Греческий огонь, стр. 14

Леонтий Мануил так усердно взялся за дело, что казалось, будто он вообще не думает ни о чем другом, кроме своих новых обязанностей, и даже вычеркнул из памяти все мысли о прошлом. Может быть, именно поэтому в те недолгие годы, что оружейную мастерскую возглавлял молодой мастер из Гераклии, она действовала с особой четкостью до тех пор, пока однажды утром, в час, когда остальные оружейники обычно приступали к работе, не нашли его на полу его же комнаты с перерезанным горлом.

Железный сундук, в котором хранился секретный пергамент, был пуст. Кто-то проник ночью в мастерскую, зарезал оружейных дел мастера и выкрал пергамент с секретной формулой греческого огня. На трех замках железной двери не было следов взлома. Сигнал тревоги был подан рабочими с помощью красной тряпки, вывешенной из окна спального помещения. Один из часовых, оставив свой пост, поспешил доложить этериарху Нимию Никету о том, что в оружейной мастерской что-то произошло. Этериарх, прежде чем сообщить об этом императору, решил сам сходить в мастерскую и узнать, в чем дело. Прибыв на место, он сначала заглянул в маленький люк для доставки в лабораторию горючих материалов и увидел тело Леонтия Мануила, которое рабочие к тому времени перенесли с пола на скамью.

Поскольку все, что касалось секретной формулы греческого огня, было в прямом ведении императора, Нимий Никет решил действовать строго по уставу и обратился сначала к куропалату Льву Фоке.

Куропалат Лев молча и очень внимательно выслушал его донесение, а затем взял на себя нелегкую обязанность сообщить эту новость своему брату Никифору. Но прежде чем отпустить этериарха, он спросил у него, какие меры тот собирается предпринять в отношении шести часовых, которые несли охрану мастерской в час, когда случилось это несчастье.

Как он собирается их наказать? Сразу, на месте, или сначала произвести расследование? И опять-таки, в случае расследования, предпочитает ли он, чтобы оно было произведено по всем правилам, в заведенном порядке, с привлечением эпарха, или формально, без огласки? И наконец, нет ли риска, что кто-то из часовых видел пергамент с секретной формулой? Последний вопрос окончательно убедил этериарха незамедлительно принять в отношении часовых крайние меры, чтобы удовлетворить пожелания Льва Фоки, а вернее, исполнить его косвенный приказ. Нимий Никет уже привык к лицемерию высших иерархов, которые, чтобы не компрометировать себя, отдают приказы, облекая их в форму советов. Не теряя времени, он приказал умертвить часовых в тайной тюрьме, чтобы процесс над ними не превратился в спектакль для всего Дворца, а также избежать лишних разговоров и беспорядков среди солдат дворцовой гвардии, к которым принадлежали и эти шестеро часовых. Их тела были завернуты в холщовые мешки и брошены в море. Это место Мраморного моря пользовалось дурной славой у рыбаков, которые избегали ловить здесь рыбу, хотя знали, что здесь она гораздо крупнее, а главное, ее много больше, чем в любом другом месте.

Пока Лев Фока шел длинными коридорами Дворца Дафни в императорские покои, он спрашивал себя, какое несчастье он бы предпочел тому, что случилось, и его воображаемый список включал в себя чуму, засуху, землетрясение, неурожай и даже заговор. Вступив в Коридор Света, куропалат оказался лицом к лицу с протовестиарием, который нес охрану императорских покоев. То было конфиденциальное поручение, не входившее в официальные обязанности протовестиария. но евнух охотно его исполнял по просьбе Никифора.

Император просил не беспокоить его в час молитвы. Для куропалата это была всего лишь информация, так как в случае необходимости он имел право входить в покои брата в любой час дня и ночи. Лев Фока знал, что убийство оружейного мастера и похищение пергамента с секретной формулой греческого огня было делом такой исключительной важности, что он мог позволить себе нарушить обычный порядок аудиенции и даже прервать молитву брата императора.

