Алеша Драконыч, стр. 15
— Ведьмочки? — оживился Кощей. — Могу подкинуть…
— Тьфу, бестолочь! Деньги ему нужны!
— Так женился б на ней, и все дела. Сам говоришь: Эльдорадо, Клондайк…
— Дракон на принцессе? Ну ты даешь… Ойхо не такой идиот, как ты. Он деньжат решил срубить по-легкому и без всяких проблем. Победит не сильнейший, а богатейший. Дошло?
— Как это пошло, — загрустил бессмертный злодей. — Красу ненаглядную за презренный металл. Я б на его месте…
— Рекомендую оставаться на своем и не жлобиться. Не забывай: на кону вот это!
Перед глазами Кощея вновь появилось голографическое изображение яичка.
— Шантаж! — схватился за голову Кощей.
— Сделка, — не согласилась мышь. — Обмен товара…
— Около дуба на…
— Это где липа твоя в сундуке на золотых цепях висит? — засмеялась мышь.
— Откуда знаешь?
— Я все знаю. Не пойдет. На мосту через реку Смородину. Ну, покедова. — Мышь помахала Злыдню лапкой. — Некогда мне с тобой. Нужно еще пару придурков посетить.
— Каких придурков? — заволновался Кощей.
— Навроде тебя. Я на одну лошадь никогда не ставлю.
— А как же наводка? Вне конкурса?
— Вот кто не зажлобится, тот и будет вне конкурса. Чао… Тьфу! Хао, я все сказал.
Внутри мыши что-то опять зашуршало.
«Как это все?»
«Мама, отдай микрофон».
«А можно я все-таки скажу мяу?»
«Уйди, Васька! Мама, не напрягай клиента, он уже в осадке!»
«Фигушки!»
«Ну и черт с вами. Начинаю самоликвидацию! — проорала мышь голосом Алеши. — Кощик, хочешь жить, вали куда подальше!»
«Сиди на месте!» — возразила сама себе мышь, но уже голосом Яги.
«Беги, дурак!!»
Полностью деморализованный Кощей заметался по кабинету.
«Старый, дави на кнопку, пока не смылся!» — взвизгнула мышь голосом Яги и взорвалась.
Бессмертного злодея спасло только то, что он бог. Пусть маленький, вшивенький, славянский, но все-таки бог, и иголочка его еще была цела. Взрывная волна вынесла его из кабинета вместе с лично замагиченной дверью.
— Такого клиента размазали, — огорчился Алексей.
— Сынок, мы его сделали! — приплясывала рядом Яга, потрясая метлой.
Операторная Черного Замка дракона дрожала от восторженных воплей.
— Бей Ко-ще-я! Бей Ко-ще-я! — скандировал Васька, подпрыгивая на всех четырех лапах сразу.
— Следующих придурков давай, сынок! — лихо щелкнул хвостом дракон.
— Каких придурков? — невольно улыбнулся Алеша, откликаясь на радость предков.
— Ну, о которых ты Кощею говорил. У тебя же их много.
— Больше нет. Я этого дурачка просто припугнуть хотел, чтобы не вздумал прикатить сюда с парой червонцев. Думаю, теперь не прикатит. Хватит работать по мелочам! — Юноша с удовольствием посмотрел на огромную кипу красочных листовок-репродукций, сваленных в углу пещеры. — Пора нести искусство в массы!
8
Стольный град Незалежной Украины
В отличие от Еремея — царя-батюшки патриархальной Московии, Черномор слыл государем просвещенным, продвинутым, а кое-кто считал его и просто-напросто сдвинутым. Сдвинут он был в сторону запада, что отразилось, в частности, на архитектуре града стольного, обнесенного не плетнем, не тыном, а высоченной крепостной стеной с узкими бойницами. И палаты царские мастера иноземные сложили на западный манер. Стоял в центре Киева не терем резной, а дворец белокаменный, от которого до ворот крепостных была проложена великолепная мощеная дорога. А на обочине этой самой дороги клубился чем-то очень возбужденный народ. Почему на обочине? Да потому что вдоль шикарной мостовой сегодня стояла царская дружина, сдерживая натиск толпы. Нет, это был не бунт, не смута, это жители приветствовали въезжающие в город кортежи. Толпа гомонила, громко обсуждая диковинные наряды иноземных женихов, заключала пари, делала ставки — кого из них выберет царевна? Кто-то удивленно вопрошал: а где, собственно, сама царевна? Тот же вопрос волновал и царицу-матушку Манефу Евсеевну, стоящую под руку с царем-батюшкой у порога дворца в ожидании гостей.
— Де ж наша доню? Перши женихи вже подъезжают. Обещала ж нияких фортелей не выкидывать.
— Тут она, — успокоил супругу Черномор.
— Де?
— Да де ж, вон у простом платье стоит.
— Не бачу.
— Не туда дивишься. Бачишь, де толпа сильнее всех напирает?
— И вправду, Роксана, — успокоилась царица. — Ну, вырядилась! И як же ты ее у этом платье узнал?
— Машка рядом стоит, — расплылся Черномор. Как только речь заходила об этой девице, он сразу забывал о родной украинской мове. — Уж ее-то ни с кем не спутаешь. А где Машка, там и Роксана.
Царица поджала губы. К этой мадам, дочери русского купца Кубышкина, отношение у нее было сложное. «Из грязи в князи», — презрительно фыркала Манефа Евсеевна. Раньше ее звали просто Машка, но как только пышными прелестями могутной статной девицы пленился, справивши свои дела посольские, барон де Интимьяк, она смиренно приняла имя Мари, нырнув вместе с новым титулом в лоно католической церкви. В замужестве прожила долго и счастливо (почти целых три года), но всему когда-то приходит конец. Нет в мире совершенства! Мари это поняла, грохнув своего любовника за то, что полез заступаться за мужа, который имел наглость вернуться домой не вовремя, а потом в сердцах грохнула заодно и мужа. На суде сумела доказать, что оба погибли в результате несчастного случая на честной дуэли. На вопрос суда: «Почему несчастного?» — ответила четко: «Потому что, к несчастью, в качестве оружия эти идиоты выбрали массивный канделябр, которым по очереди долго и старательно били друг друга по голове». Париж был в восторге. Высшее общество рукоплескало. На веселую вдовушку соизволил обратить внимание сам король, но Мари де Интимьяк гордо отказалась от почетного звания фаворитки, во всеуслышание заявила, что устала от этой варварской страны, и решила вернуться на историческую родину. Но до нее не доехала. Восхищенный Черномор перехватил ее по пути и, невзирая на протесты супруги, предложил должность патронессы при особе своей дочери для обучения царевны политесу. Манефа Евсеевна всячески препятствовала этому назначению, небезосновательно считая, что ничему хорошему баронесса ее дочь не научит. И действительно, патронессы из Мари де Интимьяк не получилось. Зато вышла классная, разбитная подружка Машка, которая в данный момент критически оценивала потенциальных женихов своей подопечной. Девицы расположились не на самом удобном для просмотра месте. Прямо напротив королевского дворца, только с другой стороны площади. Это они малость промахнулись. Не учли, что выползающих из золоченых карет расфуфыренных женихов они будут лицезреть только с тылу. Впрочем, опытной Машке для анализа хватало и этой скудной информации.
— Так, этот не пойдет.
— Почему?
— Идет как на ходулях, попа виляет, а сам худющи-и-й! Да я его плевком перешибу. Отшивай сразу. Не нужон нам такой.
— Не нужон, — согласилась Роксана.
— Испанский гранд, — надрывая глотку, представил очередного соискателя руки и сердца царевны церемониймейстер, — Хуан де ла Мария!
— Это какую Марию он там делает, наглец? — уперла руки в бока баронесса де Интимьяк, но глаза ее при этом буквально лучились любопытством и не совсем здоровым интересом.
— Машк, это же имя.
— С таким именем в приличном обществе делать нечего, — облизнулась баронесса, — а потому к нему стоит присмотреться. Если первую часть имени оправдает…
Карета подпрыгнула на рессорах, освобождаясь от грузного тела испанского гранда. К королевской чете, отдуваясь и пыхтя на ходу, двинулось что-то напоминающее пивную бочку. По дороге каким-то чудом испанскому гранду удавалось шаркать короткими ножками, несмотря на огромный живот, делать поклоны, элегантно оттопыривая пухлый зад, и приветливо помахивать шляпой, перо которой порой даже доставало до земли.
— Ну, не-э-эт… — На этот раз Роксане совет подруги не потребовался.