Румо и чудеса в темноте. Книга II, стр. 36
Как только Тихон это услышал, он чуть не потерял сознание. С таким же успехом генерал Тиктак мог приказать ему задержать время или превратить воду в кровь.
Судя по всему, командир медных парней, как и многие жители Гела, был уверен во всемогуществе алхимии. Но и у этой науки есть границы! Тихон прекрасно знал, что это вина самих алхимиков, что их возможности так переоцениваются непрофессионалами. Вечная загадочность, несколько обычных профессиональных трюков и необоснованное бахвальство, с помощью которых они, как представители науки алхимии, обращали на себя незаслуженное внимание, всё это создало над ними ауру непогрешимости.
Алкоголь подействовал успокаивающе. Тихон разобрался со своими мыслями. Страхи были запрятаны поглубже, дух открытий вызван наружу. Но почему вообще-то это задание должно быть невыполнимым? Просто алхимия сейчас столкнулась с чем-то, что кажется невыполнимым. Ещё колбочка спирта. Дело мастера боится, ведь так говорят? Если у него получится, то он станет одним из самых влиятельных алхимиков Гела! Итак, за работу!
Следующие дни и ночи алхимик бешено записывал бесчисленные идеи в свой блокнот. Вирусы, кислоты, бациллы, красные глисты, пожиратели клеток, красная чума, чёрная оспа, зелёная чесотка, гралзундский грипп, все смертельные яды, опаснейшие живые существа и болезни, воздействующие на кровь, были внесены в список. Какое влияние оказывают на организм определённые болезни в комбинации с определёнными ядами? Эти комбинации были бесконечны и с каждым разом образовывали всё более агрессивные и опасные для жизни сочетания. Тихон Цифос создал логарифмическую таблицу смерти.
После окончания теоретической части он приступил к практической. В следующие дни и недели его лаборатория стала центром загадочных феноменов. В радиусе километра исчезли все мелкие животные – кошки, собаки, крысы и мыши. При этом над близлежащей местностью в воздухе повис новый таинственный сладковатый запах, исходивший из лаборатории Тихона, в которой были свалены в кучу трупы бедных животных, использованных алхимиком в качестве подопытных существ.
Тихон комбинировал возбудителей болезней, как художник комбинирует цвета и тоны, и делал это очень изобретательно. Никто до него не догадался запустить одновременно в один организм возбудителей гралзундского гриппа и чёрной чумы, а затем инфицировать его серой холерой. Никто не комбинировал зебровую оспу со жгучей крапивницей для того, чтобы затем объединить их с парализующей проказой. И если уже всё так далеко зашло, почему бы ни сделать ещё один шаг и не соединить вместе невероятные результаты этих всех попыток? Они были настолько ужасными, что белоснежные волосы Тихона за неделю стали абсолютно чёрными и он исхудал до костей. Иногда, когда он видел своё отражение в зеркале, он пугался самого себя. Изо дня в день он становился всё более похожим на то, что он должен был создать: на движущуюся смерть.
Подкожный эскадрон смерти
Прошло пару месяцев и срок, в который генерал Тиктак желал получить результаты, угрожающе приближался. Тихону Цифосу удалось создать болезнь, которая, как ему казалось, удовлетворяла желаниям генерала. Эта болезнь была не только смертельной, она даже взяла на себя работу смерти. После того, как инфицированный умирал в ужасных муках, вирусы начинали безжалостную работу: они разрушали каждую клетку трупа, пока она полностью не разлагалась, и до тех пор, пока сам труп не исчезал. Цифос в изумлении наблюдал этот процесс на трёх кошках, которые в течение одного дня исчезли прямо на его глазах. От них не осталось ничего, даже волоска.
"Эта болезнь придётся генералу Тиктаку по вкусу", – думал Тихон Цифос. "Я назову её Подкожный эскадрон смерти".
Оставалась только одна проблема – болезнь невозможно было изолировать. Она распространялась неконтролируемым образом и для этого не нужно было даже прикасаться к больному. Она уходила из уничтоженного тела и сама искала себе новую жертву. Она была похожа на разбойничью армию, перебирающуюся из города в город. И она была настолько же непредсказуемой, как толпа диких воинов, поскольку иногда она прерывала свою разрушительную работу и осознано перескакивала на другое тело – Тихон заметил это во время экспериментов в лаборатории. Сам он во время экспериментов с болезнью был одет в воздухонепроницаемый защитный костюм с искусственным обеспечением кислородом. И вскоре, по его мнению, болезнь будет укрощена. Алхимик даже добавил кое-что этому чудовищному вирусу – одну коварную черту, чрезвычайно новаторскую в современном мире болезней. Этот дополнительный сюрприз он хотел преподнести генералу Тиктаку в качестве подарка, тайно надеясь на повышение по иерархической лестнице придворных алхимиков. Он хотел сделать так, чтобы Подкожный эскадрон смерти погибал вместе с разрушенным телом.
Но как только он начал работу над этим последним пунктом, в дверь лаборатории Тихона постучали. Это были два солдата генерала Тиктака, которые приказали ему сейчас же предоставить отчёт.
Тихон знал, что протестовать не было смысла. Поэтому он взял свои записи и шприц со смертельной болезнью и пошёл к генералу Тиктаку.
Представление
– Ну, как ‹тик› обстоят дела с заданием? – спросил генерал Тиктак Тифона Цифоса, стоящего перед ним с трясущимися коленями.
– Я создал такую смертельную болезнь, какой ещё никогда не существовало, – сказал Тихон. – Но…
Генерал Тиктак поднял вверх руку.
– Никаких "но" в ‹так› моём присутствии! Никаких "но", никаких "нет" и никаких "невозможно" ‹тик›. Каждое такое слово карается ‹так› смертью.
Тихон опустил голову.
– Покажи мне болезнь! ‹тик› Она у тебя с собой?
Алхимик подошёл ближе и вынул шприц.
– Одной капли из этого шприца достаточно для инфицирования любого существа. Целого шприца хватит на сто. Но…
Тихон укусил себя за губу, но было слишком поздно.
– Я тебя ‹так› предупреждал, – сказал генерал Тиктак и взял шприц. – Слишком много ‹тик› "но".
Он ухватил Тихона за руку.
– Ты сказал ‹так› одной капли достаточно?
И когда Тихон понял, что произошло, игла уже уколола его. Генерал Тиктак осторожно вколол каплю жидкости в вену алхимика и снова отпустил его.
– Прошу прощения ‹тик› за мою нетерпеливость, – сказал генерал Тиктак. – А теперь покажи, что ‹так› может твоя болезнь.
Тихон неожиданно стал очень спокойным. Он слегка удивился тому, как быстро он смирился со своим смертным приговором.
– И как называется ‹тик› твоя болезнь? – спросил генерал Тиктак. – Или ты пока ещё ‹так› не придумал названия?
– Я назвал её подкожный эскадрон смерти, – ответил Цифос.
– Хорошее ‹тик› имя. Научное и военное ‹так› одновременно.
– Спасибо, – ответил алхимик.
– Но это какая-то ‹тик› медленная болезнь, – нетерпеливо сказал Тиктак.
Цифосу стало плохо, его ноги стали ватными – первый признак того, что эскадрон начал свою работу.
– Она как раз начинается, – сказал он. – Одного она убивает за день, другого за неделю. У меня это, кажется, происходит очень быстро… Можно мне сесть?
– Нет, – сказал генерал Тиктак. – Извини, ничего ‹так› личного. Я ‹тик› просто хочу точно ‹так› изучить все симптомы. Начинается с ног?
Даже такая мелочь – умирать сидя – не была ему дозволена. И это был именно тот момент, когда Тихон Цифос решил не рассказывать генералу, что болезнь заразна. Он также не расскажет ему о своём сюрпризе, о маленькой коварной особенности, которую он добавил вирусу. Нет, Тихон Цифос хотел забрать свои последние тайны с собой в могилу, поскольку это было его единственной возможностью отомстить. Самому генералу Подкожный эскадрон смерти ничего не мог сделать. Когда Тихон умрёт, вирус погибнет, вероятно, где-то через час, так как генерал – машина и не может быть инфицирован, а поблизости кроме него нет ни одного живого организма, на который могла бы перепрыгнуть болезнь. Все остальные возбудители - в шприце. Может быть, один из них когда-нибудь получит возможность разрушить планы генерала Тиктака. Необходимое для этого оружие он им выдал. Тихон Цифос оставлял после себя армию, слишком маленькую, чтобы её заметить, но достаточно сильную, чтобы победить сильнейших противников.