Помнишь ли ты..., стр. 3

Закрыв глаза, Кори с облегчением вздохнула.

Глава 2

Коул Гаррисон оглянулся через плечо на Диану Фостер, которая ждала, стоя в открытых дверях конюшни. Заложив руки за спину, Диана наблюдала, как ее сводная сестра катается по манежу вместе с другими девочками, приглашенными на день рождения Барбары Хэйуорд. Прихватив щетку и скребницу, Коул направился было к одному из денников, но остановился.

— Хотите, я оседлаю для вас лошадь? — спросил он.

— Нет, благодарю, — отозвалась Диана, и ее учтивый, взрослый тон вызвал у Коула улыбку.

Уже два года на каникулах он работал конюхом у Хэйуордов, и за это время составил определенное представление о дочерях-подростках хьюстонских миллионеров. Он уже давно понял, что тринадцати-четырнадцатилетние подруги Барбары Хэйуорд помешаны на мальчиках и лошадях и всеми силами стремятся управлять и теми и другими. К тому же они были одержимы своей внешностью, одеждой и положением в кругу ровесниц. Эти легкомысленные и капризные существа отличались также требовательностью, высокомерием и коварством, но временами выглядели поистине очаровательно.

Некоторые из этих девочек уже залезали в бары к родителям, большинство злоупотребляли косметикой, и все до единой пытались флиртовать с Коулом. В прошлом году их попытки казались забавными и неуклюжими, но с возрастом девочки становились все смелее. В результате Коул начал чувствовать себя объектом сексуальных притязаний рано развившихся подростков.

Все бы ничего, если бы поклонницы ограничивались хихиканьем и скромно опущенными ресницами, но в последнее время они преуспели в искусстве соблазнительных поз и томных взглядов. Месяц назад одна из подруг Барбары возглавила «охоту», дерзко осведомившись, как Коул относится к поцелуям взасос. Хейли Винсенс, признанная заводила, тотчас принялась претендовать на роль лидера, сообщив Коулу, что у него «шикарная задница».

Коул редко видел Диану, но эту миниатюрную брюнетку он всегда считал приятным исключением. Она излучала здравомыслие и обаяние, и юноша чувствовал, что в ней есть глубина, которой недостает другим девочкам. Ее волосы имели оттенок темной меди, а поразительно огромные, опушенные длинными ресницами глаза — ясные, сияющие, завораживающие зеленые глаза — смотрели на мир с неподдельным интересом. Эти выразительные глаза светились умом и сообразительностью, вспыхивали в минуты веселья, и вместе с тем были наполнены нежностью, которая неизменно заставляла Коула улыбаться девушке.

Закончив чистить кобылу, Коул потрепал ее по гладкому боку и вышел из денника, прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Вернувшись к полкам, чтобы положить на место скребницу и щетку, он с удивлением увидел, что Диана по-прежнему стоит в дверях, крепко стиснув руки за спиной, и с беспокойством наблюдает за суетой на манеже.

Коул поспешно передвинулся левее, откуда было удобнее осматривать манеж. Первым делом он заметил лишь два десятка девочек, которые смеялись и кричали, гарцуя или перепрыгивая через невысокие барьеры. А затем он обратил внимание, что Кори, сводная сестра Дианы, оказалась в полном одиночестве в дальнем углу манежа. Кори громко похвалила Хейли Винсенс, которая только что обскакала других девочек, но Хейли посмотрела мимо нее, а затем сказала что-то подругам, и те покатились со смеху, бросая на Кори красноречивые взгляды. У девушки поникли плечи; повернув лошадь, она выехала с манежа, словно ее прогнали бранью.

Диана судорожно сжала кулаки и закусила нижнюю губу, напомнив Коулу в эту минуту встревоженную наседку. Коул был тронут явным беспокойством Дианы. Впрочем, он понимал: Кори не примут здесь как равную.

На прошлой неделе Диана впервые придела Кори в конюшню и представила ее Барбаре и еще нескольким девочкам, приехавшим посмотреть недавно родившегося жеребенка. Коул стал свидетелем ошеломленного молчания, последовавшего за словами Дианы, заметил выражение враждебного превосходства, с которым юные дебютантки узнавали прошлое Кори и проникались мыслью, что они неизмеримо выше ее.

