Декабрист, стр. 4

Жуков просмеялся наконец и сказал гостю:

– Ты кончай моей дочке лапшу на уши вешать, давай-ка о деле поговорим.

– Ну давайте о деле! – послушно согласился Петр.

– Ну-ка, Мария, выйди!

– Ну! – Девушка возмущенно махнула руками, но отцу подчинилась. Когда она вышла, Жуков продолжил:

– Дочке ты моей нравишься, и она тебе – это я вижу. Я это одобряю. Но вот как ты жить-то собираешься? У тебя вроде стычка с начальством вышла?

– Ну да, отбрил я-таки одного генералика, который поносными словами меня на смотру честил. Пришлось в отставку подать. Пока другую линию возьму, гражданскую. Но, думаю, не задержусь я в статских! Война с турками, как пить дать, будет. А значит, без моих кулаков, да и головы, смею думать, государство наше не обойдется.

– Ну ежели ты так решительно настроен на войну, можно и сейчас, пожалуй, войти в кампанию.

– Какую?

– Мне известно, что в Первой армии, а точнее под крылом Шестого корпуса, происходит формирование греческого отряда. Этим занимается приятель господина Лунина, нашего дальнего родственника, – некий полковник Пестель. Он сейчас, как мне говорили, находится в Скулянах, при штабе корпуса. Езжайте к нему, представьтесь от Лунина. Думаю, затевается дело вроде тех, что проворачивал Алексей Орлов на Средиземноморье.

– А что, поеду! – загорелся Ломоносов.

Он нежно попрощался с Марией, они поцеловались тайком от отца, и Петр поехал к себе на квартиру.

Глава 4

Пестель

– Господа, генерал-интендант Юшневский и полковник Пестель, – государь вас ожидает! – подтянутый адъютант в полковничьих эполетах обратился к двум офицерам, прибывшим из Бесарабии. Этим он вызвал некоторое удивление нескольких ожидавших в приемной генералов и вельмож. Адьютант открыл дверь, и Алексей Петрович Юшневский и Павел Иванович Пестель вошли в кабинет Александра I. Адъютант плотно прикрыл дверь следом за ними и стал, точно часовой.

– Генерал-интендант Второй армии Юшневский! – выпрямившись, доложил старший офицер в темно-зеленом интендантском мундире, среднего роста, лет сорока, с коротко стриженными темно-русыми волосами и продолговатым, сужающимся вниз лицом.

– Командир Вятского пехотного полка полковник Пестель! – звонко отрапортовал, звякнув шпорами, невысокий, по-немецки широколобый армейский полковник с умными холодными глазами.

– Подойдите сюда, господа, – любезно улыбнулся император усталой улыбкой, выходя из-за стола, застланного картой Балкан. – Я хочу посвятить вас в некоторые свои предположения и дать вам поручение.

– Слушаем, ваше величество!

– Миру свойственно изменяться, и иной раз вопреки н а ш и м желаниям, – констатировал государь, мимоходом подчеркнув значимость своей воли для существующего мира. – Вы, разумеется, знаете, что в Испании нынче революция?

– Как и все, ваше величество.

– Но внешность, восставшие толпы – это еще не все. Только доморощенные либералы не хотят знать, что это наши друзья англичане поспособствовали сему предприятию. Революция – любимая игрушка англичан. Чернышев, когда был в Париже во время революционной смуты, рассказывал, что везде были английские деньги. А теперь они используют революционеров, чтобы ослабить Испанию. А в ее колониях разожгли мятеж, чтобы прибрать их к рукам. Вот тонкий расчет графа Кэстлери, каким я его вижу. Они начали новый передел земель, и он будет кровав. Я пытаюсь предотвратить эти сотрясения при помощи концерна держав, но, увы, – не успеваю в этом… Стало быть, надо действовать самим, дабы не оказаться в хвосте…

Затем он продолжил:

– Ну Алексей Петрович в курсе, он у меня уже лет пятнадцать сидит на молдавских делах, еще с прежней войны с турками. – Генерал согласно кивнул. – Вас же, Пестель, рекомендовал командующий Витгенштейн. Вы были у него старшим адъютантом и попросились на полк, чтобы двигаться по службе. Похвально. Знаю и отца вашего, бывшего Сибирского губернатора, которого вынужден был отставить. С ленцой, увы, старик – распустил всех в Сибири… Теперь вам представляется случай заслужить самому. Итак, что вы знаете о греках, полковник?

– Православный народ, давно страдающий под мусульманской властью турок, – четко ответил Пестель. – Издавна стараются заручиться помощью православной России в своем стремлении к освобождению от ига мусульман. Во времена наших войн с турками, при государыне Екатерине, помогали нашему флоту в борьбе на Средиземном море. Позднее многие из этих ветеранов, равно как и других беглецов, переселились к нам и проживают в Юго-Западной и Бессарабской губерниях. Во время последней войны с турками мы также имели от них содействие на Средиземноморье.

– Да. Греки и нынче волнуются. И этим спешат воспользоваться их соседи, и не только. Буйный Али-паша [1], властитель Эпира, Фессалии и Мореи, уже разорвал отношения с Портой, и туда стягиваются войска из Румелии [2]. И ему помогают британские и французские офицеры.

А не так давно до меня дошли известия, что австрийский государь питает надежды на княжества Молдавию и Валахию [3], хотя они находятся под нашей протекцией по договору с турками. За то ли мы воевали в одиннадцатом году, чтобы отдать княжества во власть Меттерниху? Если бы это произошло, мы оказались бы отрезаны от православных валахов, сербов, греков и не могли бы оказывать впредь им достойное покровительство… Единственно, что нынешний мятеж в Италии удачно отвлек австрийцев от этих планов. Что вы скажете об этом?

– Если позволите мне, государь, – подал голос Юшневский, – то тщательно скрываемая активность австрийцев – вещь не новая. Еще несколько лет назад, когда в германских государствах и княжествах прокатилась волна либеральных возмущений, мне было ясно, что вдохновитель их не революционный дух, а особы совсем не революционные. Таким образом, на мой взгляд, австрийский кабинет дал возможность государствам Германского союза прислониться к твердому охранительному плечу старого имперского центра – Вены. Вместе с мнимым либерализмом австрийским веником было выметено в немалой степени и наше собственное влияние в Германии, завоеванное русской кровью в борьбе с Наполеоном. Таким образом, Австрия вышла к Балтике. Стало быть, им надо сделать следующий шаг, чтобы простереться от Балтики до Черного моря и отгородить нас от остальной Европы. Им надо стать твердой ногой в нынешних турецких владениях! Англичане, без сомнения, поддерживают их в этом, ведь это развяжет им руки на Балканах. Но одновременно они стремятся изгнать австрийцев из Средиземноморья…

– Но-но! Политика – это моя епархия! – погрозил пальцем император. – Но ты чудно все понял, полковник! Я не ошибся в тебе. Однако же надобно и нам как-то действовать в интересах государства. Итак, слушайте, господа. – Александр простер руку над картой.

Статс-секретарь иностранной коллегии граф Иоаннис Каподистрия предложил мне один проект. Он уверен, что греки, притесненные турками и дерзкие в своих разбойничьих горах, все равно восстанут. Они готовятся. Их уже подталкивают и извне. Но нам надобно вмешаться и предложить своего человека во главу, пока другие не сделали этого.

– Но какими силами сможем мы это осуществить? – удивился Юшневский.

– Существует народная организация греков, «Гетерия», наследовавшая другим эллинским сообществам, – пустился в объяснения император. – Ибо вы, конечно, знаете, что в эпоху недавних войн наш статс-секретарь иностранной коллегии, граф Каподистрия, посредством возглавляемой им разветвленной тайной греческой организации доставлял нам важные сведения и оказывал необходимое влияние. Тогда мы держали руку на пульсе событий.

Верхушка нынешнего общества укрылась в Одессе. Они предлагают действие, – но сам Каподистрия отказался, ему теперь неуместно, хотя он считает план осуществимым.

«Гетерия» предложила возглавить дело генералу Александру Ипсиланти, природному греку, герою прошедшей войны и греческому князю. Кстати, моему адъютанту в тринадцатом году. Он решился расшевелить греков и привлечь народ на нашу сторону.