Тайны одного Парижского бульвара, стр. 12

И потихоньку наступает вторник.

Элен касается моей щеки своими тонкими, нежными и душистыми пальцами:

– Вы не побрились, – замечает она.

– Нет нужды трогать руками, – отвечаю я. – Это видно с трех метров. Я не брился с воскресного вечера. Вы прекрасно это знаете.

– С воскресного вечера?

– Да.

– Вы приняли обет?

– Почти. А сейчас поговорим серьезно. Вы в полной форме?

– Да, месье.

– И когда будет эта дурацкая презентация?

– Можно сказать, прямо сейчас.

Она смотрит на свои часы:

– Сейчас три. Мероприятие назначено на четыре тридцать.

– Хорошо. Слушайте. Я не буду забивать вам мозги конкретными указаниями, которые никому не нужны. Вы знаете дело не хуже меня. Думаю, что вам достаточно будет довериться вашему хорошенькому носику. В подобных случаях это лучше всего. Но у меня возникла идея. Вы ею воспользуетесь, если сочтете нужным.

Я протягиваю ей одну из знаменитых розовых карточек "Таверны Брюло", напечатанных Чанг Пу.

– Что вы хотите, чтобы я с этим сделала? – спрашивает Элен.

– Постарайтесь оставить ее где-нибудь в магазине с таким расчетом, чтобы она попалась на глаза Наташе или Соне. Реакция может быть серьезной.

Элен делает гримасу. Она не в восторге от моей затеи.

– Я не претендую на то, что это гениальная идея, – говорю я. – Со всех точек зрения будет лучше, если вы подружитесь с этими двумя женщинами. Но, может быть, это будет не так просто. Тогда, в крайнем случае, розовая карточка сможет вам пригодиться. Не имея ничего другого, мы все же узнаем, которую из двух русских она испугает, приведет в замешательство...

– Да, конечно. Хорошо, я беру ее с собой, но использую только в том случае, если не смогу сделать по-другому.

– Именно это я и имею в виду.

Элен кладет карточку-рекламку в свою сумку, еще раз смотрит на часы:

– А сейчас мне надо бежать. До свиданья, месье... Потом подмигивает и добавляет, улыбаясь:

– Если бы вы были немного лучше выбриты, я бы вас поцеловала.

– У меня на губах борода не растет, – возражаю я.

Это ее рассмешило, но не более того. Она делает пируэт и под звонкий аккомпанемент своих высоких каблуков мчится в царство вожделенных хрустящих, шелестящих, скользящих атласов, шелков, нейлонов, всяких этих штучек с кружевами, появившихся на белый свет под плутовскими и волнующими названиями: "Голубка", "Праздник", "Хмельное"...

А я остаюсь в кресле, в своем бюро, слушая звуки, которые доносятся сюда с улицы Пти-Шамп, посасывая трубку и проводя ладонью по небритой щеке.

Щетина скрипит под пальцами. Я не побрился из предосторожности, но сейчас спрашиваю себя, не следует ли схватить бритву, затем принять облик дипломированной вамп и присоединиться к моей секретарше?

Но в конце концов я решаю, что мудрее будет поразмыслить об этом темном деле с глазу на глаз с бутылкой виски, кстати – подарком одной из самых красивых женщин Парижа.

VII

РАССКАЗ ЭЛЕН

Ну вот, ничего себе начало!

Уже на подходе к магазину знаменитой Наташи я испытываю сильный шок. Тут же себя ругаю: "Слушай, девочка, если ты не можешь держать под контролем свои нервы, если ты так легко теряешь самообладание, то немного у тебя шансов на успех в этой миссии" Но сколько бы я себя ни ругала, беспокойство остается.

Посреди группы женщин, топчущихся и сплетничающих перед магазином и, по всей видимости, готовящихся туда войти, чтобы присутствовать на презентации, я вдруг замечаю удивительную даму с угрожающим зонтом в руке, в шляпе, из зеленых атласных складок которой торчат распустившиеся чайные розы; дама одета в белое платье, на корсаже которого английская вышивка.

