Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года Кёр-оглы), стр. 16

Сколько кузнец ни убеждал: «Сын мой, брось и думать об этом, тебе с Кероглу не справиться», Демирчиоглу твердил свое:

— Нет, я должен проучить его… Твердят Кероглу! Кероглу! А я-то думаю, что это за человек, почему все так боятся его. Ах, жаль, что я не знал… Жаль! Видно ему еще не довелось встречаться с настоящими игидами. Видал, как он притих, когда я смял его денежки и вернул ему самому. От страха и слова вымолвить не посмел.

— Сынок, — сказал кузнец, — ты еще молод, просто не стал он связываться с тобой. Ты не гляди, что он такой. При одном его имени паши и ханы дрожат, как листья.

— Что ж, — ответил Демирчиоглу, — паши и ханы будут трястись. Где им взять мужества? А ты не слушай весь этот шум-гам! Кероглу! Кероглу! Видал, — он не мог справиться с какой-то клячей…

— Какая это кляча? Этого коня называют бешеным Гыратом удалого Кероглу. Да любой хан или паша отдаст за этого коня все свое состояние.

— Ладно, отец, — сказал Демирчиоглу, — дай мне неделю сроку, если за это время я не приведу тебе этого коня, то не буду достоин носить папаху. [49]

Словом, сколько кузнец ни увещевал сына, ничего не вышло. В конце концов Демирчиоглу взял тайком от отца цепь от плуга, опоясался ею и пустился в Ченлибель. Долго ли шел он, коротко ли, шел через горы, леса и долы, наконец, дошел к ночи до Ченлибеля. Только поднялся он на гору, как на вершине столкнулся с Кероглу. А была уже, как сказано, темная ночь.

— Эй, кто там? — окликнул Кероглу. — Что ты делаешь здесь в такую позднюю пору?

— Какое тебе дело, кто я? — ответил Демирчиоглу. Кероглу тотчас узнал его по голосу. А сам, чтобы остаться неузнанным, изменил голос и сказал:

— Чего ты сердишься? Ведь я тебе ничего обидного не оказал, спросил только, кто ты и что тут делаешь?

— Я ищу Кероглу. У меня к нему дело.

— И я ищу его.

— А на что он тебе? — спросил Демирчиоглу.

— О, он причинил мне зло. Я пришел свести с ним счеты. Посмотрим на чьей стороне правда.

— И мне нужно закончить с ним свое дело, — промолвил Демирчиоглу. — Несколько дней тому назад он приходил подковать своего коня. Жаль, что я не знал его. Потом уж, когда он уехал, отец сказал, что это был Кероглу. Этой ночью я должен увести отсюда или его самого или его коня.

Хотел было Кероглу схватить его в охапку и отвести к удальцам, но подумал: «Дай-ка я еще разок испытаю его храбрость». И, снова изменив голос, он сказал:

— С самого вечера я тут. Все высмотрел, разузнал. Сейчас Кероглу нет, но конь его в конюшне.

— Пойдем, покажи мне эту конюшню, — предложил Демирчиоглу.

— Отлично, — ответил Кероглу. — Давай уведем Гырата. Где бы Кероглу ни был, а он все равно придет за конем. Тогда посмотрим, чью сторону возьмет аллах.

Сказав это, Кероглу повел за собой Демирчиоглу, и по кривым извилистым тропкам привел к конюшне. Смотрят, на дверях висит большой замок.

— Как же мы теперь будем ломать замок? — тихонько спросил Кероглу.

Демирчиоглу покосился на него:

— Выдумает тоже, что я открою для тебя тут кузницу? — Проговорив это, Демирчиоглу проворно вскарабкался на конюшню. Мгновенно проделал брешь в крыше, потом, сняв с себя цепь и отдав один конец Кероглу, сказал:

— Спустись в конюшню, продень цепь под грудь коня, а конец дай мне.

Кероглу молча спустился в конюшню. Продел цепь под грудь коня и конец передал Демирчиоглу. Тот приналег, понатужился, смотрит Кероглу, стреноженный Гырат поднялся в воздух.

— Эй, постой, — крикнул Кероглу, — я поправлю цепь!

Демирчиоглу слепка ослабил конец цепи. Кероглу обвязал цепью и Дурата. Демирчиоглу напрягся, и оба коня поднялись в воздух. Удивился Кероглу, что за чудовище, настоящий пехлеван! Если закрепить цепь, то поднимет он и гору.

Словом, Демирчиоглу поднял Гырата на крышу, сорвал и бросил путы с коня, и сказал Кероглу:

— Садись на круп коня.

