Наконец-то вместе, стр. 84

— Ничуть, — коротко бросил он, проходя мимо швейцара.

Сэм вызвала лифт и решила, что лучший способ решить проблему — ринуться в атаку очертя голову.

— Надеюсь, ты не рассердился за тот дурацкий случай на лестнице?

Он ответил таким уничтожающим взглядом, что сердце Сэм упало.

— Это мы обсудим наверху.

Сэм ответила мимолетной веселой улыбкой, из тех, которые страшно бесили братьев и неизменно приводили в замешательство самых самоуверенных особ мужского пола.

— Никак, воображаешь, что я собираюсь пригласить тебя в гости?

— Не просто воображаю, я в этом уверен.

Судя по тону и манере себя вести, Сэм сделала единственно верный, по ее мнению, вывод: очевидно, он собирается сделать ей выговор за непристойное поведение. Заявить коллеге, мало того, мужчине, мало того, непосредственному начальнику, что он «невероятен»и при этом коснуться его руки — полное пренебрежение уставом, граничащее с действительно неприличным поведением, но… но честно говоря, это слишком далеко заходит!

Сэм отперла дверь, вошла и включила свет. Маккорд остановился на пороге, сложил руки на груди и прислонился к косяку.

Охваченная неожиданным желанием хотя бы выглядеть получше, если уж все идет прахом, Сэм дрожащими руками коснулась ленты, державшей узел волос на затылке.

Маккорд молча наблюдал за ней, прежде чем пояснить:

— Между нами не будет никаких краденых поцелуев на грязных лестницах или обжиманий в машинах, припаркованных в переулках потемнее.

Он помедлил, чтобы дать ей время осознать сказанное, и Сэм даже рот приоткрыла в негодующем удивлении. Превратить случайное столкновение на лестнице и двадцать минут поездки в машине в намеренную попытку с ее стороны соблазнить его?! Да ведь ничего же не случилось! Оказывается, у Маккорда не только безобразно раздутое эго, но и, как она поняла, весьма интересные методы подхода к женщинам, с которыми он работал: сначала приглашение на ужин, упоминание о «любовной» ссоре, подпись уменьшительным именем на записке. И ведь получилось! Даже с ней получилось, а ведь раньше она никогда не опускалась до состояния восторженного обожания героев. Все, что ей в нем нравилось, бледнело по сравнению с этим открытием.

— Мы не только работаем вместе, но я еще и твой начальник, — совершенно без нужды напомнил он. — Я хочу, чтобы ты поняла: это никак не отразится ни на наших деловых отношениях, ни на твоей карьере. Я достаточно ясно выразился?

— Вы очень добры, — солгала Сэм, сохраняя на лице идеально холодную полуулыбку и, в подражание ему, складывая руки на груди. — Я все поняла. Спасибо, лейтенант.

Его глаза чуть сузились.

— Я пытаюсь заверить тебя, что не стоит бояться никаких последствий того, что собираюсь сделать сейчас.

Сэм начинала терять терпение, чего с ней в жизни не бывало!

— Не соизволишь объяснить, что именно ты собираешься сделать?

— У меня целый план, — ответил он, похоже, несколько забавляясь ее тоном.

— В таком случае каков твой план?

— Прежде всего я собираюсь вытащить эту ленту из твоих волос, зарыться в них руками и наконец обнаружить, каковы они на ощупь: как шелк или как атлас. Я уже несколько недель умираю от желания проверить.

Руки Сэм бессильно упали. Рот снова раскрылся, но слова не шли с языка.

— А потом, — продолжал он хрипловато, — я собираюсь целовать тебя, а прежде чем уйду, прижму к стене… — он кивком показал на стену рядом с дверью, — и из кожи вон вылезу, чтобы оставить отпечаток своего тела на твоем.

Кровь в жилах Сэм уже дошла до точки кипения, но мозг, казалось, лишился притока кислорода, потому что она никак не могла согласовать его вступительные реплики с последующими.

— Почему? — выпалила она, сводя брови. Очевидно, он не совсем осознал масштаб ее вопроса, но ответ заставил Сэм растаять:

— Потому что завтра нам придется делать вид, будто ничего не произошло, и так будет, пока дело Мэннинга не завершится или один из нас не получит новое назначение. Если же не подождать… если все начнется раньше, мы кончим грязными лестницами и чем-то подобным, пытаясь улучить несколько краденых минут и боясь, что нас поймают. Это не грязная гнусная интрижка, и я не желаю, чтобы ты считала ее таковой!

