Другая сторона, стр. 48

— Есть!

— Погодите. Подойдите оба сюда. Присядьте.

Зейдлиц полез в какой-то ящик, достал оттуда непочатую бутылку коньяка и две картонных коробочки.

— Господа! — генерал встал, одернул мундир и заговорил тихо и торжественно: — Я горжусь тем, что командовал такими доблестными офицерами, как вы, горжусь тем, что командовал пятьдесят первым корпусом. Не наша вина, что все сложилось так печально. Я хотел отложить награждение до того дня, когда мы воссоединимся с нашими основными силами, но откладывать дальше некуда. Господа офицеры! Объявляю вам, что вы оба месяц назад награждены Железными крестами первого класса.

Генерал левой рукой протянул Лейбницу коробочку с крестом, а правой с чувством пожал ему руку.

— Хайль Гитлер! — Лейбниц вскинул руку в партийном приветствии.

— Поздравляю вас, господин капитан, — Зейдлиц протянул вторую коробочку фон Гетцу.

— Благодарю вас, господин генерал. Я не приму эту награду. Разрешите мне потратить оставшееся до плена время на то, чтобы закончить свои дела и подготовиться к сдаче.

— Как вам угодно, господин капитан, — генерал положил коробочку обратно в ящик. — Я вам больше не командир. Надеюсь, вы не откажетесь выпить с нами по рюмочке коньяка?

Поздравив Лейбница, фон Гетц отправился спать в свою землянку.

Проснулся он ранним утром и долго приводил себя в порядок. Из своего дорогого кожаного чемодана, малость пообтрепавшегося за последние месяцы, он извлек чистый комплект белья, переоделся, натянул сверху форму, летную куртку, осмотрел себя в зеркало и решил не бриться. И так хорош.

К девяти утра он подошел к землянке генерала, куда, тужась от натуги, Лейбниц тянул пухлый узел и толстый чемодан.

— Вы куда-то уезжаете, дружище?

Лейбниц поднял потное лицо.

— Зря шутите, Смолински. Еще не известно, как там — в плену. Вы видели вчера, как готовились к плену в штабе армии?

— Не берите пример с перетрусивших болванов, — хмуро посоветовал фон Гетц и спустился к генералу.

— Доброе утро, господин генерал! — приветствовал он Зейдлица.

— А знаете, — генерал был бодр, почти весел. — Оно и в самом деле доброе. Я не припомню уже, когда так хорошо и крепко спал. Даже холода не чувствовал. Проходите, господа. Располагайтесь. У меня такое ощущение, будто я уже умер. Все земные дела сделаны, и сейчас великий судия подведет итог моей земной жизни.

— Полноте, господин генерал, — улыбнулся фон Гетц. — Мы еще повоюем.

— Вы так думаете? Как бы то ни было, у нас есть бутылка прекрасного коньяка, хоть и початая. Лейбниц, принесите, пожалуйста, рюмки.

В веселой и непринужденной беседе они провели часа два, пока в землянку не спустился советский автоматчик в фуфайке.

— Здорово, мужики! — весело поздоровался он с офицерами и заметил почти пустую бутылку. — Отдыхаете? Товарищ младший лейтенант! Тут еще трое!

Это он прокричал кому-то наверху. Сверху спустился офицер в шинели и еще двое автоматчиков. В землянке стразу стало тесно.

Офицер, по-видимому, переводчик или контрразведчик, поочередно обращался к каждому со стандартными вопросами. Прежде всего, он подошел к генералу и сделал движение руками, приказывая распахнуть шинель. Зейдлиц повиновался.

— Namen? Rang? — подойдя вплотную к генералу, спросил младший лейтенант.

— Генерал от артиллерии вермахта Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах.

— Ого! — удивился младший лейтенант. — Важная птица.

Один из автоматчиков тем временем сноровисто обыскивал генерала.

Лейбниц был следующий. Он ногой пытался отодвинуть тюк и чемодан с глаз долой, чтобы их не отобрали немедленно.

— Namen? Rang? — не меняя интонации, спросил младший лейтенант.

— Капитан Гуго Лейбниц, — Лейбниц распахнул шинель, давая себя обыскать.

Фон Гетцу сделалось смешно. То ли это была истерика, результат многих недель, проведенных в нечеловеческом напряжении, то ли и в самом деле ситуация была нелепой и комичной. Надо же! Самый младший офицерский чин по-свойски беседует со старшими по званию, один из которых — генерал. Конрад не выдержал и засмеялся.

