Когда отступать некуда, дерутся насмерть, стр. 42
Глава 10
Смог, безветрие, жара. Удушливый, сладкий запах выхлопных газов наполнил комнату, проникая через открытое окно. Настя поворочалась, отвернулась к стене и наконец поняла, что спать в такой атмосфере больше нельзя. Она открыла глаза и прищурилась – жалюзи на окне были открыты, и полуденное солнце било ей прямо в лицо.
Так, разбуженная солнцем и машинами, она просыпалась уже второе утро. Уже вторые сутки она жила в Этой комнате над продуктовым магазином. Али тут ни разу не появился, и это ее очень радовало. Несколько раз приходил Сергей. Он разговаривал с ней очень мало – перекинется парой слов, оставит без ответа ее тревожные вопросы и опять исчезнет. Она даже перестала его ждать. «Хотя только на него вся надежда, – думала Настя, усаживаясь на постели и приглаживая растрепанные, жесткие от перекиси волосы. – Толстяк бы меня сожрал, если б мог».
В сущности, это была настоящая тюрьма. Из своей комнаты Настя выходила только в сопровождении пожилой женщины, которая тоже жила в этой квартирке. Настя даже не знала, какой национальности эта женщина – та всегда молчала. Когда Настя сидела в туалете – женщина подпирала стенку в коридоре. В ванну она входила вместе со своей подопечной и невозмутимо ждала, когда та помоется и почистит зубы. Настя даже злиться на нее перестала, а стесняться – тем более. Жаловаться она в общем-то не могла. Зубная паста, щетка, расческа – все, вплоть до гигиенических прокладок, было Насте предоставлено. Кормили ее три раза в день. Утром – кофе с булочкой, на обед – какое-нибудь овощное рагу с мясом. На ужин – то, что осталось от обеда. Ела она тоже вместе с этой женщиной, сидя за одним столом.
Настя пускалась на всякие наивные хитрости, чтобы установить контакт со своей надзирательницей. Заговаривала по-русски, надеясь, что та внезапно ответит на том же языке. Никакого эффекта – та даже глаз на нее не поднимала. По-французски Настя заговорить не могла, а если бы и могла – какой в этом смысл? Женщина держалась так, будто Настя не человек, а собачонка типа болонки, за которой нужен уход. В то же время тюремщица точно знала все нужды своей подопечной. Насте выдали чистое белье, только что купленное, судя по упаковке. Размер ей подошел. У нее было две новые майки, на этот раз их не пришлось подрезать – они тоже были ее размера.
«Ну, раз купили белье с майками – значит, убивать не собираются, – утешала себя Настя. – А раз майки две – то убивать не собираются очень долго. Если бы они меня приговорили к смерти, хватило бы и старой майки».
Это утро ничем не отличалось от других. Газет Настя не читала и поэтому не знала, какой отголосок имела история на станции Марсель-Товарный. А если бы она читала французские газеты, то все равно бы не встревожилась. Но Сергей с каждым визитом становился все замкнутей. Она видела, что он на пределе, еще немного – и сорвется. И старалась с ним не разговаривать на опасные темы. Она ждала. И этим утром ее ожидание кончилось.
Она услышала в коридоре голос Сергея, но слов не разобрала. А потом увидела, как дверь ее комнаты открылась, и он появился на пороге, рядом с надзирательницей.
– Ты проснулась, я вижу. – Он едва посмотрел на Настю.
Та поздоровалась и потянула со стула свои джинсы. Сергей даже внимания не обратил, что она не одета. Вошел в комнату, закрыл дверь перед носом у надзирательницы и остановился у окна. Пока он стоял спиной, Настя успела натянуть штаны и застегнуться. Спала она в майке.
– Ну что, Анастасия, плохи наши дела, – негромко сказал Сергей, все еще не поворачиваясь к ней лицом.
– Что случилось? – робко спросила она.
– Денег мы не нашли. Зато нашли кое-что другое. На, погляди!
Он протянул ей сложенную газету, которую держал в руках. Настя с дрожью взяла ее. Она не рассчитывала что-то понять во французском тексте. Зато увидела то, что поняла без слов. На первой странице был помешен снимок девушки, лежащей на земле. На запястьях у нее была отчетливо видна кровь. Кровавые пятна покрывали и ее клетчатую светлую рубашку.
Настя ахнула:
– Лерка!