Не будучи знакома с этой дамой, я знаю, кто она. Тут же я себя немного успокаиваю, подумав, что она в своей жизни видела меня всего один-два раза, но, с другой стороны, похоже, что у нее исключительно американский глаз, как сказал бы Нестор Бурма. Кстати, она конкурент моего патрона, за которого ей следовало бы выйти замуж. Они составили бы идеальную пару в делах, где надо варить котелком. Эту даму зовут Эльвира Прантис, и она тоже занимается тем, что ее не касается, заполняя свое свободное время разгадыванием различных тайн [4].

Я останавливаюсь и задаюсь вопросом, зачем она здесь?

Пришла ли она просто так, на презентацию корсетов, имеющих всего лишь весьма отдаленное сходство с теми, которые она носила в дни своей молодости, или она тоже унюхала кое-что? И пересекутся ли пути её и Нестора Бурмы? Если такое произойдет, то это будет весьма любопытный спектакль.

Но в конце концов… посмотрим, что будет дальше. Я надеюсь только, что она меня не узнает и не перейдет на восклицания типа: "О, привет, девочка! Все еще при частных детективах? А что сталось с вашим тираном, нашим дорогим Нестором? Всё еще откапывает трупы? " Господи, помилуй и спаси меня от подобной истории!

Я постепенно прихожу в себя, огибаю щебечущую группу и подхожу к газетному киоску, расположенному в нескольких шагах. Тут я ожидаю дальнейшего развития событий, делая вид, что выбираю журнал мод.

Когда я оборачиваюсь, группа все еще здесь, по-прежнему с Эльвирой в центре... вот еще один неприятный для меня сюрприз. Контингент группы увеличился, и среди вновь прибывших опять присутствуют знакомые лица: жизнерадостная Валентина в сопровождении Колетт Ренар, известной также под именем Нежной Ирмы, по заглавию пьесы Александра Брефорта, в которой она играет в театре "Грамон". Ну что ж, я решаю, что для меня самое лучшее – кончать с этой затеей. В самом деле, у меня слишком много знакомых. Никаких шансов проскочить незамеченной. В моих ушах, как наяву, звучит залп проклятий, который выпустит Нестор Бурма по этому поводу, он возвращает меня к более трезвой оценке реальности и к осознанию моей ответственности. К тому же Валентина и Нежная Ирма удаляются, потому что они просто провожали одну из своих подруг. Остается Эльвира Прантис. Эта не уйдет. Она входит в магазин. Я жду минуту, затем вхожу в свою очередь. Присутствие всех этих людей, способных меня опознать, мне было неприятно, и я немного нервничаю. Надо также отметить, что этот вечер оказался грозовым, тяжелым и влажным, как будто на дворе уже лето. На самом деле, сейчас только весна, но все эти грязные войны перевернули вверх тормашками времена года.

Презентация белья происходит на втором этаже, в то время как в самом магазине продажа идет своим чередом, покупательницы не приглашены на спектакль.

Я иду с потоком избранных и направляюсь к лестнице, замаскированной занавеской. Горизонт чист, и никакая Эльвира Прантис не омрачает его своим присутствием. Вероятно, она уже нашла себе место наверху. Я стараюсь немного отстать от балаболок, которые топают впереди меня.

На лестничной площадке меня встречают две женщины. Одна молодая, тоненькая, как ниточка, блондинка. Другой за пятьдесят, она брюнетка, скуластая, с матовой кожей, мелкими морщинками вокруг глаз, одета с шиком, но несколько строго. Её длинные волосы, слегка посеребренные на висках, собраны по старой моде на затылке в тяжелый узел. В свое время она, наверняка, была очень красива. В толстых, лишенных породы и изящества пальцах (единственный недостаток этого все еще гармоничного тела) она держит карандаш и блокнот, как бы наготове принять заказ или снять мерку с возможной клиентки.

Обе – блондинка и брюнетка – мне улыбаются стандартной коммерческой улыбкой класса "люкс".

– Ваше приглашение, пожалуйста, – говорит мне блондинка.

Нет, определенно все сегодня идет сикось-накось. Я должна была предвидеть, что будет контроль пригласительных билетов и приготовить свой заранее. А вместо того он все еще лежит в моей сумочке. Я её открываю, запускаю пальцы в обычную мешанину разных вещиц и из других бумажек вытаскиваю билет, любезно предоставленный мне Жаклин. Когда я опять закрываю сумку, обычный щелчок замка сливается с треском карандаша, сломанного в пальцах брюнетки. Блондинка смотрит на неё без особого удивления, с небольшим оттенком жалостливого интереса в глазах: