Золотая клетка, стр. 41

— Лев Ефимович, Юля! Укройтесь в углу за шкафом! — приказал Михаил Юрьевич. — Мы с Петей вас прикроем до прихода подмоги! — успокоил он недавнего заложника — тот все не мог прийти в себя.

— Разве вам не нужна моя помощь? Я же медик! — слабо запротестовала дрожащая Юля. — Вас ведь могут ранить!

— Мы тебя тогда позовем, — мягко пообещал Петр, не сводя глаз с двери, — в любую минуту могли ворваться бандиты. — Нам легче биться, зная, что вы в безопасности.

Юля с отцом только успели укрыться, как в комнате засвистели пули. Одна попала Михаилу Юрьевичу в бронежилет, другая легко ранила в руку. Бандиты стреляли из всех видов оружия, прямо через закрытую дверь, изрешетив ее в щепки; отец и сын Юсуповы, соорудив из массивной кровати и стульев нечто вроде баррикады, стоя плечом к плечу, отвечали им дружным огнем.

У них уже кончались патроны, шальная пуля рикошетом ранила Петра в плечо, когда, с грохотом выбив входную дверь, в квартиру ворвались бойцы СОБРа. Понимая, что сопротивление бесполезно, бандиты сразу сложили оружие. Так спецназ милиции поставил победную точку в истории с похищением главы ЗАО «Алтайский самородок».

Глава 33. Примирение

Понадобилась почти неделя, чтобы семья Яневичей оправилась от потрясений, связанных с похищением Льва Ефимовича бандой Седого. Пришлось им и вторую неделю прожить в Москве, пока проводились все необходимые процедуры в милиции и оформлялись документы следствия.

Все это время с Юсуповыми виделись мало — Михаил Юрьевич и Петр находились на лечении в больнице. Ранения легкие, но пришлось наложить швы и несколько дней провести в стационаре. Яневичи, лишь немного придя в себя, ежедневно в полном составе навещали больных. Однако около них постоянно находились родные и в эти короткие визиты поговорить толком не удавалось.

Только за два дня до возвращения в Барнаул, когда оба, и отец, и сын, выписались из больницы, Яневичу удалось наконец серьезно потолковать с Петром о делах и окончательно решить все вопросы партнерства в сложившейся новой ситуации. Уже на следующее утро после освобождения он объявил за завтраком жене и дочери:

— Думаю, вы со мной согласитесь, дорогие мои, что Петя своим благородством и героическим поведением заслужил щедрое вознаграждение. — Голос его дрогнул, глаза увлажнились. — Наверно, нет такого, чем мы могли бы его и Михаила Юрьевича отблагодарить за спасение!

Сделал паузу, успокаивая дыхание, и продолжал:

— Юлечка — свидетель: оба рисковали жизнью, не говоря уже о том, что Петя в такой короткий срок собрал огромный выкуп и приготовился им пожертвовать!

Волнуясь, Лев Ефимович снова прервался, и глядя на жену и дочь, заключил:

— Поэтому я решил отдать ему, без всяких условий, свою долю акций завода «Цветмет» — он станет его полноправным владельцем! Раньше я собирался это сделать, только если Петя женится на тебе, — ты уж прости меня, доченька!

— Ты все замечательно решил, папочка! — немедленно откликнулась Юля и с улыбкой добавила: — Да у нас с Петей и без этих условий было бы все в порядке.

Лев Ефимович уже успел оформить документы по «Цветмету» на имя Петра, и его присутствия на собрании акционеров не требовалось. Необходимо лишь обо всем договориться с компаньоном. Прямо с утра после завтрака он из гостиницы позвонил Юсуповым.

— Мне нужно Петю, не ушел еще? — поздоровавшись, спросил он, услышав голос Светланы Ивановны. — Хочу передать ему всю документацию по заводу «Цветмет». Ваш сын, вероятно, станет самым молодым владельцем завода в Москве, а может, и в России! — шутливо заключил он.

— Как же так? — удивилась Светлана Ивановна. — Вы же владеете им совместно.

— Я решил отказаться от своей доли в его пользу. С меня хватит управления «Алтайским самородком»! — весело ответил Яневич. — А Петя пусть живет рядом со своей замечательной мамочкой и самостоятельно руководит заводом.