– Да. Ты ее узнала?
– Ее убили? – Газета дрожала у Насти в руках. – Или она сама?
– Выбирать особо не из чего, – меланхолично ответил Сергей. – Я считаю, что ее убили.
– Но кто?
– Не мы. К сожалению, – процедил он.
Сергей закурил, протянул сигареты Насте. Та не отказалась. Она бы сейчас ничем не смогла ему возразить. Даже если бы он сказал, что теперь придется умереть самой Насте, она бы не возразила ни слова – так была потрясена.
– Ты говоришь, твоя подружка побежала за кокаином? – Сергей выпустил дым и прикрыл усталые глаза. – Вероятно, все было не так. Ты дала ей денег на автобус или на машину. Она уехала в городишко под названием Эксан-Прованс. Ее там видели. Все это написано в газете. Потом она появилась в Марселе – в той самой гостинице, где мы ее поймали в первый раз. У нее хватило наглости забрать оттуда свои вещи и паспорт. А потом…
Она раздавил сигарету о подоконник.
– Потом ее нашли в лесу, на опушке. Нашел ее лесник. Решил, что это было самоубийство – она была полностью одета, нигде ничего не расстегнуто. Значит, решил лесник, ее не насиловали. Правда, у полиции своя версия насчет того, по своей ли воле она умерла. Сумка и паспорт были при ней. Так что личность установили сразу.
– Но все же… Кто ее убил? Китаец? – предположила Настя.
Сергей усмехнулся:
– Ты уже совсем разбираешься в ситуации. Нет, это был не Китаец. Вряд ли это был Китаец. У него другие методы. И он бы ее там не бросил – у всех на виду. Она бы умерла куда более страшной смертью. Да он и искал ее не так прилежно, как мы. Ему-то что до нее? Он ее никогда и не видел.
– Тогда… Кто?
Сергей пожал плечами:
– В случайного маньяка я не верю. В самоубийство – тоже. Она была влюблена, а влюбленная женщина убьет себя только в одном случае.
– Если ее разлюбят? – догадалась Настя. – Но Влад ее не любил.
– Вот я и грешу на Влада.
Настя шнырнула на пол газету:
– Черт! Черт! Как она умерла?!
– Вены перерезаны… – изумился Сергей. – Ты что? Что-то знаешь?
– Теперь я вам точно говорю – ее убил этот подонок! – Настя отпихнула газету босой ногой. – Я лично слышала, как он по телефону кого-то выспрашивал, как убить человека, если вены перерезать!
Сергей всполошился и заставил ее подробно рассказать об этом. Выслушав ее сбивчивую исповедь, он кивнул:
– Я хоть и не подслушивал его разговоры, но и так был в этом уверен. Этот Влад – редкая дрянь, да вдобавок еще и гомик.
– Шутите?
– Хороши шутки! – Сергей поднял газету и сложил ее. – Ясно одно – он не захотел с ней делиться. Убил ее и исчез с кучей бабок. Там и наши деньги, и Китайца.
– Кому же достался груз? – поинтересовалась Настя.
– Китайцу, конечно. И вот тут, Анастасия, возникает огромная проблема. Если бы надули меня – я бы, конечно, не стал так торопиться. Я бы спокойно нашел сперва эту стерву – упокой господи ее душу. Потом – ее голубоватого хахаля. И денежки они бы мне вернули. Но я торопился, Настя. Я делал все что мог, чтобы их найти. И наверное, многое упустил… Деньги-то были не мои. Ребята собрали их и отдали мне, чтобы я, как всегда, закупил для них груз. Они доверяли мне, я доверял Владу… И потерял чужие деньги, да еще как глупо… Деньги я лично передал Владу в Грасе. Я так поступал всегда! И кто мог знать, что на этот раз он играет нечисто? И с кого теперь требуют возмещения убытков?
– Ясно, – Настя сочувственно заглянула ему в глаза. – Что же делать?
– Не торопись меня хоронить, – отрезал Сергей. – Может, придется в одну могилу ложиться.
«Вот это здорово, – подумала Настя. – В постель он меня не тащит, зато приготовил кое-что пожестче…» Она ни слова ему не сказала, может, потому, что чувствовала себя виноватой. Сергей тоже молчал. Он то разворачивал газету, то начинал тщательно складывать ее – раз в шестнадцать, не меньше. Наконец Настя решилась: