Иногда полезно иметь плохую память, стр. 6
— Знаешь, Макс, он сумасшедший.
— А не похож.
— Не похож? При ближайшем знакомстве…
— Это ты называешь ближайшим знакомством? — Макс кивнул на ее губы.
— Ой, забыла.
Она порылась в сумочке и достала носовой платок. Глядя в зеркало, вытерла помаду.
Вздохнула.
— Что-то не похоже, что ты вернулась с романтического свидания, — ехидно заметил Макс. — Скорее, с романтических похорон.
— Слушай… — Юлька решила пропустить мимо ушей его подкопы. — Слушай, он вроде такой милый…
— Да?
— И вежливый.
— Надеюсь, в меру?
— В меру, в меру, — проворчала Юлька. — Не сбивай. Вот только есть что-то… Знаешь, он непредсказуем, вот именно так, он непредсказуем!
— Так это же замечательно. — Макс пришел в дикий восторг. — Будет совершенно непредсказуемая пара.
— Макс, помолчи. — Юлька опустилась рядом с ним на тахту. — Дело не в том, что он может сказать что-то неожиданное или выкинуть какую-нибудь штуку… Это бы я поняла. Таких натур полно. А он… Знаешь, он как будто движется как-то толчками…
— Толчками? — изумился Макс. — Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, все у него как-то сразу. И поэтапно.
— Яснее не стало.
— Ну, смотри! Раз: он мне неожиданно говорит — мечтал, мол, с тобой танцевать. Два: ты мне нравишься больше всех. Три…
— Я тебя люблю! — выпалил Макс.
— Нет, до этого не дошло.
— А может, это я от себя лично сказал? — Макс перевернулся на спину, подложив руки под голову.
— Не болтай! Я валюсь с ног.
— Так приляг рядом! — простодушно сказал Макс.
— Еще чего. Сейчас наверняка заглянет твоя мама и предложит нам…
— Детки, чаю? — сладко пропела в приоткрытую дверь Ольга Петровна.
— Спасибо, мам, лучше водки!
— Фу, Макс! — Ольга Петровна захлопнула дверь.
— «Фу, Макс! Иди сюда, Макс! Посоветуй, Макс!» — Он тяжело вздохнул. — Только и слышу, всем от меня чего-то надо. Только вот мне ничего ни от кого не надо.
— Так уж ничего и ни от кого? — прищурилась Юлька.
— О, женщина… — Макс легонько стукнул ее в спину коленкой. — Давай выкладывай дальше. Что там на счете три?
— На счете три он меня поцеловал. Но знаешь, Макс, как-то странно…
— Извращенно?
— Нет… Если бы извращенно. Меня никогда не целовали извращенцы.
— Попробуй со мной.
— Утихни, извращенец! Он меня поцеловал, как икону, понимаешь? Вроде бы как приложился.
— Может, он тебя сильно уважает? Есть такая патология, — оживился Макс. — Но тогда ты с ним намучаешься.
— Если уважает, зачем полез целоваться?
Это что, в знак уважения? Теперь так модно?
— Дурочка. Может, он вовсе не хотел тебя целовать, а просто побоялся тебя обидеть?
— Ну, знаешь!
— А что! — Макс сел и уставился на нее во все глаза. — Может, у тебя на лице было написано: «Поцелуй меня, милый!» А он, как джентльмен…
— Придурок! Ничего у меня не было написано, — возмутилась Юлька. «А так ли уж не было?» — тут же засомневалась она.
— Ну, тогда.., тогда он мог поцеловать тебя просто из застенчивости. Такое тоже бывает. Я первый раз тоже поцеловался из застенчивости. Понимаешь, мне было двенадцать лет, а ей — пятнадцать. Пропасть! Ну, я с горя и от застенчивости и поцеловал ее…
— Ну и врешь же ты!
— Ладно, пусть я вру. Но я ведь стараюсь тебе помочь, жертва платонической любви.
— Макс, не трави душу. Лучше скажи — все в порядке?
— Я думаю — все о'кей! — Макс ободряюще ей кивнул. — А сейчас иди-ка домой, голубка.
Тебе ведь еще предстоит встреча с мамой.
— Тебе тоже.
— Нет, мне уже выдали по первое число. Я сказал ей, что Гарик недавно получил диплом и теперь натуральный юрист. Она сказала, что это только я ошиваюсь по всяким шарашкиным конторам, в то время как мои друзья делают себе карьеру.
— Ну, я себе карьеры точно не делаю. — Юлька вздохнула. — Маман и мне вкатит за это по первое число. Почему-то этот чертов вечер встречи на родителей действует всегда одинаково. Они впадают в истерику, почему их собственные чада оказались не такими уж удачливыми.
— Юлишна, ты уже начала делать себе карьеру, — возразил Макс. — Скажешь, твой принц — это не находка?
— Вот уж не знаю…
— Утро вечера мудренее, — вздохнул Макс. — Он назначил тебе свидание?
— Ну да. Мы пойдем с ним в кафе.
— Класс. Ну вот, присмотрись к нему повнимательней, а потом дашь мне подробный отчет. Если что — я вас благословлю портретом Фрейда. Пока!
И Макс сделал вид, что внезапно уснул.
Глава 2
На следующий день Юлька проснулась поздно. Полежала, позевала, посмотрела в потолок. Прислушалась. Мать, судя по звукам, готовила на кухне обед. «Вчера обошлось без нотаций, — подумала Юлька. — Может, и сегодня пронесет? Ну как ей объяснишь, что высшее образование ума мне не прибавит? Ни ума, ни счастья… И есть, в конце концов, что-то надо… Другая бы еще радовалась, что дочь хоть какие-то деньги в дом приносит. Ну, не миллионы… Далеко не миллионы…»
И она с тоской подумала о том, что сегодня уже воскресенье, а в понедельник с утра ей опять тащиться в свою редакцию и сидеть там. за компьютером, набирать, как безмозглая машина, чужие мысли и слова. «Одно счастье, — усмехнулась про себя Юлька. — Ежедневные пьянки, военные, что с них взять. Да и работа та еще… Когда гонят строку, когда неделю сидишь, кофе пьешь… А удостоверение чего стоит! Сотрудник органа печати ФПС Главкомата РФ! Еженедельник „Государственная граница“. Сила! Вот только платят мало, что да, то да… Ну и черт с ними».
— Юля! — Мать заглянула в комнату. — Есть будешь?
— Не-а, неохота.
— Как неохота, уже первый час! — Мать, как всегда, в штыки восприняла отсутствие у Юльки аппетита. — Наверное, вчера выпила лишнее, да? Вот и не хочешь.
— Хо-хо, мамочка. — Юлька накинула халат и обняла ее. — Да вчера я была трезва!
Трезвее трезвого. Клянусь!
— Но повеселились-то хорошо?
— Так, средне. — Юлька сделала скучающее лицо. — Ты ведь знаешь, наших было всего ничего. Половина чужих. Да и тех кот наплакал. Так что все было весьма так себе.
— И Макс не помог? — усмехнулась мать.
— Макс помогал, как только мог. — Юлька вздохнула. "Расскажи я сейчас про свой обморок — конец! Тут же началась бы истерика.
Нет, чрезмерная забота — это, тоже бывает плохо". — Мам, кофейку бы!
— Идем.
Они уселись на кухне. Юлька с наслаждением пила слабый растворимый кофе со сливками из своей любимой огромной кружки в красный горох. Маленькие кофейные чашечки она с презрением отвергала. Мать, сидевшая напротив, пододвинула к ней вазочку с печеньем:
— Съешь.
— Ладно, — согласилась Юлька.
Она задумалась о событиях вчерашнего вечера, и вопрос матери застал ее врасплох. Самым естественным тоном мать спросила:
— Юля, а кто это подвез тебя вчера?
Юлька на миг застыла, пытаясь выгадать несколько секунд.
— Знакомый.
— Это очень общее понятие. Кто-то из твоих одноклассников обзавелся машиной или это был один из тех самых посторонних?
— Да, — обреченно призналась Юлька. Она прекрасно знала, как болезненно относится мать ко всем ее знакомствам, хотя, как она сама считала, повода для опасений не было никаких. «Ну не гулящая же я! — в отчаянии подумала Юлька. — И не дура малолетняя! Что же она так переживает всякий раз». — Мам, это очень приличный и воспитанный парень. Уверяю тебя! — «Дура я! — ругала она себя. — Все ее тревоги из-за того, что ты ни словом не обмолвилась о нем вчера. Тогда бы мать не думала, что ты что-то скрываешь! Ну что делать, если все свои грехи я несу Максу, а не ей. Для ее же блага. Ну разве могла бы я обсудить с ней то, как он вчера меня поцеловал?»
— Что же это за парень? — Мать, похоже, не собиралась успокаиваться. — Кто он?
— Сын адвоката.
— Господи, при чем тут адвокат?! Там что, был адвокат? Это что, знакомый Гарика?
— Наверное… — Юлька поджала губы. «Вот и опять я в дурах, — прокомментировала она. — Я ведь так и не знаю, чей он знакомый. Да какое мне дело?»