— Namen? Rang? — сердито подскочил к нему младший лейтенант и рывком распахнул на Конраде летную куртку.

Из-под воротника мундира на груди фон Гетца блеснул черной эмалью Рыцарский Железный крест.

Гоголь. «Ревизор». Немая сцена.

Все смотрели на фон Гетца, и трудно было определить, кто сильнее изумлен и ошарашен — русские или немцы?

— Подполковник люфтваффе Конрад фон Гетц.

XXII

Итоги зимней кампании Красной Армии

(с 10 ноября 1942 года по 31 марта 1943 года)

«31 марта с. г. Красная Армия завершила зимнюю кампанию против немецко-фашистских войск.

За время зимней кампании советские войска нанесли вражеским армиям тяжелые военные поражения. Красная Армия нанесла немецко-фашистским войскам крупнейшее в истории войн поражение под Сталинградом, разгромила немецкие войска на Северном Кавказе и Кубани, нанесла ряд тяжелых поражений врагу в районе Среднего Дона и Воронежа, ликвидировала вражеские плацдармы на Центральном фронте (Ржев — Гжатск — Вязьма) и в районе Демянска, прорвала блокаду Ленинграда.

За 4 месяца и 20 дней наступления Красная Армия в труднейших условиях зимы продвинулась на запад на некоторых участках до 600–700 километров. Советские войска освободили от немецких захватчиков огромную территорию в 480 000 квадратных километров. В результате наступления Красной Армии были очищены от врага районы страны, имеющие важное экономическое и военно-стратегическое значение. Полностью освобождены Воронежская и Сталинградская области, Чечено-Ингушская, Северо-Осетинская, Кабардино-Балкарская и Калмыцкая автономные республики, Ставропольский край, Черкесская, Карачаевская и Адыгейская автономные области, почти целиком Краснодарский край, Ростовская и Курская области, значительная часть Ворошиловградской, Смоленской и Орловской областей с десятками крупных городов и многими тысячами сел и деревень.

Красная Армия, отбросив врага на запад, освободила важнейшие водные и железнодорожные коммуникации страны, в том числе восстановила прерванный врагом осенью 1942 года волжский путь, очистила от вражеских войск все течение Дона.

Освобождены от врага и пущены в эксплуатацию железнодорожные магистрали: Сталинград — Поворино, Сталинград — Лихая — Ворошиловград, Сталинград — Краснодар, Владикавказ — Ростов-на-Дону, Лиски — Миллерово — Шахты — Ростов-на-Дону, Елец — Касторная — Валуйки — Ворошиловград, Москва — Вязьма, Москва — Ржев — Великие Луки и многие другие.

За время наступления Красной Армии с 10 ноября 1942 года по 31 марта 1943 года нашими войсками захвачены следующие трофеи: самолетов — 1490, танков — 4670, орудий разного калибра — 15 860, минометов — 9836, пулеметов — 30 705, винтовок — свыше 500 000, снарядов — 17 миллионов, патронов — 128 миллионов, автомашин — 123 000, паровозов — 890, вагонов — 22 000, складов с разным военным имуществом — 1825, а также большое количество радиостанций, мотоциклов и много другого военного имущества.

За это же время нашими войсками уничтожено 3600 самолетов противника, 4520 танков, 4500 орудий.

Всего противник за время нашего зимнего наступления потерял: самолетов — 5090, танков — 9190, орудий — 20 360.

С 10 ноября 1942 года по 31 марта 1943 года захвачено в плен 343 525 вражеских солдат и офицеров.

За это же время противник потерял только убитыми более 850 000 солдат и офицеров». [5]

2 апреля 1943 года. Москва

Два месяца назад была одержана оглушительная победа под Сталинградом. Победа всесокрушающая и бесспорная. Теперь немецким генералам не на кого было перелагать вину за свое поражение — ни на русский мороз, ни на превратности войны, ни на вмешательство фюрера в вопросы руководства войсками. Во главе лучшей в вермахте армии стоял лучший немецкий генерал Паулюс. И вот теперь эта армия частью уничтожена, частью взята в плен, а этот самый лучший генерал вкушает казенные харчи в советском плену. Летнее наступление немцев, начавшееся натиском на Воронеж и взятием Ростова-на-Дону, наступление, отразить которое, казалось, было не в силах человеческих, то самое наступление, которое распахнуло перед немцами ворота на Кавказ, закончилось полным, безоговорочным и очевидным разгромом немецких, румынских и итальянских войск. И мир ахнул.