Полярная станция “Зебра”, стр. 62

Вот и все, что касается Джолли. Кстати, неправда, что он героически вел себя во время пожара, он, как и все мы, просто старался спастись и выжить.

Но действовал похитрее. Когда он в первый раз попал в машинное отделение, там было слишком жарко и неуютно на его вкус, тогда он просто лег на палубу и позволил вытащить себя в носовые отсеки, где воздух был посвежее. А потом…

– Он оказался без маски, – возразил Хансен.

– Да он просто сбросил ее! Вы ведь сможете задержать дыхание на десять-пятнадцать секунд, а он что – хуже? А потом он начал демонстрировать свое геройство – когда в машинном отделении условия стали получше, а в других отсеках, наоборот, гораздо хуже.

Кроме того, отправляясь в машинное отделение, он мог получить кислородный прибор. Так что Джолли, в отличие от нас, почти всю ночь дышал чистым воздухом. Он не против обречь кого-то на страшную смерть, но сам не расположен страдать ни в малейшей степени. Он сделает все. чтобы избежать неудобств, не так ли, Джолли? На этот раз он промолчал.

– Где пленка, Джолли?

– Я не знаю, о чем вы говорите, – тихим и ровным голосом произнес он. Клянусь Богом, мои руки чисты.

– А как насчет отпечатков пальцев на фольге со следами соли?

– Любой врач может допустить оплошность.

– О Господи! Оплошность!.. Так где же она, Джолли? Где пленка?

– Ради Бога, оставьте меня в покое, – устало откликнулся он.

– Что ж, теперь ваша очередь действовать, – я повернулся к Свенсону. У вас найдется безопасное место, где можно запереть эту личность?

– Конечно, найдется, – угрюмо отозвался Свенсон. – Я сам его туда отведу…

– Никто никого никуда не отведет, – произнес Киннерд.

Он смотрел прямо на меня, но мне было наплевать, как именно он смотрел.

Мне было наплевать и на то, что он держал в руке очень неприятную штуку: грозно отсвечивающий «люгер». Он держал пистолет твердо, как привычное орудие производства, и дуло было нацелено точно мне между глаз.

Глава 13

– Ах, этот умненький-разумненький Карпентер! Ах, этот грозный охотник за шпионами! – с ироническим пафосом продекламировал Джолли. – Увы, фортуна бойца переменчива, так-то, старина. Но вам не стоит очень уж удивляться. Вы не раскопали ничего действительно стоящего, но наверняка сообразили, что и в подметки своему противнику не годитесь. Только, пожалуйста, без глупостей.

Киннерд один из лучших стрелков, каких мне когда-либо доводилось встречать.

Кроме того, вы можете оценить, как удачно он устроился в стратегическом плане: практически каждый в этой комнате у него на мушке.

Джолли осторожно погладил носовым платком все ещё кровоточащий рот, встал, подошел ко мне сзади и быстро ощупал руками мою одежду.

– Нет, вы только подумайте! – сказал он. – Даже не прихватил с собой пистолет! Вы действительно не готовы к настоящей борьбе, Карпентер.

Повернитесь-ка так, чтобы стоять спиной к Киннерду, хорошо?

Я повернулся кругом. Он благожелательно улыбнулся и дважды изо всей силы ударил меня по лицу: один раз правой, а второй раз левой рукой. Я пошатнулся, но не упал. Во рту появился солоноватый привкус крови.

– Не могу это назвать достойной сожаления вспышкой гнева, удовлетворенно отметил Джолли. – Я сделал это умышленно, с заранее обдуманным намерением. И с огромным удовольствием!

– Значит, убийца – это Киннерд, – медленно, с трудом произнес я. Значит, это он – человек с пистолетом?

– Я бы не хотел приписывать все заслуги себе, приятель, скромно отозвался Киннерд. – Скажем так: мы все делим пополам.

– Это вы ходили с пеленгатором на поиски капсулы, – кивнул я. Оттого-то и лицо у вас так сильно обморожено.

– Чуть не заплутал, – признался Киннерд. – Боялся уже, что никогда не отыщу эту проклятую станцию.

