Брачная ночь, стр. 56

– А-а, мистер Финч!.. – сварливо бубнит он. – Шарлотта дома? Она обещала привести в порядок террасу на крыше, но так ничего и не сделала, а ведь лето на носу…

Терраса на крыше. Даже я знаю об этом проекте Лотти. Как-то она позвонила мне и целый час рассказывала о своем новом увлечении садоводством. В частности, она упомянула, что намерена устроить на крыше дома «городской цветник» и уже заказала землю, горшочки, саженцы, совки, грабельки и прочие аксессуары.

– Я, конечно, все понимаю, – продолжает старик, – но обещание есть обещание. Не обещай, если не уверен, правильно? Мы все – я имею в виду жильцов нашего дома – внесли в это дело свою лепту, но теперь мне кажется…

– Лотти все сделает, но позже, – бросается в атаку Ричард. Его голос гремит так, что начинают дребезжать решетки, которыми забраны лампы дневного освещения на площадке. – Она планирует разбить на крыше настоящий сад, а не просто посадить несколько гераней в горшках. Это большой проект, который требует творческого осмысления, а такие вещи быстро не делаются, понятно вам? А если понятно, тогда – до свидания.

Старик в страхе пятится, а я слегка приподнимаю брови. Ничего себе!.. Я бы не отказалась, чтобы кто-нибудь с таким же пылом защищал мои интересы. Хотя бы время от времени.

Кроме того, я думаю, что не ошиблась, когда сравнила Ричарда не со львом, а с буйволом. Если бы он был львом, то уже сейчас беззвучно крался через подлесок, терпеливо выслеживая ничего не подозревающего Бена. Увы, для этого бедняжка Ричард слишком прямолинеен. Скорее он набросится на первую попавшуюся мишень, чтобы втоптать ее копытами в землю, и неважно, сколько дорогого фарфора он побьет при этом. Фигурально выражаясь, естественно…

Наконец дверь закрывается, и мы неуверенно переглядываемся. Похоже, непрошеное вторжение беспокойного соседа что-то изменило: атмосфера стала не такой напряженной, и все же безнадежность и уныние никуда не исчезли.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – говорит Ричард, застегивая плащ.

– Собираешься вернуться в Сан-Франциско? – спрашиваю я с легким презрением.

– А что мне еще остается?

– Но как же Лотти?!

– А что Лотти? Она теперь замужем, и я желаю ей всяческого счастья.

– Ричард… – Я замолкаю, не зная, что еще сказать.

– Я все понимаю. – Он грустно усмехается. – Ромео и Джульетта снова обрели друг друга после пятнадцатилетней разлуки. Что ж, по большому счету, именно так и должно быть. Мне же остается только пожелать им всего наилучшего и… удалиться.

Он расстроен, по-настоящему расстроен. Его упрямый подбородок слегка обмяк, затуманенный взгляд устремлен в пространство. Я смотрю на него и чувствую себя последней мерзавкой. Не нужно было читать ему дневник Лотти, но я поддалась худшим сторонам своей натуры, и вот к чему это привело! Теперь я должна что-то сделать, чтобы вышибить из него это псевдохристианское всепрощение и глупую покорность судьбе.

И я решаюсь.

– Они вовсе не Ромео и Джульетта, – говорю я твердо. – Если хочешь знать, то я уверена на двести процентов: эти двое просто потеряли контроль над собой, вот и ведут себя как идиоты. С Лотти все ясно – после того, как вы расстались, она была просто не в состоянии мыслить трезво и разумно; что касается Бена, то и он тоже не отдает себе отчета в своих… поступках. Как мне удалось узнать, как раз сейчас он переживает что-то вроде кризиса среднего возраста, и ему отчаянно нужна опора под ногами… хоть какая-то опора. Ричард… – Я кладу руку ему на плечо. – Выслушай меня, пожалуйста… – Я делаю небольшую паузу, ожидая, пока он переключится на меня. – Этот брак обязательно распадется. Я в этом уверена.

– Как ты можешь быть уверена в таких вещах?.. – Он судорожно кривит рот, словно ненавидя меня за попытку пробудить в нем надежду.

– У меня… предчувствие, – говорю я. – Интуиция, если угодно… Мы же все-таки родственники.

– Ну и что? – Ричард пожимает плечами. – Все равно это займет какое-то время.

