Запретная страсть, стр. 51
— Мисс Хилл, рад познакомиться с вами! — раздался голос Кларка.
Ребекка машинально пожала протянутую ей руку.
— Ничего не понимаю. Откуда он их знает?
— А разве Джексон вам не рассказывал?.. — Кларк недоуменно вытаращил глаза. Она покачала головой.
— Эти дети — из «Приюта Иисуса», .. для бездомных, он находится в Сентрал-сити. Джексон наведывается к нам каждый день. Ребятишки его обожают, родители доверяют. Он читает им книжки, приносит сласти, игрушки. — Кларк оглянулся на Джексона и мягко улыбнулся: — В общем, делает то, на что пока не способны их папы и мамы, — балует, и они расцветают на глазах.
— О Боже!.. — другого ответа Ребекка придумать не смогла.
И вдруг Джексон встал и направился к ней, прижав к груди одного малыша и держа за руку другого. Странное дело, но придумывая, как бы получше объяснить все это Ребекке, он испугался. А что, если она не примет этих несчастных, одетых в лохмотья детей? А потом обозвал себя дураком. Нет, Ребекка поймет. Это ведь так просто.
Глубоко вздохнув, Джексон улыбнулся:
— Ребекка, я хочу познакомить тебя с моими друзьями! — Он посмотрел на серьезные, настороженные лица детей и подмигнул им. — Ребята, а это Ребекка.
— Какой красивый шар! — сказала она, указывая на сверкающий красный подарок, привязанный к руке Джексона.
Ее похвала разбила лед.
— Там написано: «Я люблю тебя!» — раздался хор голосов.
Ребекка заглянула в глаза Джексону. Ей не надо было ничего говорить. Он и так видел, что творится у нее на сердце.
В ту ночь все было великолепно, и она много раз повторяла про себя слова надписи на красном шаре.
Глава 15
Плотные клубы тумана нависли над землей. Сырой ночной воздух просачивался сквозь шорты и майку Ребекки, стоявшей на крылечке. На ее темно-рыжих кудрях оседали крохотные капли.
А совсем рядом, в комнатке над гаражом, сидел Джексон, погруженный в свои видения. Чутье подсказывало Ребекке, что он по-прежнему страшно одинок, и это ранило ее душу.
Она прислонилась к столбику крылечка и, вдохнув поглубже, поежилась. Всего несколько часов назад Джексон сел в ее пикап и уехал куда-то, ничего не объяснив. Ребекка убеждала себя, что это не имеет никакого значения. Ведь у него есть полное право на личную жизнь, и он вовсе не обязан посвящать ее во все свои дела. Теперь, после того как здесь появился Кларк с ребятишками, Ребекка знала, что Джексон частенько заходит в приют для бездомных и чем он там занимается. Но если он и на сей раз отправился туда, то почему же не сказал об этом?
Через некоторое время Джексон вернулся — притихший и грустный, а потом обнял ее с таким отчаянием, что у Ребекки тревожно заныло сердце. Ей показалось, будто он уже готов открыть ей душу, но вместо этого Джексон молча вышел из дома и поднялся к себе.
И вот теперь Ребекка уныло всматривалась в густую завесу тумана и гадала, почему все идет не так, как надо.
«В чем же дело, Джексон? Почему ты не разговариваешь со мной? Ты позволил мне заниматься с тобой любовью, но так и не пустил в свое сердце».
Конечно, Ребекка не могла знать, что доктор Майкл Фрэнко разбил это сердце, и постарался на славу. Он заявил, что уже исчерпал все средства лечения и если в ближайшее время у Молли не произойдет коренного перелома к лучшему, дальнейшие попытки исправить что-то бессмысленны.
Сквозь туман плыли звуки музыки. Ребекка внимала им, затаив дыхание, словно песня могла помочь ей угадать настроение Джексона. Прижавшись к столбику, она вслушивалась в печальную мелодию блюза и улыбалась: он выбрал одну из ее любимых радиостанций.
Время шло, а музыка все продолжала играть, и одна песня сменяла другую, рассказывая всему миру о любви, слезах и страданиях. Ребекке страстно хотелось перебежать через двор и подняться туда — в комнату над гаражом. И никакой туман не смог бы остановить ее! Но ведь Джексон знал, где она сейчас находится, и все-таки не спустился к ней сам. Явиться к нему без приглашения… не будет ли это расценено как вторжение? Особенно учитывая, каким образом Джексон покинул ее.
«О кей… я не пойду к нему, но может быть, удастся выманить его из берлоги?»
Ребекка вернулась в дом, настроила свой портативный радиоприемник на ту же волну, поставила его на пол, возле стены, и включила звук на полную мощность. А потом снова вышла на крыльцо. Клубы тумана раздвинулись, словно пропуская ее, и снова сомкнулись, поглотив тонкую женскую фигурку. Ребекка стояла, скрытая ночной мглой, посередине двора и продолжала ждать.
А с точки зрения Джексона, последние два дня жизнь рушилась и катилась к черту. Началось все с Пита, который притащился завтракать и принес эту проклятую газету. Визит Кларка с детьми тоже, конечно, был неплохим подарочком. Но это не шло ни в какое сравнение с тем ударом, который сегодня нанес Майкл Фрэнко. В броне, воздвигнутой Джексоном вокруг своего сердца, образовалась еще одна трещина. Как он будет жить дальше, если Молли не выздоровеет?
Стоило закрыть глаза — ив памяти тут же всплывали картины детства. Молли… всегда такая радостная, заливающаяся веселым смехом. Она так много значила в жизни Джексона — он воспринимал ее прежде всего как свою старшую сестру, но порой она заменяла ему мать, а главное, всегда была его другом. Джексон хотел вернуть ее во что бы то ни стало. Ведь ему так была нужна семья, а от нее осталась только Молли. Что, если при одном взгляде на его лицо она окончательно лишится рассудка?.. Нет-нет, он не может… просто не имеет права так рисковать!
И еще Ребекка. Боже праведный! Что он творит с ней и с самим собой? Джексон дорожил ею как зеницей ока, но не мог решить, кого же он любит больше — Ребекку или сестру? И можно ли поставить на карту благополучие Молли, добиваясь исполнения своих желаний? А если все-таки сделать это, то как же потом жить?
— Проклятие!.. — пробормотал Джексон, уставший от безнадежной борьбы между страстью и сознанием долга.
За неимением ничего лучшего, он включил радио, растянулся на кровати и закрыл глаза, растворяясь в музыке, которая уносила его прочь из этого мира.
Ночь и туман обступили его внезапно, словно нежданные гости. Джексон встал, чтобы попить воды, выглянул в окно и удивился, даже немного встревожился: хотя дом Ребекки находился всего в нескольких ярдах от гаража, его совершенно не было видно. И Джексону вдруг показалось, что он остался один на всем белом свете. Это было странное чувство, совсем не похожее на то, которое он испытывал, сидя в камере-одиночке.
— С Ребеккой все в порядке, — убеждал он себя. — Я не вижу ее, но она здесь, рядом.
Джексон вышел на лестничную площадку и встал там, всматриваясь в ночную темень и туман. Как ему хотелось различить хоть что-то… что угодно, лишь бы удостовериться в присутствии Ребекки!
Музыка рвалась на улицу через распахнутую дверь, но густой туман как будто не желал пропускать ее, и ноты повисали в воздухе, громоздясь друг на друга. В царящей вокруг тишине эти звуки казались оглушительными. Джексон чувствовал, что уже переполнен ими.
И вдруг он услышал ту же мелодию, только она летела к нему откуда-то из другого мира, словно печальное эхо. Джексон мгновенно понял, что это означает. Ребекка как бы сообщала ему, что она здесь, рядом, и ждет его. Как это похоже на нее: ухитриться без слов дать понять нечто важное, привлечь к себе внимание… Да, только Ребекка могла придумать такое!
Джексон на ощупь стал спускаться по лестнице. Наконец его ноги коснулись земли, и он застыл как статуя, прислушиваясь к песне. Чистые, звонкие звуки трубы неслись со всех сторон. Джексон остро ощущал, что Ребекка совсем рядом… Казалось, сквозь этот шум можно было уловить, как бьется ее сердце. Кровь вскипела в его жилах, и он медленно, ориентируясь на музыку, зашагал к дому. Джексон не замечал, как туман набрасывает свое влажное покрывало на его лицо, на голые руки и грудь. Он думал только о Ребекке, о том, чтобы обнять ее, прижать к себе… и войти в ее теплое, нежное тело, укрыться в нем, как в убежище.