. Настя к ним вышла очень неохотно. Пришлось идти вместе с Мартыном – он ни за что не желал отцепляться.
– Что у вас случилось?
– Да так, приставали внизу какие-то типы, – Настя поудобнее обхватила Мартына. – Но они мне ничего не сделали.
– Настя, расскажи про ту девицу, – потребовала мать. – Знаете, одна девица из этой компании уже отсидела за убийство, и теперь ей что-то нужно от нашей дочери!
– Так вам что-то сделали или нет? – допытывался милиционер. Второй в это время говорил по рации. Оглушительные помехи и голоса наполнили коридор.
– Нет, мне ничего не сделали, – твердо сказала Настя.
– Ну, вот когда сделают, тогда и вызывайте, – посоветовал милиционер.
Отец попытался еще что-то сказать, но те уже повернулись и ушли.
– Возмутительно, – растерянно говорила мать, накладывая в тарелки жаркое. Она была совершенно подавлена. – Они ничего не хотят слушать.
– Мам, а чего бы ты от них хотела? – Настя ела сама и кормила Мартына. Тот все еще сидел у нее на коленях. – Спрашивает только следователь. А это – рабочие лошадки. Нет заварухи – значит, им тут и делать нечего. Мы все живы, здоровы, той компании уже нет. Ну, а если бы и была, тогда что? Проверили бы у них документы, отняли бутылки и дело с концом. За что их забирать? Разве что на пятнадцать суток? И то вряд ли. У них других дел полно.
– С ума сойти, – повторяла мать. – Значит, нас и защитить некому?
«Значит, некому, – думала Настя, вытирая Мартыну рот. – Если я не заплачу Ксеньке, тогда вас никто не защитит… Милиция приедет слишком поздно, а я буду или на работе, или на своей квартире… Может, пожить здесь?» Но она вспомнила своих ночных гостей. «Это не выход. Выхода вообще нет! Боже мой, где мне взять еще пять тысяч? Дура я! Уж если мне заплатили ни за что, так надо было хотя бы поторговаться!»
Потом Мартына уложили спать. Настя и сама зевала. Она со страхом думала, как поедет через полгорода – у нее совсем не осталось сил.
– Ночуй здесь, – попросила мать. – Ложись в своей комнате, с Мартыном.
– Только на эту ночь, – согласилась Настя.
– Вот и хорошо!
Мать пошла за чистым бельем, а отец отозвал Настю на кухню.
– Почему бы тебе вообще не жить здесь? – спросил он. – Я все время за тебя боюсь. Особенно сейчас. Все какие-то тайны, тайны… И ни слова правды. Ты живешь одна?
– Конечно, пап. – Настя с трудом удерживалась, чтобы не уснуть сидя.
– Надо найти Витю, – задумчиво сказал отец. – Ему все же надо знать, что тут творится. У меня где-то был телефон его родителей.
– Папа, папа, надо ли унижаться? – вздохнула Настя. – Ладно, я уже сплю. А вставать в пять утра!
Мартын дышал почти бесшумно. Иногда он начинал быстро посапывать, беспокойно двигаться, но вскоре снова успокаивался. «Вот бы он всегда был такой! – подумала Настя, тихонько раздеваясь и укладываясь в постель. – А то ведь это черт, а не ребенок! Натуральный черт!» Мартын дрыгнул ногой и сбросил с себя одеяло. Но Настя этого уже не видела. Она спала.
На другой день вечером Настя передала Ксении полторы тысячи долларов. Та попыталась устроить скандал из-за оставшихся пятисот, но Настя сумела ее урезонить:
– Это вопрос нескольких дней! Главное, что я не увиливаю! Ведь так?
Ладно, убедила. – Ксения спрятала деньги и неожиданно заявила: – Ты вообше-то неплохая девка, хотя и сволочь.
– Ну, спасибо тебе и за это! – горько усмехнулась Настя. – И знаешь, дай мне свой телефон. Не приходите сюда больше.
– Это почему?
– Нарветесь! Родители вчера и так вызвали милицию.
– Ну? Жаль, что нас уже не было, – огорчилась Ксенька. – Вот был бы концерт! Смотри, чтобы они так больше не делали! Мой муж – он же психованный!
