К югу от Явы (др. перевод), стр. 23
— Что? — недоверчиво спросил Файндхорн.
— Знаю. — Ван Оффен улыбнулся немного устало. — В этом мало смысла, не так ли? Они должны были оставить меня умирать. Но я оказался в шлюпке не только живым, но и с перевязанной головой. Любопытно, не правда ли, капитан?
— Любопытно — не то слово, — без всяких эмоций произнес Файндхорн. — Вы правду говорите, мистер ван Оффен? Конечно, вопрос глупый. Как бы ни было на самом деле, все равно ответите «да».
— Он говорит правду, капитан Файндхорн, — уверенно сказал Фарнхолм, и на миг в его голосе прозвучала нота, вовсе не свойственная бригадному генералу. — Я совершенно уверен в этом.
— Да? — Файндхорн, как и все остальные, уловил в голосе Фарнхолма что-то особенное. — Откуда у вас такая уверенность, бригадный генерал?
Фарнхолм небрежно махнул рукой, как человек, которого воспринимают серьезнее, чем он сам этого хотел.
— В конце концов, я знаю ван Оффена лучше всех здесь находящихся. Все в его рассказе правда. В противном случае его бы здесь не было. В этом есть доля ирландской логики, джентльмены, но, возможно, вы меня поймете.
Файндхорн задумчиво кивнул, но никак это не прокомментировал. Какое-то время в кают-компании все молчали. Тишина нарушалась лишь приглушенными ударами носа судна о подошву волны — звук этих ударов, какой-то скрипучий, неопределенный, всегда сопровождает корабль, когда тот идет в штормовую погоду. Да еще переступали с ноги на ногу члены экипажа «Кэрри Дансер».
Файндхорн взглянул на часы и повернулся к Николсону:
— Нам пора на мостик, мистер Николсон. Судя по обстоятельствам, мы вступаем в полосу шторма. Считаю, что капитана Сирана и членов его команды следует держать под охраной. — Глаза Файндхорна оставались такими же бесцветными и холодными, как и голос. — Но есть еще одна деталь, которую мне хотелось бы сначала прояснить.
Легко балансируя при корабельной качке, он не спеша подошел к команде «Кэрри Дансер». Ван Оффен вытянул руку.
— Я бы на вашем месте был с ними очень осторожен, — спокойно сказал голландец. — У половины из них ножи, и они чертовски ловко с ними обращаются.
— У вас есть пистолет. — Файндхорн протянул руку и взял оружие, засунутое за ремень ван Оффена. — Можно? — Он оглядел пистолет, увидел, что оружие стоит на предохранителе. — Кольт тридцать восьмого калибра.
— Вы разбираетесь в оружии?
— Немного.
Мягко ступая, Файндхорн подошел к ближайшему из стоявших в углу человеку, широкоплечему, высокому, со смуглым равнодушным лицом, — казалось, он давным-давно отказался от привычки выражать свои чувства. У него были тонкие усики, длинные черные бакенбарды и пустые черные глаза.
— Вы Сиран? — почти равнодушно спросил Файндхорн.
— Капитан Сиран, к вашим услугам.
В легком подчеркивании слова «капитан» и в едва заметном, чуть ли не на миллиметр, наклоне головы улавливалась дерзость. Но лицо оставалось непроницаемым.
— Формальности меня утомляют. — Файндхорн взглянул на него с внезапным интересом. — Вы англичанин, не так ли?
— Возможно. — На этот раз губы Сирана слегка изогнулись, но не в улыбке, а скорее в символическом выражении презрения, что ему отлично удалось. — Скажем, я англосакс.
— Это не имеет значения. Вы капитан, точнее, были капитаном «Кэрри Дансер». Вы бросили свое судно и бросили людей, оставили их умирать, заперев за стальными дверями. Возможно, они утонули, захлебнувшись, а возможно, сгорели, но в любом случае это вы оставили их умирать.
— Какая мелодрама. — Сиран лениво прикрыл рукой зевок, демонстрируя осторожную дерзость. — Вы забываете морские традиции. Мы сделали для этих несчастных все, что в наших силах.
Файндхорн медленно кивнул и повернулся, разглядывая шестерых спутников Сирана. Все они выглядели удрученными, но один, с тонкими чертами лица и повязкой на глазу, держался особенно нервно, словно предчувствовал что-то дурное. Он постоянно шаркал ногами, а его руки и пальцы, казалось, жили своей жизнью. Файндхорн остановился перед ним:
— Вы говорите по-английски?
