Падший ангел, стр. 55

— Ты что это, Джек? — спросил он. — Зачем ты привез свою шалаву, когда мои девочки…

О Хэрли замахал на него руками. Он виновато посмотрел на Лизу, потом сказал:

— Да нет, ты ничего не понял. Хитрюга. Это со всем не то. Это мисс… мисс…

— Альсестер, — пробормотала Лиза, вся красная от смущения. Она хорошо знала, что значит «шалава», но еще не знала точно, кого трактирщик подразумевал под «девочками».

— Видишь ли, Хитрюга, — продолжал О'Хэрли, — я подобрал ее на Юстонской площади. У нее там сумочку украли, а она только что приехала из какого-то Ноддинг Нолл. Ну, а друзей у нее тут нет, приютить некому. А ты, я знаю, сможешь устроить ее у себя за ее деньги.

Трактирщик посмотрел на Лизу так откровенно оценивающе, что она инстинктивно отступила на шаг. Он хотел, было что-то сказать, но Джек опередил его:

— Я знаю, что ты подумал, Хитрюга, но ты лучше выбрось это из головы. Мисс Альсестер — порядочная девушка, и она не станет работать на тебя. Ей нужна только дешевая комната для ночлега.

— А с каких это пор ты стал помогать пассажи рам устраиваться на ночлег? — осведомился трактирщик.

— Никому я не помогаю, — хмуро возразил О'Хэрли. — Просто вот она попалась мне, ну я и подумал, что ты можешь ее устроить. Да и, скажу я тебе, на те деньги, что ты у меня тогда вытянул, я мог бы купить любую из твоих конур.

— А может быть, ты хотел бы приобрести еще кое-что в придачу? — со смехом спросил трактирщик.

Джек немного смутился, но только на мгновение. Он взял у Лизы сумку и направился к входной двери.

За ним последовали окончательно растерявшаяся Лиза и хозяин заведения.

Когда они вошли в зал, пропахший пивом и табачным дымом, О’Хэрли спросил:

— В которую комнату ты ее определишь:

Лиза осмотрелась. В зале было довольно чисто.

Что ей не понравилось, так это странный состав посетителей, вернее, посетительниц. Почти все из них были женщины. Некоторые просто с мрачным видом сидели за столиками, другие тасовали карты, третьи заигрывали с красивым приказчиком. Внезапно ее поразила страшная догадка. Все это могло иметь только вполне определенный смысл.

Трактирщик подошел к столику под лестницей и шшвырнул О'Хэрли ржавый ключ.

— В номер третий, Джек, — ответил он. Лиза последовала наверх за своим благодетелем.

У комнаты номер три было одно достоинство: чистый пол и свежее постельное белье. Но штукатурка на стенах облупилась, а единственный стул был таким ветхим, что садиться на него едва ли следовало. Кроме того, над кроватью были вбиты два колышка, игравшие роль вешалки. Лиза посмотрела в единственное окошко, и лицо ее омрачилось. О Хэрли, который внес в номер ее сумку и поставил у кровати, перехватил ее взгляд.

— Это — Левитское кладбище. Евреев там хоронят, — пояснил он.

Лиза посмотрела на огромные, обветшавшие надгробные памятники, вздрогнула и отвернулась.

— Надеюсь, привидений здесь нет? — спросила она, слабо улыбаясь.

О Хэрли засмеялся:

— Нету. Ничего тут не слыхать о них.

— Спасибо вам за все. Вы были так добры ко мне! — поблагодарила Лиза.

Джек тут же нахмурился. Выйдя в коридор, он приподнял свой цилиндр и сказал:

— Всего хорошего, мисс. Не доверяйте Сильвестру, не то он может впутать вас в свои дела.

На этот раз она хорошо поняла, что он имел в виду. Она попала в приют не раскаявшихся Магдалин, из которого уйти ей пока было некуда. И все же надо воспользоваться и таким кровом. Она уже заплатила за эту комнатушку за неделю вперед, а через неделю она может найти что-нибудь получше.

— Я завтра пойду искать место гувернантки, — сказала она, с грустью подумав о записках миссис Парке, которые остались в ридикюле.

— Ну и ладно, — кивнул О'Хэрли. С этими словами он стал спускаться вниз по лестнице.

