Пустыня смерти, стр. 71

Салазар подскакал к маленькому оконцу и, перегнувшись с седла, заглянул внутрь.

— Доброе утро, сеньоры, — произнес он. — Надеюсь, вы неплохо отдохнули. Нам предстоит дальняя дорога.

— Что-то поздновато мы выступаем в поход, — заметил Длинноногий. — Солнце зайдет через час-другой. Почему такая задержка?

— Увидите, почему, — ответил Салазар. — Я должен был проводить заседание трибунала. Сейчас сюда приведут мерзавца и, как только мы расстреляем его, сразу же тронемся в путь.

— Я что-то не расположен смотреть, как расстреливают кого-то. Лучше сосну еще чуток, — заявил Гас, когда Салазар отъехал от них. — Интересно знать, кто попался?

Не успел Гас растянуться на полу, как к домику подошли шестеро солдат; один из них отомкнул замок на двери их темницы. Снова Гасу и Длинноногому пришлось сгибаться почти до самой земли, чтобы выйти наружу. Опять Калл увидел, что на улицу высыпали все жители селения поглазеть на предстоящее зрелище. Салазар подъехал на коне к маленькой церквушке и стал нетерпеливо ждать, то и дело похлопывая себя по ноге ременной плеткой. Церквушка была чуточку побольше домов, но на колокольне все же висел колокол, а кирпичные стены ее были побелены. Вышли четверо солдат, волоча окровавленного человека.

— Ба, это же Бес! Хотел бы я знать, как они исхитрились изловить его? — удивился Длинноногий, узнав разведчика-индейца из племени пауни.

Да, это был Бес-Дас: он стоял босой, окровавленный, в перепачканной кровью рубашке.

— Подлецы проклятые, они избили его, — тихо произнес Гас.

— Да он сам порядочный подлец — дезертировал от нас, — напомнил им Калл и тем не менее ему стало жалко беглеца.

Вся деревня замерла, когда Бес-Даса проволокли через маленькую площадь и поставили перед белой стеной церквушки. Он заметно хромал, когда подходил к стенке.

Салазар подъехал к своим ополченцам и взмахами руки вызвал из строя шестеро сопляков-солдат. Из церквушки вышел старенький священник, босой, как и пленник, и посмотрел — однако к Бес-Дасу не подошел. Шестеро солдат встали в шеренгу напротив осужденного и навели на него мушкеты. Гас почувствовал, как у него все затряслось внутри — он не хотел смотреть, как будут расстреливать Бес-Даса, но отвернуться не мог. Салазар махнул рукой расстрельной команде, и солдаты выстрелили — один выстрел прозвучал чуть позднее общего залпа. Бес-Дас с силой стукнулся спиной о стену церкви и упал лицом вниз. Салазар подъехал к нему, вынул пистолет и передал его одному из солдат. Тот быстро подошел к распростертому телу Бес-Даса и выстрелил ему в голову.

— По-моему, он понапрасну потратил последнюю пулю, — произнес Длинноногий. — Думаю, Бес-Дас и без того был мертв.

Салазар потянулся за своим пистолетом и взял его обратно, пристально глядя на Длинноногого.

— Бывали случаи, когда люди выживали, схлопотав по шесть пуль, — заметил он. — Из пистолета расстрелянного добивают наверняка.

— А что он такого сделал? — спросил Калл, глядя на мертвое тело следопыта. Кое-кому из сопляков расстрельной команды не понравилось быть палачами — один или двое даже не могли унять дрожь.

— А он воровал, — объяснил Салазар. — Все индейцы мошенники и воры. Этот вот, к примеру, стащил кольцо у губернаторской жены.

Он заснул руку в карман своего голубого мундира и вытащил большое серебряное кольцо.

— Вот это кольцо, — показал он.

Кольцо было большим, с камнем зеленого цвета. Салазар подъехал к стоявшим техасцам и показал им по очереди кольцо.

— Высокопробное серебро, — пояснил он. — Добыто из наших рудников, которые вы, техасцы, вознамерились отнять у нас. Вот поэтому вам и придется совершить длительный переход. Разве я не прав — ведь хотели отнять у нас золото и серебро?

— Капитан, но мы же не рудокопы, — возразил Длинноногий. — Мы пришли просто посмотреть на природу, ну и, главным образом, из-за жажды приключений.

— Да? — усомнился Салазар. — Разумеется, любоваться природой можно бесплатно. Мы не возражаем, если вы станете рассматривать пейзажи и делать это с должным уважением. Ну а что касается приключений…

Он замолчал и посмотрел через плечо на тело казненного. Позади церкви два пожилых жителя уже копали могилу.

— Как вы убедились, некоторые приключения кончаются плачевно, — продолжал капитан. — Этот человек заплатил свой долг. А сейчас нам надо торопиться на встречу с вашими друзьями.

