Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный., стр. 114
СТИХ 248
Уот Усуму Тонг Дуурай
Добычу свою — Туйаарыму Куо
По воздуху унося,
Оставляя огненный след,
Все небо, как молния, пересек
И опустился за край земли
На черной, другой стороне
Ненасытно алчных
Южных небес,
На восточном сумрачном берегу
Моря Энгсэли-Кулахай,
На северной стороне
Колдовского поля Хонгкурутта,
Где обитали абаасы,
Лопотавшие, как стая гагар,
На неведомом языке.
Посреди колдовского поля того
Вертелся железный дом;
Кубарем, ни на чем не держась,
В сумраке, лязгая и грохоча,
Вверх подпорками, крышей вниз,
Черное кружилось жилье.
Топнул ногой Уот Усуму, —
Тут же, повинуясь ему,
Перестал вертеться железный дом,
Твердо на лапы встал.
На крыше дома
Открылась дыра.
Через ту дыру
Уот Усуму
Пленницу в дом втащил;
Бросил на железный орон
Подстилку, сшитую кое-как
Из облезлых, содранных с падали шкур
Эти шкуры, снятые с лошадей,
Околевших от шатуна,
Висели в прежние времена
На жертвенных деревах,
Проклинаемые людьми…
Проворно Уот Усуму
С подстилки руками смахнул,
Ладонями раздавил
Нечисть разную —
Вшей и блох,
Как лягушки, попрыгавших по углам,
Разбежавшихся, как жуки.
От нетерпенья дрожа,
Стал Уот Усуму принуждать
Прекрасную Туйаарыму Куо
Лечь на железный орон,
Ложе с ним разделить.
СТИХ 249
ТУЙААРЫМА КУО
Опомнись, хозяин-тойон!
Одумайся, что затеял ты!
Обезумел ты вовсе, видать,
С беременной хочешь спать?
Благородный твой род
Тебя проклянет,
Отпрыски священных небес
Отрекутся навек от тебя,
Брезговать будут тобой,
Коль прикоснешься ты
К телу нечистому моему!
Обитатели высоких небес
Проклятьями так очернят
Твой лучезарный лик,
Что противно будет смотреть на тебя!
А когда священное тело мое
От бремени очистится, наконец,
Тогда не будет греха,
Тогда не будет помех
Нам с тобою
Ложе делить…
А теперь меня касаться нельзя!
Три дня, не больше, пройдет —
Наступят муки мои,
Откроется утроба моя.
Призывая сильную Айыысыт,
Буду я стонать и кричать;
Призывая защитницу Иэйэхсит,
От натуги всем надрываясь нутром,
Разламываясь в костях,
Дитя я стану рожать…
Ты хозяином добрым будь,
Ты поди — мне пищу добудь,
Убоину свежую принеси,
Горячим мясом меня накорми,
Голодом не умори!
Год меня целый корми
Горячей пищей мясной!
А иначе — солнечные племена,
Узнав, что меня ты держишь в нужде,
Серым псам на забаву
Бросят тебя,
Пестрым псам
На посмешище отдадут! —
Так, лукавой речью своей
Обманывая врага,
Приказывала она —
Прекрасная дочь айыы.
Угрюмо слушал
Уот Усуму,
В сторону отвернувшись лицом.
Хлопнув по колену себя,
Прикрывая зубастый рот,
Надумал, вымолвил, наконец.
СТИХ 250
УОТ УСУМУ
Вот напасть какая!
Вот так беда!
Наконец-то я
Залучил тебя,
А прикасаться к тебе не могу…
Покамест не опростаешься ты,
Сторожить я должен тебя!
Да еще удастся ли мне
Дожить до заветного дня?
По следам моим рыщет враг,
Он — того и гляди — налетит,
Толстое темя мое разобьет…
Чем буду тебя кормить?
Червивую падаль — пищу мою
Чистая женщина — ты
Пожалуй, в рот не возьмешь.
Мясо свежее нужно тебе,
А у нас его негде взять.
Только у Куохтуйа Хотун —
У матери достойной моей —
На отгуле кобыла припасена
С красною полосой на спине,
Прожорливая, как целый табун,
Бьющая копытами наповал,
Не дающаяся никому,
Не объезженная никем.
Мать моя кобылу добром не отдаст, —
Мне придется ее украсть
И зарезать, и освежевать для тебя.
Как проведает Куохтуйа Хотун,
Кто заветную кобылу украл,
То навек она проклянет меня
Огненным проклятьем своим… —
Так Уот Усуму говорил,
А втайне раздумывал он:
«Такую женщину взяв,
Такую красавицу раздобыв,
Подожду — пускай рожает она…
Девочку, мальчика ли родит,
Я ребеночка украду,
Заживо — с косточками — сожру!»
Тут Уот Усуму
Посинел, почернел,
Превратился в дым
И пропал.
У прекрасной Туйаарымы Куо —
Два ли, три
Миновало дня —
Кровь от боли к щекам прилила,
По обоим пахам ее
Будто огонь побежал,
Схватки первые начались,
Судороги охватили ее…
Извиваться в муках стала она,
Задыхаться стала она,
Громко, сквозь слезы, звать
Добрую Айыысыт,
Со стоном на помощь
Звать начала
Сострадательную Иэйэхсит.