Благословение небес (История любви леди Элизабет), стр. 71

– Ян, – с отчаянием в голосе вдруг сказал он, – если бы я мог вернуться на тридцать два года назад, я бы поступил иначе.

Клянусь тебе.

– Не сомневаюсь, – отчужденно произнес Ян.

– Как ты думаешь, – прерывающимся голосом продолжил старик, – ты сможешь когда-нибудь простить меня?

– Не знаю, – честно признался Ян. Дед кивнул и отпустил его руку.

– Я буду в Лондоне через неделю. А когда ты планируешь быть там?

– Пока трудно сказать. Это зависит от того, сколько времени уйдет на переговоры с отцом Кристины и дядей Элизабет. Потом нужно будет объяснить все самой Элизабет. Учитывая все это, к пятнадцатому я надеюсь успеть.

Глава 19

Элизабет медленно встала, пальцы ее нервно сжались в кулаки, и она взволнованно посмотрела на Александру Таунсенд, прогуливающуюся по своей великолепной просторной гостиной, отделанной в зеленовато-кремовых тонах.

– Алекс, это безумие! – сердито воскликнула Элизабет. – Дядя дал мне отсрочку до двадцать четвертого, а сегодня уже пятнадцатое! Как ты можешь звать меня сегодня на бал, когда моя жизнь, можно сказать, уже кончена! За все это время мы так ничего и не придумали!

– У тебя есть выход, – уговаривала ее Алекс. – Во всяком случае, с тех пор, как ты приехала, мне приходит в голову только одна идея.

Элизабет перестала закатывать глаза к потолку и резко тряхнула головой, решительно давая понять, что Алекс совсем изменил здравый смысл. Элизабет мчалась в Англию как сумасшедшая, надеясь отговорить дядю, но он встретил ее радостным сообщением:

– Я получил встречное предложение от лорда Марчмэна. У него выше титул и больше состояние, поэтому весьма вероятно, что мне не придется давать за тобой слишком много денег. В общем, я написал ему и попросил окончательно определиться до двадцать четвертого.

Элизабет взяла себя в руки и постаралась использовать хорошее настроение дяди, чтобы уговорить его отпустить ее до этого времени и Лондон. И дядя, зная, что скоро ему наконец удастся сбыть ее с рук, оказался на редкость покладистым и согласился.

– Очень хорошо. Сегодня десятое, ты можешь пробыть там до двадцать четвертого. Если Марчмэн сделает официальное предложение, я дам тебе знать.

– Я… я, наверное, захочу посоветоваться с Александрой Таунсенд насчет приготовлений к свадьбе, – стала на ходу придумывать Элизабет, надеясь, что подруга сумеет найти способ избавиться и от второго жениха. – Она весь сезон будет в Лондоне, и я могла бы пожить у нее.

– Если ты возьмешь с собой своих слуг, то можешь пожить и в моем доме, – великодушно предложил дядя. – Да, пожалуй, будет неплохо, если ты поживешь пока в Лондоне. И Белховен всегда сможет навестить тебя, если ему захочется с тобой повидаться. Кстати, пока будешь в Лондоне, можешь заодно заказать себе свадебное платье. Разумеется, не чересчур дорогое, – нахмурившись, добавил он. – Я не вижу смысла устраивать пышную свадьбу в городе, когда можно прекрасно обойтись скромным венчанием в Хэвенхёрсте. Да и платье, если подумать, не нужно заказывать – ведь осталось подвенечное платье твоей матери, которое она надевала всего один раз.

Элизабет не стала напоминать ему, что ее мать венчалась при большом скоплении народа в Сент-Джеймской церкви, и на ней было роскошное, расшитое жемчугом платье со шлейфом длиной пятнадцать футов, и что венчаться в таком платье в скромной деревенской церквушке по меньшей мере нелепо. Кроме того, она все еще надеялась, что ей удастся избежать свадьбы. А если не удастся, то тем более у нее не было ни малейшего желания обсуждать свой свадебный наряд.

К настоящему моменту она прожила у Алекс уже пять дней, занимаясь исключительно тем, что придумывала и отвергала различные способы избавления от замужества. И вдруг Алекс опять начала разговоры о том, что Элизабет нужно восстановить свою репутацию в обществе, да еще решила сделать это непременно сегодня вечером. Ко всем прочим несчастьям, сэр Фрэнсис Белховен осаждал дом дяди Джулиуса на Променад-стрит, не давая Элизабет проходу.