В тот день Диана нисколько не сомневалась, что ее богатые подруги примут Кори с распростертыми объятиями — это подтверждали их учтивые улыбки. По мнению Коула, Кори вызвала острое недовольство подруг Дианы, и, судя по тому, как обеспокоенно хмурилась сейчас Диана, она пришла к тому же выводу.

Тронутый силой чувств девушки, Коул попытался отвлечь ее.

— Кори вполне прилично ездит верхом. Вам не стоит так пристально следить за ней или волноваться.

Полуобернувщись в его сторону, Диана одарила Коула успокаивающей улыбкой.

— Я просто задумалась.

— Понятно, — отозвался Коул, делая вид, что поверил объяснению. — Так бывает со многими людьми. — Он замялся, не зная, что сказать дальше. — А вы любите лошадей?

— Очень, — ответила Диана в своей непривычно взрослой и подкупающей манере. По-прежнему не разжимая кулаков, она обернулась к Коулу, очевидно желая продолжить разговор. — Я привезла им яблоки, — добавила она, показав на большой бурый мешок, лежащий у двери.

Поскольку она, по-видимому, предпочитала кормить лошадей, а не ездить верхом, Коул поинтересовался.

— А вы умеете ездить верхом? Диана удивила его, снова кивнув:

— Конечно.

— Тогда давайте разберемся, правильно ли я вас понял, — шутливо продолжал он. — Бывая здесь, вы не ездите верхом даже в компании своих подруг — верно?

— Верно.

— И при этом вы учились верховой езде и очень любите лошадей. Так?

— Да.

— Вы так любите лошадей, что привозите им яблоки. Я не ошибся?

— Нет.

Сунув большие пальцы обеих рук за пояс, Коул с любопытством взглянул на девушку.

— Тогда я ничего не понимаю, — признался он.

— Я люблю лошадей гораздо больше, когда стою на земле. В ее голосе послышался такой заразительный смех, что Коул усмехнулся:

— Нет-нет, не продолжайте — я догадаюсь сам. Вы упали и ушиблись, да?

— Правильно, — призналась Диана. — Я упала, пытаясь взять барьер, и вывихнула руку.

— Единственный способ победить страх — попробовать еще раз, — наставительно заметил Коул.

— Так я и сделала, — серьезно заверила его Диана, но ее глаза блеснули.

— И что же?

— И заработала сотрясение мозга.

У Коула заурчало в животе, и юноша подумал о яблоках. Он был стеснен в средствах и при этом обладал неутолимым аппетитом.

— Пожалуй, лучше будет отнести этот мешок подальше — пока о него кто-нибудь не споткнулся, — предложил Гарри-сон, поднял мешок и направился в глубину конюшни, намереваясь разделить подарок, предназначенный лошадям. Когда он проходил мимо денника в конце длинного строения, древняя кобыла по кличке Дробь высунула голову поверх ворот и вопросительно взглянула на Коула, принюхиваясь к запаху.

— Пусть ты едва держишься на ногах, но с обонянием у тебя все в порядке, — заверил Коул кобылу, вытаскивая из мешка яблоко и отдавая ей. — Только не рассказывай своим соседям об этом лакомстве — здесь есть и моя доля.

Глава 3

Коул застилал свежим сеном пол в пустых денниках, когда несколько девочек, только что разъезжавших по манежу вошли в конюшню.

— Диана, нам надо поговорить с тобой о Кори, — объявила Хейли Винсенс.

Коул оторвался от своего занятия и сразу же понял: девчачий суд присяжных готов вынести вердикт — причем отнюдь не благоприятный.

Диана тоже почувствовала это и произнесла вежливо и твердо:

— Я уверена, все вы полюбите Кори, как только хорошенько узнаете ее, и захотите с ней дружить.

— Ни за что! — надменно заявила Хейли. — Что общего нас может быть с девчонкой из захолустного городка, о котором мы ни разу не слышали? Разве ты не заметила, в каком свитере Кори явилась сюда на прошлой неделе? Она сказала что ее бабушка нарисовала на этом свитере коня.

— А мне понравился рисунок, — упрямо возразила Диана. — Бабушка Кори — настоящая художница!

— Художники рисуют на холстах, как тебе известно. Ставлю все свои карманные деньги — эти джинсы, что сегодня на Кори, были куплены в магазине поношенной одежды!