Он слегка отстраняет меня и возвращается в спальню, чтобы забрать свой чемодан.

– Не займет! – Я нагоняю его и хватаю за плечо. – Все произойдет очень скоро… скорее, чем ты думаешь. Иными словами, на твоем месте я бы не принимала скоропалительных решений. Сдаться ты всегда успеешь. Лучше немного подождать и посмотреть, что будет.

Ричард молчит, пытаясь справиться с внезапно ожившими надеждами. Наконец он спрашивает:

– Когда, ты говоришь, они поженились?

– Сегодня утром. – Я мысленно морщусь: Ричард опоздал всего на несколько часов. Если бы он прилетел хотя бы вчера вечером, многих неприятностей можно было бы избежать.

– Значит, сегодня у них… – Он не договаривает, словно ему больно просто произносить эти слова.

– Да. Первая брачная ночь. – Теперь уже я надолго замолкаю и, низко опустив голову, принимаюсь внимательно разглядывать свои ногти. Мое лицо (я надеюсь!) ничего не выражает.

– Но это ничего не значит, – добавляю я после паузы. – Кто знает, как все пойдет?..

10. Лотти

Я больше не могу!

Не могу ждать!!!

Наверное, я стану первым человеком, который на самом деле умер от невозможности немедленно утолить свое сексуальное желание.

Вообще-то, я привыкла ждать. Я ждала всю жизнь, особенно в детстве – ждала дня рождения, карманных денег, каникул, Рождества, но еще никогда ожидание не было таким нестерпимым и мучительным. Пытка желанием – одна из самых страшных, и я больше не могу ее выносить. А время тянется так медленно… Осталось пять часов… четыре… три… Все время, пока мы летели на самолете и ехали на такси в отель, я мысленно твердила себе: «Скоро… скоро… скоро…» Это был, наверное, единственный способ не сойти с ума прямо на месте. Бен сидит рядом и ласкает мою ногу. Он глядит прямо перед собой, но я уверена – он тоже сдерживается из последних сил.

До отеля остается около мили, а значит, нам нужно потерпеть всего несколько минут. Ерунда, по сравнению с тем, что? мы уже пережили! Таксист сворачивает с шоссе на подъездную дорогу, которая ведет к «Амбе», и мое нетерпение снова начинает нарастать. Эти последние минуты буквально убивают меня! Единственное, о чем я могу думать, это о Бене.

О моем Бене.

Все же полученное в юности воспитание заставляет меня проявить минимальный интерес к тому, что нас окружает. Я оглядываюсь по сторонам, но вижу только дорогу, которая петляет между заросшими кустарником холмами, да огромные яркие плакаты с рекламой греческих алкогольных напитков, названия которых нормальному человеку и выговорить-то невозможно. Насколько я могу судить, аэропорт и отель находятся на северной оконечности острова – довольно далеко от памятного пансиона, а значит, смотреть в окошко бесполезно: я все равно не увижу и не узна?ю некогда знакомые места, с которыми у меня связано столько приятных воспоминаний.

«Скоро… скоро… скоро… Теперь уже совсем скоро», – уговариваю я себя. Скоро мы оба окажемся на огромной двуспальной кровати в нашем номере для молодоженов. Наш багаж будет стоять у дверей, одежда – валяться на полу, а мы будем лежать лицом к лицу, тесно прижавшись друг к другу, и ничто, ничто не сможет нам помешать…

– Отель «Амба», – с гордостью объявляет таксист и выпрыгивает из салона, чтобы открыть для нас дверцу.

Снаружи меня окатывает теплый и ласковый, как оливковое масло, воздух.

Греция!..

Я вижу типично греческий портик с колоннами, четырех мраморных львов, стерегущих ступеньки, и каскад небольших декоративных бассейнов, больше похожих на чаши, над которыми взлетают в темнеющее небо струи фонтанов. Балконы отеля живописно заплетены цветущими бугенвиллеями, в массивных фонарях-«молниях» помаргивают толстые белые свечи, трещат сверчки и свиристят цикады, заглушая далекую музыку струнного квартета.

Мы поднимаемся по лестнице к дверям отеля, и я чувствую, как меня охватывает радостное, приподнятое настроение. Последние сомнения тают, я уверена, что нас ждет идеальный медовый месяц.