Румо и чудеса в темноте. Книга I, стр. 9

Румо замер. Смайк поднял руку и сделал жест, как-будто он прислушивается.

– Но вдруг – голоса, всё громче и громче! Шаги в сухой листве, скрип телег, клацанье металла приближались, э-э-э, с запада к полю битвы. Ещё одна армия?

Румо навострил уши, как-бы пытаясь услышать удалённый шум.

– Да, внимание, малыш, поскольку самая безумная часть истории только начинается. С запада по лесу шла не армия, а делегация Гларсундерских хирургов, направлявшаяся на Конгресс слепой кишки.

– Хирурги?

– Ага. Это врачи, медицинские специалисты, обученные проводить наисложнейшие операции: сшивание отрезанных частей тела, лечение ран, кровопускание и переливание крови, ампутации, трансплантации, трепанации.

"Ции, ции, ции", – кружилось у Румо в голове.

– Но и это не самая сумасшедшая часть истории, о нет, сын мой! Так как с востока шла группа Вагабундирендских Часовщиков. Они направлялись на рынок карманных часов в Веллингере. Эти люди специализировались на постройке и ремонте часовых и прочих точных механизмов. Работа для самых спокойных рук, для самых лучших глаз и для железных нервов.

Румо понял не всё, но снова кивнул.

– Это тоже пока ещё не самая сумасшедшая часть истории! Поскольку с юга шло более ста кузнецов и слесарей, специализирующихся на оружии. Они направлялись во Флоринт, где должны были построить, по приглашению какого-то жаждущего власти князя, чудовищную военную машину. Мастера, разбирающиеся в сборке и плавке железных деталей, в создании сложных замков и осколочных бомб, ковке металла, заточке клинков, покрытии золотом, серебром и медью. Мастера войны.

– Война, – сказал Румо.

– Теперь, для обычной сумасшедшей истории, этих безумных совпадений было бы достаточно. Но в истории Нурненвальдской битвы речь идёт о достоверно известной самой невероятной концентрации совпадений в замонийской истории. Так что в лес вошла, теперь уже с севера, ещё одна делегация – делегация Алхимиков.

– Ал… Алши…

– Алхимиков! Это такой вид профессии, который, э-э-э… скажем это были учёные со склонностью к искусству или люди искусства с научными амбициями, как кому угодно. В любом случае высокообразованные личности, доктора, возможно также шарлатаны и знахари, кто может сейчас это оценить? В то время было возможно все основные знания объединить вместе, хм, как минимум сами алхимики так считали. Они пытались комбинировать и смешивать научные знания чтобы, например, создавать средства против болезней, формулы для получения редких металлов или микстуру против смерти. Или найти философский камень. Создать вечный двигатель или колодец вечной молодости. Мази, защищающие от ран или делающие невидимым. Или сыр, на котором можно кататься на катке.

В ушах у Румо теперь шумели не только волны, разбивающиеся о Чёртовы скалы. Непрерывно выплёвываемые Смайком новые слова формировались в голове в бурный поток, несущийся по извилинам его маленького мозга и смывающий все его мысли.

– Итак, – беспощадно продолжил Смайк, – у нас имеются алхимики, хирурги, часовщики и кузнецы – четыре совершенно разные профессии, не перекрещивающиеся друг с другом в нормальной жизни. И для чего, собственно? И они встречаются, как нарочно, в Нурненвальдском лесу, на поле битвы, усеянном смертельно ранеными воинами, на залитой кровью поляне, сплошь покрытой частями тела, оружием, кусками металла и повреждёнными доспехами.

Румо нетерпеливо ёрзал.

– И? – спросил он.

– То, что дальше произошло, было и остаётся беспрецедентным событием в истории Замонии. Эти, на столько отличные друг от друга, специалисты решили объединить свои знания, инструменты, способности и приспособления для оказания скорой помощи. Кузнецы строили свои плавильные печи и устанавливали кузнечные меха. Хирурги стерилизовали инструменты для операций. Часовщики протирали лупы и настраивали микроскопы. Алхимики нагревали секретные жидкости в стеклянных колбах и размешивали в огромных котлах травяные отвары. Там, где несколько часов назад гремели мечи и раздавались предсмертные вопли, теперь кипел металл, пели точильные камни, вспыхивал из-за накачиваемого воздуха огонь в печах, стучали в такт кузнечные молоты. Отрубленные части тел, оружие и доспехи были собраны в одну огромную кучу, а затем тщательно рассортированы. Сюда – руки, туда – ноги, тут – головы, там – шлемы, здесь – колени, а там – наколенники, и так далее. Раны были очищены, обезболивающее применено, к переломам приложены шины. Тут и там оказывалась помощь. Вежливо и качественно обменивались они желаниями, советами, частями тела и органами. Постоянно возникали короткие, но конструктивные споры, в результате которых каждый раз находили простое решение, позволяющее продвинуться вперёд. Тончайшие медные трубки были соединены с артериями, проволоки – с мускулами, кожаные ремни – с сухожилиями, шёлковые нити – с нервами. На место предплечья встал железный топор, на место глаза – алмазная лупа, на место ноги – молот. Почему бы не заменить сломанный позвоночник большой часовой пружиной? А ухо – воронкой? Язык – языком от колокола?

Продолжение битвы в Нурненвальдском лесу

Румо непроизвольно потрогал свой язык.

– Одному алхимику срочно потребовалось жидкое серебро, хирургу – микроскопически малый ножик, столяру – действующий железный сердечный клапан, часовщику – пружина из золота. И мгновенно соответствующие специалисты выполняли эти пожелания. Вместо зубов – кастеты, вместо мозгов – часовые механизмы, вместо печени и почек – натуральные губки и газовые фильтры, вместо лёгких – кузнечные меха, вместо нервных стволов – наэлектризованные провода, вместо крови – ртуть. Жизненные соки были восполнены травяными отварами, шлемы с забралами заменили черепа, железные перчатки, наполненные искусными точными механизмами заменили руки. Тут не хватает носа – быстро прикручиваем кран от бочонка! Не хватает пальца? Заменим его раскладным ножиком. Тут раньше было сердце – на его место ставим паровой насос! Ни один хирург ранее не заменял артерию медной трубкой, ни один алхимик не ассистировал слесарю, ни один слесарь не работал с пинцетом и ватным тампоном. Безумная концентрация совпадений привела к этой вспышке креативной энергии, к неповторимой совместной игре науки, искусства и ремесла, с помощью опыта, фантазии и точности, что, в свою очередь, породило Армию Медных парней.

Смайк ещё раз глубоко вдохнул.

– И когда утих последний молот, потух огонь в печах и все эликсиры были использованы, на поляне Нурненвальдского леса стояла начищенная до блеска, новая армия. А поскольку в то время было модно украшать доспехи и оружие декоративным орнаментом из меди и этот красноватый металл блестел и сверкал на солдатах, то их назвали Медными парнями.

– Ух! – сказал Румо.

– Но армия просто там стояла. Стояла как огромный памятник солдатам и не двигалась. Часовщики зашептались. Хирурги зашушукались. Слесари ругались. Пока вперёд не вышел один алхимик по имени Цолтеп Цаан и не сказал: "Эта армия не будет двигаться, пока не получит приказ. Так всегда с солдатами. Им нужен предводитель". Цаан указал на неиспользованные остатки доспехов, частей тел, оружия и мусора. "Давайте построим из этого предводителя, генерала для Медных парней! И на этот раз в качестве замены для сердца, мозга и чувств я применю Замоним."

– Цамоним? – отозвался Румо.

– Замоним! Редчайший химический элемент Замонии! Утверждают, что он может не только думать, но и то что он сумасшедший! Я же предупреждал тебя, что это самая безумная история. Румо попытался запомнить слово "Замоним", но оно ускользало от него, как слизкая рыба.

– Остаток ночи врачи, алхимики и мастера провели собирая последние части вместе. Честолюбие заставило их использовать всё до последнего шурупчика, пружинки, зубчатого колёсика. Из-за чего их творение становилось всё больше и сложнее.