Сэм молча таращилась на его грубовато-красивое, непроницаемое лицо, пытаясь осознать тот поразительный факт, что Маккорд действительно хочет ее… хотел с самого начала и в то же время пытается уберечь ее карьеру и заверить в своих чувствах. И если раньше он для нее был чем-то вроде героя, сейчас все, что она ценила в нем, казалось ничтожным по сравнению с тем, кем он был на самом деле.

— И пока мы притворяемся, — продолжал он, дав ей свыкнуться со сказанным, — у тебя будет время решить, хочешь ты или нет быть со мной, когда это дело закончится. Если нет — я сразу пойму, и мы больше не станем говорить на эту тему. Просто останемся в самых наилучших отношениях, и ты сможешь убедить себя, будто все, что я собираюсь сделать с тобой… и сделаю… всего лишь фантазия и ничего никогда не было.

Он остановился, чтобы оценить ее реакцию.

— Ну, как это звучит?

До чего же похоже на него: оптимальное планирование и талант организатора в полном расцвете… в самых сложных ситуациях.

Не в силах сдержать подрагивавшую на губах улыбку и притушить свет в глазах, Сэм прошептала:

— Звучит… очень похоже на тебя, Мак.

Он отмахнулся от этой реплики как от чего-то, не имеющего значения, и поднял брови, ожидая ответа. Впиваясь в ее глаза настойчивым взглядом.

В ответ она вытащила из волос ленту и шпильки и тряхнула головой. Он сжал ладонями ее лицо, запустил пальцы в волосы и зажмурился.

— Сэм, — тихо прошептал он, словно обожествляя ее имя, и, опустив голову, коснулся ее губ своими. — Сэм, — с мучительной нежностью повторил он.

После его ухода Сэм закрыла дверь, проверила, все ли заперто, потом повернулась и прислонилась к той же стене, к которой он прижимал ее. Улыбаясь, медленно сползла на пол, прижала колени к груди и закрыла глаза, наслаждаясь воспоминаниями о прикосновении его рук и губ, жесткого возбужденного тела…

Длинные волосы, всего час назад аккуратно скрученные в узел, закрыли ноги беспорядочной массой, смятой и спутанной его пальцами.

Она последовала за Митчеллом Маккордом прямо по воображаемой тропинке, словно твердо зная, что делает.

И упала прямо с обрыва…

О, что это было за падение!

Глава 61

Зал «Кинг Коул»в ресторане «Сент-Риджис» на Пятьдесят пятой улице, по мнению Майкла, был не слишком подходящим местом для того разговора с Соломоном, который он имел в виду. Широкий, низкий, плохо освещенный зал был отделан темным деревом. По всей длине тянулась стойка бара с цепочкой высоких табуретов, уже занятых обычной манхэттенской публикой, забежавшей выпить после работы.

Кроме табуретов, в зале можно было сесть только за крохотные, типа журнальных, столики, выстроившиеся вдоль стены, футах в пяти от стойки, за которыми стояли стулья. Здесь было не только темно, как в могиле, но и ужасно шумно, и Майкл с понимающей улыбкой подумал, что Ли, вероятно, именно поэтому выбрала это место для вынужденной встречи с Джейсоном. При таком освещении ее никто не узнает, и Джейсон будет вынужден повышать голос, приставая к ней насчет возвращения на работу.

Рядом с залом был незаметный маленький «салон»с такими же столами, немного более приличным освещением и всего с несколькими посетителями. Майкл выбрал столик, стоявший прямо против двери. Так он увидит, когда войдет Ли, если она воспользуется боковым входом, от которого ведет длинный широкий пандус. Заказав виски, он стал нетерпеливо посматривать на часы.

Соломон прибыл только через пятнадцать минут и влетел в комнату, исходя раскаянием и нервозным гневом по поводу причины опоздания.

— Не могу найти слов для извинений! — начал он, пожимая руку Майклу и садясь. Поскольку они никогда раньше не встречались, Майкл ожидал, что тот сразу же заговорит о Ли, единственной общей для них теме. Однако, как сразу сообразил Майкл, Соломон явно считал, что у них появилось и еще нечто общее, помимо Ли. — Я опоздал из-за копов! — прошипел он. — В театре откуда-то возникли два детектива, причем без всякого предварительного предупреждения, и стали задавать кучу вопросов о моих отношениях с Логаном Мэннингом! Я никак не мог от них отделаться! До чего же надоедливые ублюдки, верно?