Страх — это ключ, стр. 18

— Хорошая ночка для предстоящей работы, — сказал я.

— Может, хорошая, а может, и нет, — в голосе капитана Займиса уже не чувствовалось юмора. — Я не считаю ее хорошей. Это не та ночь, которую выбрал бы капитан Займис.

Я не стал говорить ему, что у нас не было выбора, а просто спросил: Слишком ясно, да?

— Да нет, не в этом дело. — Он отвернулся на мгновение, отдал какое-то распоряжение на непонятном языке, который мог быть только греческим, и команда забегала по палубе, отдавая швартовы. И снова повернулся ко мне:

— Извините, что разговариваю с ними на нашем старом языке. Эти трое парней и полугода не прожили в этой стране. Мои сыновья не хотят нырять. Слишком тяжелая эта жизнь говорят. Поэтому приходится нанимать молодых ребят в Греции... Мне не нравится погода, мистер Толбот, — слишком хорошая ночь.

— Именно это я и сказал.

— Нет, — он энергично покачал головой, — слишком хорошая. Воздух слишком неподвижен. А легкий бриз? Он же дует с норд-веста. Это плохо.

Сегодня вечером солнце просто пылало на небе. Это тоже плохо. Чувствуете, как маленькие волны раскачивают «Матапан»? Когда погода хорошая, маленькие волны плещут о корпус каждые три секунды, может, четыре. А сегодня? — он пожал плечами. — Двадцать секунд, ну, может, пятнадцать. Сорок лет я выходил в море из Тарпон-Спрингз. Знаю здешние воды, мистер Толбот, и не совру, если скажу, что знаю их лучше, чем кто-либо другой. Сильный шторм идет.

— Сильный шторм? — Когда речь заходит о сильном шторме, я не больно-то воображаю из себя. — Передали предупреждение об урагане?

— Нет.

— Такие признаки всегда появляются перед ураганом?

— Не всегда, мистер Толбот. Однажды, лет пятнадцать назад, передали штормовое предупреждение, но на море не было никаких признаков. Ни одного.

Рыбаки с Саут-Кайкоса вышли в море. Пятьдесят человек утонуло. Но когда такие признаки налицо в сентябре, то ясно: надвигается сильный шторм.

Всякий раз так случалось.

Да, сегодня ночью никто не собирался подбадривать меня.

— Когда разразится шторм? — спросил я.

— Может, через восемь часов, а может, и через сорок восемь — я не знаю. — Капитан указал на запад, откуда медленно катились длинные маслянистые волны. — Но придет он оттуда... Вы найдете свой резиновый костюм внизу, мистер Толбот.

Через два часа мы на тридцать миль приблизились ко все еще далекому шторму. Шли мы полным ходом, но это только так говорится. Месяц назад два гражданских инженера, с которых взяли клятву молчать, с помощью интересной системы дефлекторов вывели выхлоп двигателя «Матапана» в подводный цилиндр, и двигатель теперь работал очень тихо, но противодавление вдвое снизило его мощность. И все же «Матапан» двигался достаточно быстро, даже слишком быстро для меня. И чем дальше мы уходили в глубь освещенного звездами залива, тем глубже становились впадины между волнами и тем больше я убеждался в безнадежности своей затеи. Но кто-то должен был сделать это, и «джокера» вытянул я.

Этой ночью луна так и не появилась. Постепенно начали пропадать и звезды. Перистые облака серыми простынями обкладывали небо. Затем пошел дождь, не сильный, но холодный, и Джон Займис дал мне кусок просмоленной парусины. На «Матапане» имелась каютка, но я не испытывал ни малейшего желания спускаться вниз.

Я, должно быть, задремал, убаюканный покачиванием суденышка, и как-то неожиданно почувствовал, что дождь перестал барабанить по куску парусины и кто-то — оказалось, это шкипер трясет меня за плечо.

— Вот она, мистер Толбот, Х-13.

Схватившись за мачту, я поднялся, — качка уже стала неприятной — и посмотрел в ту сторону, куда он показывал. Он мог бы и не показывать даже на расстоянии мили платформа, казалось, занимает все небо. Я посмотрел на нее, затем в сторону и снова на нее. Платформа не пропала. Я потерял почти все, ради чего стоило бы жить, но все же кое-что у меня оставалось, поэтому я страстно желал оказаться в десяти тысячах миль отсюда.

