Чёрный всадник, стр. 28

Дедусь встал из-за стола и приблизился к окну.

— Кто там? — донеслось чуть слышно.

— Это я, Арсен, — прошептал казак и с досадой махнул рукой: тут хоть кричи — не услышат.

Видел, как переговариваются встревоженные дедуся и мать, как она метнулась к выходу.

Арсен выглянул из-за угла. На площади пусто. Ордынцев уже не было. Только у ворот весело смеялись часовые… Он легко перемахнул через плетень и взбежал на высокое крыльцо. Дверь скрипнула, несмело приоткрылась и… распахнулась.

— Арсен, ты?

— Я, мама! Я!

— Боже мой!

Она впустила его в сени.

— В хате чужих нет?

— Нету. — И, загремев засовом, мать припала в темноте к холодному кожуху сына. Прошептала: — Арсенчик, сын мой!

Вошли в хату. Дед Оноприй торопился к внуку, всхлипывая.

— Соколик! Откуда ты?

Арсен обнял дедушку. Больше никто не спешил к нему навстречу.

— А где же Златка? Стёха?.. Где Младен, Ненко, Якуб?

В ответ — молчание. Лишь потрескивает лучина, и от её желтоватого пламени по стенам колышутся причудливые, загадочные тени. Почему не отвечают мать и дедусь? Арсену стало страшно.

— Н-ну? Говорите же!

— Позвали их к гетману… А что там — не ведаем. Только приказали одеться по-праздничному, — сокрушённо промолвила мать.

Арсен обмер.

— И что же — их каждый вечер зовут к гетману?

— Нет, сегодня первый раз.

— А Младен, Ненко, Якуб?.. Что они там делают?

— Они поступили на службу к янычарам… Сказали — так надо… Потому и их позвали сегодня…

— А-а, вот как… — Арсен облегчённо вздохнул.

Но тревога не оставляла его. Разве место молодым красивым девушкам среди кровожадных вояк Юрася Хмельницкого, людей без роду, без племени, которые слетелись сюда отовсюду, как шакалы вслед за волчьей османской стаей.

— Мама, дедусь, слушайте меня внимательно, — сказал Арсен, садясь на скамью и усаживая их рядом с собой. — Я здесь не один… Со мной — и Роман, и пан Мартын, и Яцько, и нежинский казак Гурко, которого запорожцы прозвали Палием. Передайте Младену, Ненко и Якубу, что мы приехали, чтобы освободить вас. Мои товарищи остались у одной старенькой бабуси, которая живёт на околице у пруда… — Арсен рассказал, как найти хату бабки Секлеты. — Если я не увижу их, пусть придут завтра вечером к нам… А сейчас я должен идти… Где живёт гетман?

— Арсен, что ты надумал?! Идти к гетману? — всполошилась мать.

— Мне нужно все разведать. Возможно, им нужна моя помощь… Так где живёт гетман?

— Его дом на той стороне площади. Как раз перед его крыльцом — два высоких тополя, а на подворье — конюшня да военный склад, — объяснил дедушка Оноприй.

— А охрана?

— Охрана только внутри… Да возле ворот.

— Хорошо… За меня не бойтесь, родные мои… Пожалуй, уже в эту ночь все мы будем в безопасном месте. Эх, посчастливилось бы…

Он обнял мать и деда и вышел из хаты.

Вьюга не стихала. Арсен поднял воротник кожуха и, подталкиваемый ветром, пошёл через заснеженную площадь.

Дом гетмана, несмотря на снежную мглу, найти было нетрудно: все окна в нем светились. А перед крыльцом, как и сказал дедусь Оноприй, высились два стройных тополя.

Убедившись, что поблизости никого нет, Арсен смело приблизился к освещённому окну и прильнул к нему. Однако ничего не увидел: на окнах занавески… Он перешёл к другому окну. Но и здесь его ждало разочарование.

Обойдя полдома, он оказался во дворе. Не видя ничего подозрительного, через сугроб перебрался к двум ярче других освещённым окнам, из-за которых слышались голоса, и взобрался на засыпанную снегом поленницу, чтобы заглянуть поверх занавесок. Вдруг из-за дома вышли трое. Арсен сразу понял, что это подвыпившие старшины, и мысленно выругал себя за неосторожность. Теперь остаётся либо убегать (а это означало бы, что минуту спустя поднимется на ноги вся Выкотка), либо пойти на рискованный шаг и спокойно, выдумав правдоподобную причину, объяснить, почему очутился здесь, под окнами гетманского дома.