Светлана Ивановна, разумеется, сразу поняла, что это щедрый дар их семье за спасение от бандитов, но с присущей ей деликатностью перевела разговор на другую тему.

— Это замечательно, что Петя будет жить дома! Спасибо огромное! Вы ведь послезавтра улетаете? Предлагаю устроить проводы у нас.

— И Раиса Васильевна за то, чтобы нам встретиться семьями, перед тем как надолго расстаться! охотно согласился Лев Ефимович. — Но считает несправедливым обременять вас приемом гостей. Я уже заказал столик в нашем ресторане, — нашелся он, предупредив ее возражения, — на завтра на шесть часов, — время можно изменить, если кому-то неудобно.

Петру — тот взял трубку у матери он предложил:

— Давай встретимся в заводоуправлении у директора в час дня. Я приеду от юристов со всеми бумагами, решим деловые вопросы. Ведь тебе придется действовать самостоятельно.

— А ты разве не прилетишь на собрание акционеров? — огорчился Петр. — Мне без тебя не управиться!

— Привыкай действовать самостоятельно! Сам знаешь, на прииске дел невпроворот, там меня заждались! — решительно заявил Яневич. — Но это не телефонный разговор. Все вопросы решим при встрече.

Положил трубку и подумал мечтательно: «Хорошо бы мой подарок оказался приданым дочке к свадьбе!»

На следующий день, несмотря на пасмурную погоду и нудный моросивший дождь, Петр и Лев Ефимович пребывали в отличном настроении. Молодого радовало, что остается работать в родной Москве; старшего, наоборот, неудержимо тянуло домой на Алтай — заняться привычными делами после длительного перерыва.

Встретились в обшарпанном четырехэтажном здании заводоуправления, в бедно обставленном, давно не ремонтированном кабинете директора Хозяин кабинета, любезно предоставив его в распоряжение новых шефов, удалился. Яневич достал из красивого кожаного портфеля несколько папок.

— Здесь все необходимые документы по выборам нового руководства компании, изменению устава и оргструктуры. В этом блокноте, — передал он Петру пухлую записную книжку, — контактные телефоны и адреса тех, кто поможет тебе в ведении собрания. Я с ними обо всем договорился.

— А кто будет вести собрание — уже решено?

— Откроет старый председатель совета директоров. Но после избрания нового состава — придется тебе, — с дружеской улыбкой ответил Яневич. — Ведь ты будешь руководить компанией единолично!

— Это почему? не понял Петр. — Ты что же, отстраняешься?

— Вот об этом мы сейчас с тобой поговорим отдельно. — Любовно взглянув на него, Лев Ефимович извлек из портфеля пакет с нотариально оформленной дарственной. — Я решил отдать тебе без всяких условий свою долю по «Цветмету». Сам знаешь — заслужил!

Видя, что Петр сделал протестующий жест, безапелляционно заявил:

— Возражения не принимаются! Это наше семейное решение. Оставайся в Москве и покажи, на что способен как бизнесмен! А с нашим прииском я и один управлюсь, — с доброй улыбкой добавил он. — Не забывай — тебе еще институт окончить надо!

Петр не привык кривить душой: растерянный, несказанно обрадованный, он не собирался этого скрывать:

— Ну спасибо, Ефимыч, не ожидал! Конечно, трудненько придется без тебя, но, с другой стороны… хочется мне провести реконструкцию завода самому.

Теплое чувство к компаньону переполнило его душу, в порыве благодарности Петру захотелось сделать ему приятное.

— Может, стоило бы немного повременить, — несмело произнес он после недолгого колебания, — но, раз такое дело, скажу. Я люблю Юленьку и хочу на ней жениться. Без всяких условий!

При виде того, как расплылся в счастливой улыбке Лев Ефимович, Петр предложил:

— Если не возражаешь — торжественно объявлю об этом сегодня, во время прощального ужина в ресторане. Получится как бы помолвка.

— Что и говорить, Петенька! Сам понимаешь, как мы счастливы с Раисой Васильевной, не говоря уже о Юленьке! — с чувством произнес Яневич — Давай так и сделаем!

Он поднялся из-за стола, и защелкнув портфель, перешел на деловой тон: