Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков., стр. 22
— Вовсе нет, просто у тебя, у вас — другие!
«Да, это верно», — он забавно потанцевал, демонстрируя поросшие шерстью прямые ножки.
Катя закатала штанины джинсов и медленно, чтобы чертенок успевал за ней, пошла. Всякий раз, когда она задевала маки и цветки рассыпались, чертенок издавал испуганный возглас и бережно подхватывал алые лепестки. Можно было подумать, что он с каждым прощался, точно во время похорон одного из родственников. А уж от того, с какой укоризной смотрели на нее черные зеркальные глаза, она чувствовала себя настоящей преступницей.
— А что вы тут делаете? — полюбопытствовала Катя, осторожно ступая между ровными зелеными стеблями.
«Заботимся» — ответил чертенок и с благоговением прикоснулся к веточке с листьями.
Девушка хмыкнула.
«Катя, а что ты тут делаешь?» — чертенок неожиданно обратился к ней по имени.
— Я… я…
А что она тут делала? Жила? Была счастлива? Скрывалась?
— Я тут живу, — наконец, сказала она.
Малыш захихикал, а девушка спохватилась:
— А у тебя есть имя?
«Да, меня зовут Олило».
— Какое интересное имя.
«На нашем языке это означает — смешной. Меня так назвали, потому что я всех смешу, — чертенок вздохнул. — Только мне больше хотелось бы имя Бубама — красивый. Так зовут моего отца».
— Олило красивее по звучанию, — утешила его Катя.
Чертенок обрадовался, затанцевал, он так лихо крутил хвостиком, вытягивал вперед ножку, вилял бедрышком, что девушка не удержалась от смеха.
«Вот видишь, — заключил малыш, — я всех смешу!» Она наклонилась и провела рукой по рогатой головке.
— Разве плохо, смех — это… — Катя осеклась, увидев в черных глазах свое отражение. Но поскольку Олило не мог стоять спокойно на месте, наваждение прошло, как только чертенок непоседливо завертелся.
Девушка испуганно отшатнулась, но перед глазами продолжало стоять красивое бледное лицо, обрамленное курчавой гривой волос, и на нем широко распахнутые выразительные глаза.
«Почему ты замолчала?» — удивился Олило.
— Послушай. — Катя присела на корточки и взяла его за плечики. — Ты мог бы постоять не шевелясь?
«Ну если только недолго!» — согласился чертенок.
«Эй, эй, — раздалось в голове, и в шею вонзился коготь Нев. — Что это ты делаешь?»
Катя не ответила и уставилась в черные зеркальные глаза. Через несколько минут она услышала, что музыка стала как будто отдаляться, звучать все тише и тише.
Летучая мышь долго ерзала у нее на плече, а потом успокоилась.
«Ну смотрись-смотрись, мне-то что!»
Девушка любовалась собой и всякий раз, когда ей казалось, что уже хватит, что-то неведомое заставляло посмотреться еще немножко, а потом еще и еще.
За этим занятием ее и нашел Лайонел, вернувшийся с кровью.
Молодой человек ногой отшвырнул взвизгнувшего чертенка и возмущенно заявил, рывком поднимая ее на ноги:
— Тебя ни на секунду нельзя оставить!
Девушка несколько раз усердно моргнула, прогоняя свое отражение, но оно не ушло, чернота не рассеялась, и в ней, как в зеркале, она по-прежнему видела себя.
— Прелестно! — проворчал Лайонел.
Катя вновь моргнула, потерла глаза и обеспокоенно спросила:
— А когда все будет как раньше?
— А будет ли?
Она нащупала его руку.
— Ты специально так говоришь?
Девушка почувствовала, как Олило тронул ее копытцем за ногу.
«Катя, что с тобой?»
— Брысь, паршивый, — прокричал молодой человек и, как девушка догадалась, откинул чертенка ногой. Тот обиженно заверещал.
— Не гони его! — крикнула Катя, размахивая руками, чтобы схватить Лайонела. — Не трогай его!
Но чертенок, похоже, уже убежал, а молодой человек разозлился еще больше.
— Я запрещаю тебе видеться с этими чертями!
— Ты не можешь мне запрещать, — беспомощно опуская руки, сказала Катя.
— Могу и запрещаю!
— А я не стану слушаться, вот и все. — Поскольку зрение к ней не возвращалось, она села на землю, прибавив: — Ой, подумаешь, посмотрелась немножко, чего так орать?