Я боялся. Если это конец моего жизненного пути, то я молил бога, чтобы никогда не дойти до этого конца.

Глава 5

Об этих морских платформах я слышал и раньше — одну из них мне даже описал человек, который проектировал их, но никогда не видел ничего подобного и теперь понял, что описание и мое воображение не могли облечь плотью голые кости фактов и статистических данных.

Я смотрел на Х-13 и глазам не верил. Она была громадной, угловатой и нескладной и казалась нереальной, причудливой конструкцией из романов Жюля Верна и фантастических фильмов о космических полетах.

При слабом свете звезд она, на первый взгляд, напоминала лес огромных заводских труб, торчащих из моря. Примерно посередине эти трубы соединялись массивной платформой, через стороны которой эти трубы проходили. Справа на самой платформе устремлялась в небо собственно буровая вышка, непостижимая и хрупкая в паутинном переплетении тонких балок, четко вырисовывавшаяся на фоне ночного неба благодаря усыпавшим ее белым и цветным рабочим и предупредительным огням.

Я не отношусь к тем людям, которые щиплют себя, чтобы убедиться в реальности происходящего, а то бы мне сейчас предоставилась прекрасная возможность для этого. Привидься такое фантастическое марсианское сооружение, поднявшееся из моря, самому отъявленному пьянчуге, он в ужасе дал бы зарок пить только воду.

Я знал, что эти трубы представляют собой массивные полые металлические опоры почти невероятной прочности — каждая способна выдержать нагрузку в несколько сот тонн. И таких опор я насчитал не менее четырнадцати — по семь с каждой стороны, а между крайними опорами было не менее четырехсот футов. И самое удивительное — платформа была подвижной. С поднятыми опорами, погруженную в воду, ее буксируют в нужное место. Там опоры опускаются на морское дно, и приводимая в движение мощными двигателями платформа поднимается над морем на такую высоту, что становится недосягаемой для самых высоких волн во время урагана.

Все это я знал, но знать и видеть своими глазами — не одно и то же.

Кто-то тронул меня за руку, и от неожиданности я подпрыгнул. Я совсем забыл, где находился.

— Что вы думаете о ней, мистер Толбот? — поинтересовался шкипер. Нравится, а?

— Да, красиво. А сколько, интересно, стоила эта игрушка?

— Четыре миллиона долларов, — Займис пожал плечами. — Возможно, четыре с половиной.

— Хорошенькое капиталовложение — четыре миллиона долларов.

— Восемь, — поправил меня капитан. — Нельзя просто так прийти и начать бурить, мистер Толбот. Сначала надо купить участок морского дна, пять тысяч акров, — это три миллиона долларов. Затем надо пробурить скважину около двух миль глубиной. Это обойдется в три четверти миллиона если повезет.

Восемь миллионов долларов. И это еще не вложение капитала, это рискованное предприятие. Геологи могут ошибиться — они чаще ошибаются, чем дают точный прогноз. Какой же выигрыш надеялся получить генерал Блэр Рутвен человек, выбросивший восемь миллионов долларов, человек с его репутацией, решив преступить закон? Существовал лишь один способ установить это. Я содрогнулся и повернулся к Займису:

— Вы можете подойти поближе? Вплотную?

— Сделаем, — он показал рукой на ближнюю к нам сторону огромной конструкции, — видите пришвартованное судно?

Теперь я тоже увидел темные очертания судна около футов длиной, но почти крошечного по сравнению с массивной опорой. Его мачты должны были бы быть вдвое длиннее, чтобы достать до палубы платформы.

Я взглянул на Займиса:

— У нас будут неприятности из-за него, Джон?

— Вас интересует, не помешает ли оно нам? Нет. Мы зайдем с юга.

Он тронул штурвал, и «Матапан» покатился влево, чтобы обогнуть Х-13 с юга. Пойди мы направо, на север, судно оказалось бы в лучах прожекторов, освещавших платформу. Даже с расстояния мили мы не только ясно видели людей, сновавших по платформе, но и слышали приглушенный гул мощных моторов, скорее всего дизельных компрессоров. И это играло нам на руку; мне, правда, не приходило в голову, что на этих мобильных платформах работают круглые сутки, но шум на платформе будет заглушать еле слышный гул двигателей «Матапана».