И она рассмеялась. Сегодня она выглядела совсем плохо – глаза опухли и превратились в две тупые щелочки. Щеки приобрели неестественный розовый цвет – видимо, тоже от пьянства. Но Ксения смеялась и казалась довольной.
– А телефона я тебе не дам, – заявила она. – Обойдешься. Дай свой!
– Чего ты боишься? – Насте очень не хотелось давать этой твари свои координаты. – Я не сбегу, и в милицию тебя не сдам.
– Ну, попробовала бы ты сбежать! – хохотнула та. – Ребенок-то здесь! И пусть он живет здесь, поняла? Через неделю я приду за остальными деньгами!
Настя с трудом спровадила ее. Потом она поднялась к родителям, поужинала с ними и уложила в сумку те свои вещи, которые еще оставались в этом доме.
– Ты все делаешь наоборот, – огорчилась мать. – Тебе нужно жить тут!
– Мам, ты не бойся. Ксения больше не придет.
– И это подозрительно! Как ты ее успокоила? – вмешался отец.
– Мы просто поговорили.
Настя! – Отец еще никогда не выглядел таким раздраженным. – Если ты встала на такую позицию, то зачем же вообще сюда приходишь?! Думаешь, это такое удовольствие – вытаскивать из тебя правду?! Да живи, как хочешь, где хочешь, с кем хочешь! Убирайся отсюда., раз ты тут никому не доверяешь!
– Петя, – мать испуганно повернулась к нему. – Успокойся, прекрати!
– С вами успокоишься! Ну, ты мне скажи, откуда в ней это?! Откуда это ослиное упрямство?! Что ты о ней знаешь? – в бешенстве закричал отец. – Она же ничего не говорит! Завтра ее убьют или посадят, а ты будешь хлопать глазами! Что я могу сделать?! Что ты с ней можешь сделать?!
Скандалы в семье Садовниковых были явлением редким. Поджигательницей обычно выступала Настя – именно из-за своего упрямства. И сейчас назревал именно такой скандал, но обстановку неожиданно разрядил Мартын. Неизвестно, откуда он взялся – только что смотрел в другой комнате телевизор. Но в следующий момент он уже оказался на кухне, вскочил на стул и истошным голосом заорал:
– Прекратите! Прекратите! Буду кричать! Прекратите! Не трожьте маму!
Он схватился за спинку стула, истерично затряс ее, и стул перевернулся вместе с Мартыном. Настя, уже заплаканная, бросилась вытаскивать его из стула. Мартын ревел, как маленький бычок. Купленная в Париже кепочка налезла ему на глаза. Отец махнул рукой и ушел в спальню.
– Ты все-таки уходишь? – У матери совсем опустились руки. – Надо бы остаться, Настя. Хотя бы попроси у него прощения.
И тут Настю прорвало:
– А за что?! За что?! Это вы не правы, а я права! Почему всегда прошу прощения я?! Может у меня быть своя жизнь или нет?! Почему я должна выворачиваться перед вами наизнанку?! Я живу, как могу! За что мне просить прощения?!
– Раньше ты была не такая!
– Да когда, когда?! Что ты выдумываешь?! Всегда я такая была!
– Нет, – отрезала мать. – Ты стала такой после той драки! И я очень хотела бы знать, что там случилось на самом деле!
Настя замотала головой, захлебнулась слезами и выбежала из квартиры. Сумка била ее по ногам, когда она спускалась по лестнице, а вслед несся приглушенный дверью рев Мартына.
Глава 16
Это был большой и очень неуютный дом. Его построили вскоре после войны и, видимо, не очень заботились о красоте. Комнаты тут были большие, но с низкими потолками. Дом стоял в длинном ряду таких же особняков и был среди них самым уродливым. С фасада его закрывали старые липы. Одна из них была обуглена и расколота пополам.
– В нее попала молния, когда я был мальчишкой, – пояснил Николя. – Прекрасно помню этот вечер. Ну и переполох тогда поднялся! Меня никак не могли оттащить от окна, я ждал, что молния ударит еще раз. Боялись, что я сошел сума. Бабка вызвала пожарную команду, а когда они приехали, липа уже сгорела. Дорогу размыло, вот они и опоздали.