Лиза закрыла за ним дверь, потом на всякий случай сразу заперлась на ключ. Она довольно быстро разобрала сумку, потому что взяла с собой немного вещей. Среди них, однако, было ее бальное платье. Осмотрев его, Лиза покачала головой. Оно было страшно мятое, но его можно было погладить. Хуже обстояло дело с прорехами на подоле. Ведь теперь Лизе, как-никогда прежде, нужно было продать это платье.

Лиза повесила его над кроватью и любовно погладила розовый атлас. Конечно, следовало бы постараться продать этот бальный наряд сразу, но сейчас Лиза слишком устала. Она улеглась на кровать, не раздеваясь, даже не сняв туфель. Сначала она пыталась обдумать какие-то планы на завтра, но ее мысли снова и снова, против ее воли, возвращались к Ноддинг Нолл и к Айвану, хотя домой ей нельзя было возвращаться. Но больше ничего Лизе сейчас не приходило в голову.

Лиза лежала на кровати и мрачно смотрела в закопченное окно на кладбище. Вскоре она уже чуть ли не жалела о том, что здесь нет привидений: уж лучше такие призраки, чем мучивший ее призрак Айвана.

Глава 24

К концу первой недели Лиза была не ближе к получению места гувернантки, чем в момент приезда в Лондон. Она побывала во многих семьях, где нужны были гувернантки, но хозяева всегда хотели навести справки в Ноддинг Нолл. Записок миссис Парке у Лизы уже не было. Она могла сослаться на ту же миссис Парке или на Бишопов, но немного опасалась: а вдруг каким-то образом сплетни о ней дойдут сюда и она потеряет возможность получить место. Но хуже всего было томительное ожидание. Как правило, ее просили подождать, говорили, что дадут ответ через недельку-другую, а для нее это казалось целой вечностью.

И к концу следующей недели она все еще не получила должности. Теперь она стала расплачиваться с трактирщиком своими пожитками. Она уже отдала ему кожаную дорожную сумку, но вскоре он вполне мог потребовать чего-то еще, а единственной ценной вещью, которая у нее осталась, было бальное платье. Но Лизе было тошно от одной мысли, что это ее платье может однажды надеть одна из Сильвестровых «девочек». Ей страшно не хотелось отдавать его хозяину, и она продолжала искать работу гувернантки, а также посещать те семьи, где она уже была и где обещали написать тем, на кого она ссылалась. Однако ответа Лиза пока не получила нигде.

Она уже привыкла к «Колоколу и подвязке», но так и не познакомилась ни с кем из здешних «девочек», не в последнюю очередь потому, что при встрече они всегда смотрели на нее с явной враждебностью. Конечно, это было не то общество, к которому она стремилась, но по утрам, когда она спускалась вниз есть овсяную кашу, ей очень хотелось поговорить хоть с кем-нибудь.

Все чаще и чаще Лиза вспоминала Ноддинг Нолл. Прежде ей и в голову не приходило, что когда-то она будет тосковать по деревне, но именно так и случилось. Иногда она с трудом могла удержаться, чтобы не убежать на Юстонскую площадь, и только одно ее удерживало: мысль об Айване. Стоит только вернуться, и ее мучения начнутся снова. Он будет обращаться с нею, как его отец со своей цыганкой, и жизнь превратится в ад кромешный.

Но во снах и в грезах она снова и снова возвращалась в родные места. Лиза видела себя вновь на свадьбе сестры, когда Холланд смотрел на Эвви как на сокровище, которое теперь станет ему принадлежать. Самым сильным желанием Лизы в жизни было бы увидеть, как Айван смотрит на нее так же, как Холланд на Эвви. Но, увы, она знала, что такого нет и не будет.

Пошла уже третья неделя пребывания Лизы в Лондоне. К полудню того дня она уже успела сходить по четырем объявлениям, но без определенного результата. Погода была сырая и промозглая, дул рез кий, пронизывающий ветер. Когда Лиза свернула на Нью-Бонд-стрит, она почувствовала легкое головокружение. В испуге она остановилась у одного из магазинов и ухватилась за железные перила на крыльце, чтобы сохранить, равновесие. Несмотря на холодный ветер, ей вдруг стало жарко. Лиза заметила, что лоб ее покрылся испариной, и вытерла его платочком. Она почувствовала, что заболевает. А до Сент-Джилских полей идти было, как ей теперь казалось, далеко, словно до края света.