Хотел было Демирчиоглу сам сесть на Гырата. Гырат оскалил зубы, двинулся на него и чуть было не оторвал ему голову. Кероглу бросился к коню. Увидев его, Гырат успокоился. Сдерживая коня, Кероглу сказал:

— Садись сначала ты, а потом сяду я.

У Гырата был такой нрав: кому Кероглу вручал поводья, того он слушался. Словом, оба сели на коня. Когда перевалили через гору и поехали по дороге, Кероглу спросил:

— Послушай, милый мой, как это говорится у нас, — если не предвидеть беду, добру не бывать. Вдруг Кероглу вернется, узнает, что мы увели Гырата, возьмет своих удальцов и погонится за нами, что мы тогда станем делать?

— Ну и что ж, пусть гонится, — отвечал Демирчиоглу. — Пускай гонится хоть со вчерашнего дня, с сегодняшним будет два. Этого-то я и хочу.

— И ты ничуть не боишься его? — спросил Кероглу.

— Я не боюсь ни его меча, ни его удальцов, — ответил Демирчиоглу. — Только слышал, что в бою он вдруг может клич кликнуть. Если что и испугает меня, так разве только его голосина.

— Ну, кричит он редко-редко. Зато сила в ручищах этого злодея здоровенная. Стоит ему схватить что-нибудь — кончено.

— Эх, пришел бы он сейчас сюда, я показал бы ему силищу его рук.

Кероглу промолчал. Проехали они еще немного. Кероглу видит, что Ченлибель остался далеко позади. Если они схватятся и поднимут тут шум, удальцы не услышат. Приложил он губы к уху Демирчиоглу и как крикнет! Демирчиоглу перекувырнулся и свалился прямо под ноги Гырата.

Кероглу соскочил с коня, крепко связал руки Демирчиоглу цепью. Кое-как Демирчиоглу пришел в себя, приподнялся, сел и спросил:

— Уж не ты ли сам Кероглу?

— Да, я самый, — ответил он.

— Хвала тебе! Достоин ты этого имени. Развяжи мне руки, пойдем. С нынешнего дня стану я тебе младшим братом.

— Нет, приятель, — ответил Кероглу. — Рук тебе развязывать я не стану. Развяжу, а ты вдруг задумаешь шалить. Встань, пойдем так.

— Будь спокоен, развяжи. Я ведь сказал, что с этого дня я тебе младший брат.

Кероглу не послушал его. Тогда Демирчиоглу сказал:

— Я человек прямой, коли дал слово, держу его. Или ты думаешь, если не снимешь цепи, сам не сумею?

Сказав это, Демирчиоглу глубоко вздохнул, понатужился разок, — цепь разорвалась на куски и упала наземь. Повернувшись к Кероглу, он промолвил:

— Кероглу, не поверил ты мне, не снял цепи. Но мое слово крепко. Куда прикажешь, туда и поедем. Теперь до конца жизни буду я с тобой. Только одно условие ставлю: коли мне захочется, съезжу в город, навещу отца с матерью.

— Вольному воля, — отвечал Кероглу. — Когда бы ни пожелал, можешь ехать.

Снова уселись оба на Гырата и поехали в Ченлибель. Собрались игиды, радушно встретили Демирчиоглу и устроили пир.

Видит Нигяр-ханум, что Демирчиоглу без пояса, с непокрытой головой, и опрашивает его:

— Игид, почему на тебе нет пояса?

— Клянусь аллахом, ханум, — отвечал он, — был у меня один-единственный поясок, Кероглу связал им мне руки, я рассердился, рванул — и он порвался.

Кероглу рассказал про то, как расправился богатырь с цепью. Все воздали хвалу мощи Демирчиоглу.

Рады были Кероглу и его удальцы, что среди них оказался такой богатырь.

Демирчиоглу всегда был верен своему слову. Подружившись с удальцами, стал он Кероглу верным помощником и опорой.

ЭРЗЕРУМСКИЙ ПОХОД КЕРОГЛУ

У эрзерумского Джефер-паши был ашуг по имени Джунун. [50] Он был искуснейшим певцом и много повидал на своем веку. Немало хвастливых ашугов победил он на ашугских состязаниях, отобрав у них сазы. [51] Немало юношей обучил он ашугскому искусству и подарил им сазы.

Перед дворцом Джефер-паши были две площади. Одна — для пехлеванов, другая — для ашугов. Пехлеванская площадь всегда оставалась за Гара-пехлеваном, [52] ашугская — за Джунуном. В дни празднеств по приказу Джефер-паши украшались обе площади. Стекавшиеся из дальних и ближних мест пехлеваны и ашуги испытывали тут свою силу и уменье. Джефер-паша завел такой обычай: побежденный платил сто туманов, победитель получал столько же.