Сверхъестественная любовь, стр. 11
Он тотчас же остановился, замер.
— Ты… девственница?
Лилин явно была удивлена не меньше, чем он.
— Не помню. Я уже ничего не помню.
Арчер все так же не двигался.
— Все хорошо? — осторожно спросил он.
— О да! — Лилин улыбнулась. — Это так восхитительно — чувствовать, что ты внутри меня.
У нее было такое тугое лоно. Ее нежная сокровенная плоть так плотно охватывала его пенис, что с минуту Арчер просто не мог пошевелиться — иначе бы для него на этом все и закончилось.
Он медленно вышел и вновь осторожно проник в нее. Он не хотел причинить ей боль.
Лилин вонзила ногти в его плечи.
— Еще, Арчер! Еще!
Стискивая зубы, Арчер повторил этот осторожный маневр. Снова медленно выскользнул из нее… и тут же одним ударом вошел. Лилин тихонько вскрикнула, и Арчер едва не зарычал, всем существом ощутив, что эта женщина всецело принадлежит ему.
Он уверенно овладевал ею, и Лилин охватила дрожь. Арчер, двигаясь, чувствовал, как подрагивают ее бедра. Ее губы были приоткрыты, глаза затуманились, и она стонала все громче.
Он продолжал, не останавливаясь ни на миг, а сам ждал. Ждал. Ждал, не давая себе первым прийти к финишу.
Вот он снова погрузился в нее… и Лилин, выгнувшись, извиваясь под ним, пронзительно закричала. Жаркая плоть ее лона сомкнулась с такой силой, что он едва не потерял рассудок. Он тоже закричал, вжимаясь в ее бедра, и ее тело содрогалось под ним, и пульсирующее сладостное безумие длилось, казалось, целую вечность.
Наконец он совсем обессилел и едва успел соскользнуть набок, чтобы не сокрушить своей тяжестью ее хрупкое тело.
Потом они долго лежали, обнявшись и тяжело дыша. Они так и не разъединились, и Лилин прижималась щекой к груди Арчера.
Когда к нему вернулись силы, он принялся целовать ее лоб, жадно вдыхая аромат разгоряченной кожи и чувствуя, как глубоко внутри разрастается непостижимое тепло.
Кончиками пальцев он отвел с ее лица пряди влажных от пота волос. Лилин приподняла голову и, заглянув в его глаза, улыбнулась. Какая же это была невинная, искренняя, удивительно милая улыбка. Ничуть не похожая на ту пылкую разнузданную усмешку, что играла на губах Лилин, когда она была суккубом.
Арчер больше не сомневался, что Лилин говорила правду.
И теперь его сердце принадлежало чудесной женщине, которую он сейчас сжимал в объятиях. Он хотел показать и подарить ей весь мир…
Отдать все, что у него есть.
Перед мысленным взором Арчера возник крупный прозрачный камень. Он отодвинулся от Лилин и выбрался из кровати.
— Что случилось? — с беспокойством окликнула она. — Арчер!
В его мыслях царило полное смятение, но он знал, что должен сделать.
— Погоди.
Арчер подошел к комоду, открыл ящик, где лежали носки, и принялся там шарить. Наконец его пальцы наткнулись на нечто твердое и круглое, спрятанное внутри носка. Вернувшись к кровати, он встряхнул над ней носок, и оттуда выскользнул алмаз внушительного размера. У Арчера и Лилин одинаково округлились глаза.
Откуда взялся этот камень и почему он только сейчас вспомнил о его существовании?
Арчер схватил алмаз, стиснул в кулаке… И в этот миг память о прежней жизни обрушилась на него с такой силой, что он едва устоял на ногах.
Он вспомнил, как был инкубом, и всех женщин, которые стали его добычей. И королеву Моргану, безмерно прекрасную и столь же необузданную. Она просто взбесилась, когда он наотрез отказался стать ее наложником. Он никак не ожидал, что Моргана превратит его в смертного.
Королева дала ему этот алмаз, чтобы он изредка мог вспоминать о том, чего лишился, — о бессмертии и способности обольстить любую женщину, какую пожелает и когда пожелает. Однако для того, чтобы помнить об этом, Арчер должен был держать в руке алмаз. Стоило ему расстаться с камнем, и память о прежней жизни вновь угасала.
С помощью этого же камня он мог воззвать к королеве и молить ее о прощении.
Арчер поглядел на алмаз, затем на свою прекрасную Лилин. Он отдаст камень ей, чтобы она вспомнила свое прошлое и… вернулась в Неблагой Двор.
С бьющимся сердцем Арчер положил алмаз на ладонь Лилин.
— Это мой подарок.
И тотчас же на лице Лилин, сжимавшей алмаз, отразилось безмерное потрясение. Ее глаза заметались, будто она следила за ходом увлеченной игры в пинг-понг.
— Я могла бы вернуться, — прошептала Лилин. — Королева простила бы меня.
Арчеру показалось, что в его грудь воткнули острый нож. Лилин может покинуть его! Вернется назад, к королеве Моргане, и навсегда позабудет о его существовании.
А он никогда ее не забудет.
В этот краткий и беспощадно ясный миг Арчер осознал, насколько стала дорога ему Лилин.
Он не хочет ее потерять.
Арчер уже готов был сгрести ее в объятия и прижать к себе так крепко, чтобы она ни за что на свете его не покинула. Лилин вздрогнула, словно очнувшись от грез, и окинула Арчера долгим взглядом.
Слова застряли у него в горле, а дыхание прервалось, когда Лилин взяла носок, валявшийся на кровати, и решительно опустила туда алмаз.
Затем она протянула носок Арчеру и улыбнулась.
— Я предпочитаю остаться смертной женщиной, если это означает остаться с тобой. И, прикусив нижнюю губу, добавила: — Если ты хочешь, чтобы я осталась с тобой.
Арчер испытал такое облегчение, что на миг лишился дара речи.
— Если я хочу? — Арчер с силой швырнул носок за спину и услышал, как алмаз глухо стукнулся об пол. — Надо ли еще спрашивать?
Про себя он решил, что утром первым делом унесет чертов камень из дома и закопает на мусорной свалке.
Лилин просияла улыбкой и обвила руками его шею.
— Арчер, кажется, я тебя люблю.
— А я, Лилин, точно знаю, что люблю тебя, — ответил он, глядя на нее. В его голосе и улыбке была нежность, которую он не мог и не пытался скрыть. — Люблю и ни за что на свете не отпущу!
КЕЛЛИ АРМСТРОНГ
Романтика паранормальной любви
— Когда я сказала про рынок знакомств, это была метафора. И уж конечно, я не имела в виду мясной ряд. Мне вовсе не улыбается стать чьим-нибудь обедом!
Тиффани закатила глаза:
— Мэл, это бар для вампиров, но не такой…
— А какие еще бывают для вампиров? Что они пьют? Правильно, кровь! А мы для них — посуда, в которую ее разливают. Ergo…
Если бы она закатила глаза еще чуть больше, зрачки бы совсем исчезли. Потягивая пиво, я слышала, как два парня за стойкой говорят «о бабах», а боковым зрением видела, что один из них недвусмысленно указывает подбородком в нашу сторону. М-да, крутой пацан!
— Чур, моя — блондинка! — забил он. — А ты, так и быть, бери брюнетку.
— Нет, это мне блондинку!
Всегда приятно, когда о тебе говорят и даже спорят. Только брюнетка это как раз я. Как ни крути, но если ты наполовину демон, да еще с обостренным слухом, иногда испытываешь определенные неудобства.
— Так вот, в этом баре, — продолжала убеждать меня Тиффани, — просто знакомятся. Быть вампиром нелегко, знаешь ли. Думаешь, у тебя одной проблемы с личной жизнью? А ты представь, каково им, бессмертным!
— Они не совсем бессмертные. И вообще, с чего мне знакомиться и встречаться с вампиром?
— Уф! Хотя бы с того, что они такие горячие парни.
Да, вампир — это круто. Особенно если тебе нужен высокий и черноволосый паразит. Я допила пиво, и даже после этого никто из торчавших у стойки не показался мне симпатичнее. Единственному, кто на меня поглядывал, было никак не меньше шестидесяти, и, скорее всего, ему выпивка тоже не помогла.
Я сделала бармену знак повторить. Но даже он меня проигнорировал.
— Але! — Тиффани помахала рукой перед моим носом. — Земля вызывает Мелани! Соедините нас наконец, будьте так добры. Это из бара вампиров звонят. Горячие вампирские парни уже несколько столетий мечтают с вами познакомиться.
Я фыркнула.
— Ну послушай! — не унималась она. — Разве это не романтично? Вампир, порождение ночи, страдалец, измученный пустотой существования, ищет одну-единственную и очень особенную женщину. Знает, что, если не найдет ее, обречен провести вечность бездушным монстром.