Заметив незнакомца, которого хорошо было видно на фоне освещённого окна, старшины растерялись и, остановившись, молча смотрели на него. Потом один из них спросил:

— Эй, ты кто такой? Чего тут делаешь?

Они окружили Арсена.

— Добрый вечер, — миролюбиво поздоровался казак.

— Добрый вечер, — озадаченно ответили старшины, приглядываясь к незнакомцу.

— Мне нужно к гетману… Я прибыл из Запорожья.

— Запорожец?! Как ты сюда попал, чертяка? Ворота ж охраняются?

— А меня пропустили вместе с отрядом, который только что входил в посад… Никто и внимания не обратил.

— Ах, дьявол!.. Тс-с-с! Никому про это ни слова! А то гетману донесут — головы нам поснимает… Леший бы тебя побрал!

Старшины были напуганы. Гетман шутить не любил: услышит такое, тут же пропишет сотню киёв!

— Пошли с нами! — дёрнул один Арсена за рукав.

— Куда?

— Как куда? Ты же хотел к гетману?

— Но сейчас… Поздно уже!..

— Ничего. Как раз все старшины у гетмана. Да и сам ясновельможный будет, должно быть, не против того, чтобы побалакать с запорожцем. Послы с Запорожья тут не часто бывают…

4

За то короткое время, пока старшины докладывали о нем Юрию Хмельницкому, Арсен успел осмотреть светлицу. От него не укрылись ни растерянность Златки, стоявшей перед гетманом, ни испуг в глазах Стеши, которая сразу узнала брата, ни безмерное удивление на лицах Ненко, Младена и Якуба. Конечно, никто из них никак не ожидал увидеть его здесь, в Немирове, в эту тревожную минуту, когда решались Златкина и их судьбы. Однако, заметив предостерегающий взгляд Арсена, они прикусили языки, и ни единый их жест или звук не выдали его.

Но Арсена знали здесь не только его друзья, но и враги. Мурза Кучук, Яненченко и Многогрешный с изумлением вытаращились на казака.

— Кара-джигит? — не поверил себе мурза.

— Чёрный всадник! — выкрикнул полковник Яненченко. — Ей-богу, это он! Провалиться мне на этом месте!

А Многогрешный, в недоумении хлопая своими птичьими, без ресниц, веками, пробормотал:

— Арсен Звенигора!

Арсен молчал.

Юрась Хмельницкий шагнул к нему, спрашивая:

— Ты действительно запорожец?

— Да, ваша ясновельможность, — поклонился Арсен.

— Почему тебя называют Чёрным всадником?

— Каждый волен называть другого, как ему вздумается…

Но его перебил Свирид Многогрешный:

— Не верьте ему, пан гетман! Не верьте!.. Никакой это не Чёрный всадник. Всем известно — у запорожцев имён, как блох у бездомной собаки. Сегодня он Степан, завтра Иван, а послезавтра Гаврила… На самом же деле это Арсен Звенигора. Я давно его знаю как облупленного… Это не рядовой запорожец, а доверенный кошевого Серко!

— Вот как! — Юрась, словно оценивая, осмотрел Арсена с ног до головы.

А Многогрешный придвинулся почти вплотную:

— Салям, молодчик! Вот и встретились мы с тобою. Узнаешь?

— Конечно, пан Многогрешный! — сдержанно ответил Арсен, про себя проклиная его. — Я рад видеть тебя в здравии…

— Рад или не рад, деваться тебе некуда! — В глазах Многогрешного загорелись злые огоньки. — Сошлись, как говорят, на узкой дорожке… Теперь по-мирному не разойдёмся!

Юрась отстранил сотника в сторону.

— С чем прибыл, казак, из Сечи?

Арсен замялся с ответом.

— Но… ясновельможный пан гетман… — он взглядом недвусмысленно указал на старшин и салтанов, прислушивавшихся к каждому его слову. — Я устал с дороги и… думаю, уместно ли сейчас говорить о делах?

— А может, я вообще не желаю разговаривать с запорожцами ни о чем! — раздражённо воскликнул Юрий Хмельницкий. — Они изменили мне! Не захотели поддержать, когда я осаждал Чигирин!.. Как же посмел Серко присылать ко мне своих послов после того, как с оружием выступил против меня и моих союзников?! Иль у него от старости голова пошла кругом?