– Джолли и Киннерд, – удивленно произнес Джереми. – Джолли и Киннерд…

Своих товарищей! Вы двое подло прикончили…

– Ну-ка потише! – скомандовал Джолли. – Киннерд, не стоит больше отвечать на вопросы. Пока Карпентер здесь, я не собираюсь распространяться насчет своих методов работы и подробно объяснять, какой я умный и хитрый.

Как вы заметили, Карпентер, я человек действия… Коммандер Свенсон, вот телефон, позвоните в центральный пост и передайте приказ немедленно всплыть и направиться к северу.

– Слишком много на себя берете, Джолли, – невозмутимо ответил Свенсон.

– Вам не удастся похитить целую подводную лодку.

– Киннерд, – сказал Джолли, – прицелься в живот Хассарду. Когда я досчитаю до пяти, нажимай на спуск. Раз, два, три…

Свенсон приподнял руки, признавая поражение, подошел к телефону, висевшему на стене, отдал необходимые распоряжения, повесил трубку и встал рядом со мной. На его обращенном ко мне лице я не мог прочесть ни уважения, ни восторга. Я окинул взглядом всех собравшихся в кают-компании: Джолли, Хансен и Ролингс стояли, Забринский сидел в сторонке, номер газеты лежал теперь у него на коленях, все остальные сидели вокруг стола, Киннерд отдельно от всех, по-прежнему держа в руке пистолет. Причем держал он его твердо, уверенно. Похоже, никто не собирался совершать героические поступки.

Практически все были слишком удивлены и потрясены, чтобы решиться на какие-то серьезные действия.

– Похитить ядерную субмарину было бы очень интересно, коммандер Свенсон, да и наверняка очень выгодно, – заметил Джолли. – Но я хорошо знаю свой потолок. Нет, старина, мы просто расстанемся с вами. В нескольких милях отсюда дрейфует военный корабль с вертолетом на палубе. Через некоторое время, коммандер, вы отправите на определенной частоте радиограмму с указанием своего положения, и вертолет нас заберет. И даже если ваши поврежденные машины разовьют полную мощность, я бы не советовал вам преследовать тот корабль и пытаться торпедировать его или что-то в этом роде. Это было бы весьма романтично, но, наверно, все же не стоит брать на себя ответственность за начало третьей мировой войны. Да и потом, вы просто его не догоните. Вы его даже не увидите, коммандер, а если и увидите, это тоже не играет никакой роли: на нем нет опознавательных знаков о государственной принадлежности.

– Где пленка? – спросил я.

– Она уже на борту нашего корабля.

– Она что? – резко вмешался Свенсон. – Каким чертом она могла?

– Мои вам соболезнования и все такое прочее, старина. Я повторяю: пока Карпентер здесь, я ни словом об этом не обмолвлюсь. Профессионалы, мой дорогой капитан, никогда не раскрывают свои методы работы.

– Значит, вы от неё избавились, – с горечью констатировал я. Губы у меня распухли и с трудом шевелились.

– Не вижу, как вы сумеете задержать нас. Вам следует знать, что за преступлением далеко не всегда следует наказание.

– Восемь убитых, – сокрушенно произнес я. – Восемь человек! И вы можете стоять здесь перед нами и удовлетворенно признаваться, что вы виновны в гибели восьми человек!

– Удовлетворенно? задумчиво возразил Джолли. – Нет, вовсе не удовлетворенно. Я профессионал, а профессионалы никогда не убивают без особой необходимости. Но в этот раз такая необходимость была. Вот и все. – Уже второй раз вы употребляете слово «профессионал», медленно проговорил я. – Значит, в одном я ошибся. Вы не были завербованы после того, как попали в состав экипажа «Зебры». Вы в этом деле уже давно: слишком уж вы умело работаете.

– Пятнадцать лет, старина, спокойно ответил Джолли. – Киннерд и я мы были лучшей группой в Британии. К сожалению, в этой стране мы больше не сможем оставаться полезными. Но, надеюсь, наши, гм, исключительные дарования найдут применение где-нибудь в другом месте.

– Значит, вы признаетесь, что совершили все эти убийства? – спросил я.

Джолли взглянул на меня холодным, задумчивым взглядом.

– Чертовски забавный вопросец, Карпентер. Разумеется. Я же вам сказал. А что?

– А вы, Киннерд?

Тот взглянул на меня угрюмо и подозрительно.

– А почему вы спрашиваете?