Тот не ответил, только нахмурил брови, поднял плечи и раскрыл ладони в универсальном жесте непонимания.
— Вы правильно выбрали, капитан Файндхорн, — медленно протянул ван Оффен. — Он говорит по-английски почти так же хорошо, как и вы.
Файндхорн быстро поднял пистолет, приставил ко рту этого человека и довольно сильно ткнул. Тот подался назад. Файндхорн — за ним. Второй шаг прижал отступившего матроса к переборке, ладони его уперлись в препятствие, а здоровый глаз в ужасе уставился на кольт, касавшийся его зубов.
— Кто задраил дверь каюты на корме судна? — спокойно спросил Файндхорн. — Даю пять секунд. — Он сильнее нажал на кольт, и внезапный щелчок предохранителя прозвучал неестественно громко в напряженном молчании. — Раз... два...
— Это я, я! — От страха мужчина говорил невнятно. — Это я задраил дверь.
— По чьему приказу?
— Капитана. Он сказал, что...
— Кто задраил дверь на полубаке?
— Юсиф. Но Юсиф погиб.
— По чьему приказу? — безжалостно спрашивал Файндхорн.
— По приказу капитана Сирана, — Человек посмотрел на Сирана, и в глазу его засветился ужас. — Я умру за эти слова.
— Возможно, — равнодушно сказал Файндхорн, засунул пистолет в карман и подошел к Сирану. — Интересный разговор, не так ли, капитан Сиран?
— Этот человек глуп, — презрительно ответил Сиран. — Любой напуганный человек скажет что угодно, когда в лицо наведен пистолет.
— На полубаке были британские солдаты, быть может, ваши земляки. Десять, а то и двадцать человек. Думаю, вы не хотели, чтобы они помешали вам скрыться на единственной шлюпке.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Смуглое лицо Сирана оставалось таким же невыразительным, но голос звучал осторожно, и из него исчезла расчетливая наглость.
— И было еще около двадцати человек на корме.
Сиран хранил молчание, игнорируя изучающий взгляд Файндхорна.
— Раненые, умирающие, женщины и один маленький ребенок.
И на этот раз Сиран не сказал ничего. Гладкое лицо его оставалось таким же равнодушным, но глаза еле заметно сузились. Наконец он заговорил с напускным безразличием:
— Чего вы надеетесь добиться всей этой глупой болтовней, капитан Файндхорн?
— Ни на что я не надеюсь. — Морщинистое лицо Файндхорна помрачнело, а выцветшие глаза стали темными и непреклонными. — Дело не в надежде, Сиран, а в определенности, определенности того, что вы будете осуждены за убийство. Утром мы получим беспристрастные показания от всех членов вашей команды. Их подпишут понятые из моей команды. Я лично прослежу, чтобы вы прибыли в Австралию в целости и сохранности. — Файндхорн приподнял фуражку, собираясь уходить. — Вас будут судить справедливо, капитан Сиран, но процесс не продлится долго, а наказание за убийство всем нам, конечно, известно.
Впервые непроницаемая маска на лице Сирана дала трещину и темных глаз коснулась едва заметная тень страха, но Файндхорн этого не видел. Он уже вышел и поднимался по трапу на капитанский мостик «Виромы».
Глава 6
Безветренный и безоблачный рассвет с ослепительным небом на востоке, выглядевшим жемчужиной в своей матовой красоте, застал «Вирому» далеко к юго-востоку от пролива Рио, на двадцать миль севернее Райлфмен-Рока и почти на полпути к проливу Каримата. Большой танкер шел полным ходом, из трубы валил черный дым, а палубы дрожали от вибрации: Карродейл, старший механик, довел работу двигателя до предельной мощности и даже выжал чуть больше.
Бушевавший той длинной ночью тайфун стих. Ураганный ветер исчез, словно его никогда не было. Если бы не покрытые пятнами соли палубы и надстройки да еще внутреннее ощущение покачивания, от которого так быстро не избавиться, прошедшая ночь могла бы показаться сном. Однако пока она продолжалась, она скорее напоминала кошмар, а не сон. Особенно для капитана Файндхорна, ведшего корабль через открытое море, сквозь циклон, шторм и ураган. Он стоял на мостике бесконечные час за часом, не думая о тяжких испытаниях, выпавших на долю «Виромы», не думая об удобстве и здоровье пассажиров и команды, сосредоточившись лишь на том, чтобы оставить между Сингапуром и кораблем как можно больше миль, прежде чем наступит день и противник сможет их обнаружить.