Небольшой отряд ополченцев построился и пошел вслед за Салазаром на юго-запад, выйдя на равнину, но держа направление на горную цепь вдали. Трое техасцев поплелись позади всех, под охраной двух солдат, едущих верхом на мулах. Еще трое солдат охраняли их по бокам.

Когда они покидали селение, двое пожилых мексиканцев поволокли тело Бес-Даса, индейца пауни с выбитыми передними зубами, к неглубокой могиле, вырытой позади побеленной церквушки.

— Его убили за какое-то паршивое кольцо, — заключил Калл.

— А мне показалось, что оно из чистого серебра, — оживился Гас. — Думаю, он решил схватить его и дать деру.

— Далеко убежать он не мог, — заметил Длинноногий. — А что случилось с тем мальчиком апачем, которого он бросил? Если он бродит где-то поблизости, то хотел бы я знать, где именно. Апачи проявляют невиданную хитрость, когда надо убегать.

— Эти-то не думают, что мы сумеем убежать от них, — сказал Калл, оглядывая трех вооруженных солдат, шагающих по обеим сторонам от рейнджеров.

Салазар, ехавший верхом во главе колонны, то и дело поворачивал лошадь и проверял, все ли в порядке, а иногда скакал назад и шагом следовал сзади пленников, чтобы они знали, что он бдительно следит за ними.

— Они о нас и не думают, их можно легко одурачить, — закончил Длинноногий.

— Нет, все же то кольцо сделано из чистого серебра, — не унимался Гас. — Я же говорил вам, что здесь есть месторождения серебра.

— Но ты ничего не говорил про расстрельные команды, — напомнил ему Калл.

Не пройдя и одной мили, рейнджеры познали, к своей досаде, все трудности передвижения пешком, когда ноги закованы в кандалы. Железные цепи быстро натерли лодыжки до крови — им поневоле пришлось разорвать свои рубашки, чтобы перевязать израненные ноги и предохранить их от дальнейших потертостей.

— Проклятие, меня это железо протрет до костей, пока я пройду десяток миль. — жаловался Гас. — Они должны расковывать нас на время пути, а на ночь снова заковывать.

Потертости и царапины были лишь частью досадных трудностей. Цепи волочились по земле и цеплялись за что попало — камни, кактусы, кустики. Каллу, самому низкому из троих рейнджеров, достались самые длинные цепи. Он догадался прицепить их к поясу, и они перестали волочиться и цепляться, но Гас и Длинноногий такого со своими цепями проделать не могли и им пришлось приноравливаться к их длине. Оба они были так злы, спотыкаясь, ковыляя милю за милей, что задумали убить ненавистного капитана Салазара и вообще всех мексиканцев.

— Давайте задушим этих двух молокососов, что едут позади нас, захватим их мулов и удерем, — не раз предлагал Гас.

Перед ними расстилалась равнина, совершенно голая миль на пятьдесят вокруг.

— Мулов всего два, а нас трое, — предостерегал Калл. — Да к тому же это какие-то мелкие мулы. Не успеем мы отъехать на милю, как нас изрешетят пулями.

Длинноногому кандалы досаждали не меньше, чем Гасу, но, трезво оценив обстановку, он решил, что Калл прав.

— Как знать, может тот лихой апач объявится однажды вечером и поможет нам незаметно пробраться по прериям, — в раздумье произнес он.

А Калл подумал, что надежды Гаса на то, что Алчайз придет и освободит их, в лучшем случае яйца выеденного не стоят. Алчайз никогда не относился к ним по-дружески.

В ту же ночь Каллу приснился сон, будто одноглазый Джонни Картидж, самый медлительный и тугодумный рейнджер, прокрался на их стоянку и помог им ускакать на гнедом коне Салазара. Сон так сильно подействовал на него, что он проснулся в четыре часа утра с лязгающими от холода зубами и в первые минуты не мог сообразить, как это он лежит там, где и лежал, а не сидит на гнедом, быстро уносящем его прочь. Вечером им не дали ни ложки posole, а предложили по кусочку лепешки и по горсти кукурузных зерен. Одеял у них не было, а с гор задул холодный ветер и зацепил край равнины. Многие мексиканские солдаты измотались и озябли не менее трех пленников. Они толпились вокруг костров, кто клевал носом, а кто просто пытался согреться. Несколько солдат были совершенно разутые, немногие носили носки без обуви. К утру по лагерю прокатился гул недовольства, поскольку солдаты устали топать замерзшими ногами, чтобы согреться. Техасцы, к своему удивлению, нашли, что они переносят тяготы и холод гораздо легче многих своих стражников. Хотя одежда у них обтрепалась и висела лохмотьями, в ней было все же теплее, чем в одеяниях мексиканцев.