Лайонел прошелся вокруг нее.
— Ты — безответственная! А я тебе не нянька! Неужели не понимаешь, неспроста существует Чертов лабиринт, где потерялись сотни вампиров. Мы не отражаемся в зеркалах, ибо бездушны, а черти с их волшебными глазами — это ворота в мир иллюзий. Черти символ соблазна, их глаза так притягательны, потому что в них заключены мириады разбитых жизней. Ты сама не поймешь, не заметишь, как этот чертенок, смеясь, сделает тебе пакость. Он создан таким. У людей есть понятие «остров дураков», так вот, общаясь с чертями, быстро попадешь на такой!
Катя застонала.
— Кажется, и я так уже на нем!
Чернота стала медленно таять и тогда девушка безапелляционно изрекла:
— Хватит лекций! Господи, какой же ты правильный и нудный! Почище Вильяма будешь.
Ледяные глаза превратились в острые осколки, красивое лицо застыло. Не произнеся больше ни слова, Лайонел развернулся и пошел в сторону их пещеры.
Катя вскочила и побежала за ним, выкрикивая:
— Не дружи с чертями, носи платья, не вспоминай Вильяма, не произноси имя «Георгий», не говори о детях! Будет когда-нибудь конец этому списку?!
Молодой человек упрямо молчал.
А девушка никак не могла успокоиться, ее прорвало:
— Ну конечно! У тебя есть Орми и Нев, а у меня никого тут нет! Ты так любишь этих мышей, больше чем меня! И мне нравится Олило, он хороший и смешной! Не он уговорил смотреть себе в глаза, а я сама! И не отворачивайся, послушай меня! Я не могу, просто не могу, когда нельзя о чем-то говорить! Когда нельзя, мне хочется! Не надо мне ничего запрещать, меня это бесит, бесит! Перестань отгораживаться, давай погорим о Вильяме! Он же твой брат, ты не можешь его вот так взять и возненавидеть! А Георгий? Он хоть и сказал мне, что во всем виновата я, но если тебе его не хватает, давай и о нем говорить! И про детей, давай про них тоже! Неужели помечтать нельзя? — Она схватила Лайонела за рукав рубашки. — Я бы любила нашего ребенка больше всех на свете! И если бы он был похож на тебя, я бы окружила его такой заботой, какую ты не видел в детстве!
Он остановился, взял ее лицо в ладони и, серьезно глядя, сказал:
— У тебя истерика. Так всегда бывает, когда вампира вырывают из мирка иллюзий, где очень хорошо, безмятежно и все разноцветное.
— Неправда. — Она попыталась оттолкнуть его. — Я лишь говорю, что думаю.
— А ты завтра мне попробуй все это повторить! — усмехнулся он.
— И повторю!
— Буду с нетерпением ждать!
Глава 7
Танец кровавых маков
Она проснулась от боли в голове под тоскливые звуки мелодии из оперы «Орфей и Эвридика». Катя медленно приподняла голову с тюфяка и, увидев сидящего рядом Лайонела, в ярких красках вспоминала все, что вчера происходило. Если бы вампиры умели краснеть, то она сейчас пылала бы маковым цветом. Девушка зарылась лицом в травяной тюфяк и накрыла голову руками.
— Орфей своей скорбью по возлюбленной Эвридике меня убивает…
— Хочешь о чем-нибудь поговорить? — раздался в сводах пещеры холодный голос.
— У меня болит голова, — пожаловалась девушка. — И стоило рассказывать столько про мир иллюзий и прочее, и прочее, просто бы сказал, что отходняк болезненный!
— У меня его никогда не было, — с достоинством ответил Лайонел и, выждав, поинтересовался: — Разве не самое сейчас время сравнить меня с Вильямом, назвать правильным и нудным?
Катя поняла, что он не намерен спускать ей вчерашний монолог, поэтому простонала:
— Ну я же была не в себе!
— Зато теперь ты в себе! — парировал он. — И вполне способна отвечать за свои слова.
Стараясь не делать лишних движений, девушка села, поджав под себя ноги и жалобно посмотрела в ледяные глаза. Видя, что никакого снисхождения не дождется, она промямлила:
— Прости.
— Простить? — недоуменно вскинул он брови. — Вот как — высказала все, что думаешь, а теперь в кусты!