Лев увидел Никифора коленопреклоненным на мраморном полу, прикрытом лишь шкурой дикого осла: руки скрещены на груди, глаза полузакрыты, губы шепчут слова молитвы.

Услышав шаги брата, Никифор мельком взглянул в его сторону и продолжал молиться. И только закончив молитву, он приветливо улыбнулся ему и сел на низенькую скамеечку, пригласив Льва сесть напротив.

— Должно быть, случилось что-то ужасное, раз вы решились прервать мою молитву?

В словах императора прозвучал легкий упрек, но и плохо скрытая тревога. Он знал, что брат не стал бы его беспокоить, не будь на то веских причин.

— Факты таковы, брат император: неизвестный проник ночью в оружейную мастерскую, убил мастера Леонтия Мануила и похитил пергамент с формулой греческого огня. Не могу передать вам, до какой степени я потрясен случившимся.

Никифор побледнел.

— Как это произошло? По недосмотру часовых? В мастерской измена?

— Дверь и замки не повреждены, а через люк для подачи горючих материалов человек пролезть не может.

Никифор Фока внезапно вскочил, словно в порыве нетерпения, и снова сел на скамейку.

— Вы сообщаете мне, что кто-то проник в оружейную мастерскую, а потом говорите, что это невозможно. Так как же вас понимать?

Лев снова заговорил, пряча глаза, как будто стыдился своих слов.

— Пожалуй, через люк для подачи горючих материалов, из которых производятся снаряды, все-таки мог бы протиснуться худой и узкоплечий человек, но отверстие люка крепко запирал изнутри сам оружейных дел мастер. Другой проход, через который отгружают уже готовые снаряды, ведет прямо в арсенал порта Буколеон. Но его днем и ночью охраняют вооруженные часовые, за которыми в свою очередь наблюдают с маяка два верных евнуха.

— Говори быстрее, — сказал император со все возрастающим нетерпением.

— Я бы полностью исключил возможность того, что убийца мог проникнуть в мастерскую снизу, со стороны арсенала, хотя бы потому, что труба, которая служит для отгрузки готовых снарядов, до такой степени гладкая и скользкая изнутри, что подняться по ней невозможно.

— А не могли человека втянуть по ней на веревке? — Тогда мы должны допустить предательство кого-то из рабочих. Но и в этом маловероятном случае сам оружейных дел мастер должен был бы открыть ему железную дверь изнутри.

— Маловероятный не означает невозможный. Следовательно, возможных проходов все-таки два.

— Охрана арсенала делает оружейную мастерскую совершенно неприступной для неприятеля, даже если бы ему удалось, преодолев защитные сооружения и вооруженную стражу, прорваться в порт Буколеон.

— Значит, проникнуть в мастерскую, хотя и с трудом, можно только через отверстие для подачи горючих материалов. Следовательно, речь идет о человеке, который живет в Большом Дворце, об одном из нас, о придворном, предателе, который, возможно, был знаком с Леонтием Мануилом и заставил впустить его в мастерскую.

Лев Фока обратил внимание, как быстро брат Никифор переключился с молитвы на анализ возможных способов кражи пергамента. Религия, пост, семейные неурядицы, бесконечные церемонии не отразились на его блестящих способностях стратига, на его умении оценивать события и ориентироваться в сложной ситуации. И, прежде чем Лев снова заговорил, Никифор уже задавал ему следующий вопрос.

— Какими обещаниями, какими угрозами предатель мог склонить к измене такого верного человека, как Леонтий Мануил?

— Этот вопрос я тоже себе задавал.

— И нашли ответ?

— Пока не нашел.

. — А часовых вы допросили?

— К сожалению, прежде чем я успел их допросить, этериарх приказал ликвидировать часовых, которые несли караул в ту ночь. И я никак не могу понять причин такого поспешного и опрометчивого поступка.

— Опрометчивого или подозрительного?

— Этериарх командует дворцовой гвардией, и до сих пор его верность не вызывала сомнений. Что же касается часовых, то он имеет право наказывать их по своему усмотрению.