– Элизабет, – сказала Алекс решительным голосом. – Я готова признать, что еще не проработала план во всех деталях, поскольку он родился только три часа назад – у меня просто не было на это времени, как ты понимаешь, – но если ты наконец присядешь и согласишься выпить чаю, я постараюсь объяснить тебе, в чем его смысл.

– Пойти сегодня на бал – это не выход, – сказала Элизабет, послушно опускаясь на прелестную маленькую кушетку, обтянутую зеленым шелком. Это… – это настоящий кошмар!

– Может быть, ты позволишь мне объяснить? Ты можешь сколько угодно сопротивляться, но это совершенно бессмысленно, так как я уже задействовала все имеющиеся у меня возможности и отказываться от этого поздно. Поэтому я не собираюсь выслушивать никаких возражений.

Нервным движением Элизабет откинула волосы со лба и нехотя кивнула. Александра указала глазами на чашку с чаем, которую лакей поставил перед Элизабет, и та со вздохом взяла ее и поднесла ко рту.

– Объясняй.

– Я думаю, нет смысла напоминать тебе, что в нашем распоряжении осталось всего девять дней. Девять дней, чтобы подыскать тебе более подходящего мужа.

Элизабет подавилась чаем.

– Что? Ты шутишь!

– Ничуть, – спокойно возразила Алекс, отпив глоток из своей чашки. Когда ты дебютировала, то получила пятнадцать предложений за четыре недели. Если ты тогда могла завоевывать по половинке жениха в день, я не вижу причин, по которым сейчас, за полных девять дней, ты не сможешь найти себе хотя бы одного жениха, который был бы тебе приятен. Даже учитывая тот старый скандал. Сейчас ты стала еще красивее, чем два года назад.

При упоминании о скандале Элизабет побледнела.

– Я не могу, – дрожащим голосом сказала она. – Я не могу снова появиться в свете и посмотреть людям в глаза. Не сейчас!

– Возможно, одна ты и не смогла бы этого сделать, но сегодня вечером ты не будешь одна. С тех пор, как мне пришел в голову этот план, я не сидела сложа руки. Сезон только начался, и не все еще вернулись в Лондон, но я послала записку бабушке своего мужа, чтобы она сразу же, как приедет, заехала ко мне. Она должна приехать сегодня, и сегодня же собирался вернуться из Хостонского поместья мой муж, правда, он сначала зайдет в какой-нибудь из своих клубов и появится дома только вечером. Ему я тоже отправила длинное письмо, в котором объяснила всю ситуацию и попросила присоединиться к нам на балу в половине одиннадцатого. И еще я попросила своего зятя Энтони сопровождать тебя на балу. Так что, как видишь, рядом с тобой будут как минимум четверо. Возможно, это и не так много, но ты даже не представляешь, каким громадным влиянием пользуются мой муж и его бабушка.

Александра с нежностью посмотрела на Элизабет и ободряюще добавила:

– Вдовствующая герцогиня Хостонская обладает колоссальным влиянием на общество и беззастенчиво пользуется этим. Ей доставляет необыкновенное удовольствие видеть, как люди подчиняются ее воле. Ты еще не знакома с моим мужем, – с улыбкой заметила Алекс, – но Джордан пользуется чуть ли не еще большим влиянием, чем герцогиня, и он никому не позволит сказать против тебя хоть слово. Если он будет рядом с нами, никто не посмеет даже попытаться.

– А он… он знает про меня? Ну… я хочу сказать, кто я такая?

И что обо мне говорят?

– Я вкратце рассказала ему в письме, что случилось два года назад, и написала, как много ты для меня значишь. Я бы рассказала ему раньше, но с того момента, как я приезжала к тебе в Хэвенхёрст, мы с ним еще не виделись. Он ездил по нашим поместьям и приводил в порядок дела – ведь нас не было в Англии целых полтора года.

Элизабет почувствовала слабость в ногах при мысли о том, что муж Алекс, вернувшись сегодня вечером в Лондон, сочтет ее неподходящей подругой для своей жены или скажет, что не собирается претворять в жизнь их безумные планы. Представив себе эту неприятную и унизительную ситуацию, Элизабет вдруг вспомнила, что у нее нет подходящего платья, и с радостью уцепилась за это препятствие.