Певица Перна, стр. 13

Сначала Менолли пожалела, что Сильвина не задержалась еще чуть-чуть, чтобы познакомить ее с мастером Джеринтом, но, поразмыслив, виновато призналась себе, что и так отняла у главной смотрительницы уйму времени. Она расправила плечи, пытаясь побороть внезапный прилив робости, и вошла в квадратный вестибюль. Перед ней была дверь – должно быть, за ней находятся владения мастера Джеринта.

Даже сюда доносился шум работы: стук молотка, визг пилы, удары, скрежет, но когда она открыла дверь, на них с Красоткой обрушилась целая лавина звуков – кто-то настраивал инструменты, кто-то пилил, строгал, зачищал, кто-то натягивал на каркас барабана жесткую кожу, которая щелкала и потрескивала. Красотка издала жалобный, душераздирающий писк и, вспорхнув с плеча Менолли, устроилась на балке под самым потолком. Ее резкий крик и стремительный полет приковали к себе внимание всех, кто трудился в мастерской. Внезапно наступившая тишина, нарушаемая лишь перешептыванием юных мастеровых, поглядывавших на Менолли, привлекла внимание пожилого мужчины, который, согнувшись чуть ли не вдвое над лежащей у него на коленях гитарой, приклеивал особо сложный фрагмент инкрустации. Он поднял глаза и оглядел замерших учеников. – Ну? Что это с вами?

Красотка снова вскрикнула и, обрадованная наступившей тишиной, слетела с балки к Менолли на плечо.

– Это еще что за дивные звуки? Они явно не музыкального, а звериного происхождения.

И вдруг без всякой посторонней подсказки мастер Джеринт заметил ее присутствие.

– А тебе что здесь нужно? И что это за существо у тебя на плече? У нас здесь не полагается таскать с собой всякую живность. Говори же, парень! Ты что, язык проглотил?

По мастерской пролетело приглушенное хихиканье, и мастер догадался, что сказал что-то не то.

– Видите ли, мой господин, если вы мастер Джеринт, то я, с вашего позволения, Менолли…

– Но если ты Менолли, то, значит, ты не парень.

– Нет, мой господин.

– И, значит, это тебя я жду, если, конечно, снова не ошибаюсь. – Мастер укоризненно воззрился на инкрустацию, над которой трудился, как будто это она была виною его забывчивости. – Так кто это у тебя на плече? Это оно так верещало?

– Она, мой господин, но только потому, что испугалась.

– Да, шум у нас стоит такой, что напугает любого, у кого есть голова, а на ней уши, – явно смягчившись, проговорил Джеринт и потянулся к маленькой королеве, но Красотка предостерегающе пискнула, и он тотчас отпрянул, удивленный реакцией ящерицы на его любопытство. – Так, значит, это и есть знаменитая огненная ящерица? – скептически осведомился мастер.

– Я назвала ее Красоткой, мастер Джеринт, – сказала Менолли, желая, чтобы как можно больше обитателей Цеха подружилось с ее файрами. Девочка решительно размотала витки хвоста, стискивающего ее шею, и пересадила Красотку на руку. – Она просто обожает, когда ей почесывают надбровья…

– Правда? – Джеринт принялся поглаживать отливающую золотом ящерицу, и Красотка, прижмурив сверкающие глаза, полностью отдалась его ласкам. – Да, теперь я и сам вижу.

– Вообще-то, она очень милая, вот только весь этот шум и новые лица…

– Что ж, и вправду очень милая зверушка. – Джеринт все смелее поглаживал длинным мозолистым пальцем, перепачканным в клею, головку маленькой королевы, а та, млея, тихонько мурлыкала от удовольствия. – Очень милая. А у драконов кожа такая же мягкая?

– Да, мой господин.

– Просто очаровательное создание. Совершенно очаровательное. Куда симпатичнее драконов. – Она еще и поет, – сказал, неторопливо приближаясь к ним, коренастый человечек, на ходу вытирая полотенцем руки.

Его появление как будто отпустило какую-то скрытую пружину: по мастерской волной пронесся возбужденный шепоток подмастерьев, то и дело перемежаемый смешками. Коротышка кивнул Менолли.

– Поет? – переспросил мастер Джеринт, и ладонь его на миг застыла в воздухе, но Красотка немедленно подтолкнула ее носом, требуя продолжения. Он принялся поглаживать ее изящно изогнутую шею. – Правда, Домис, кроме шуток?

– Но ведь ты сам слышал сегодня утром ее великолепное сопрано.

Так, значит, этот коротышка и есть мастер Домис, перед которым она должна играть? Правда, на нем старый камзол с выцветшими нашивками подмастерья, но ни один подмастерье не посмел бы запросто обращаться к мастеру по имени и не держался бы так самоуверенно.

– Сегодня утром? – мастер Джеринт удивленно заморгал, чем вызвал смешки наиболее дерзких школяров. – Ах да, я еще подумал, что для свирели тембр немного необычный, к тому же это сказание обычно исполняется без аккомпанемента, но наш Брудеган вечно что-нибудь изобретает… – Он небрежно махнул рукой.

Красотка попятилась и, раскинув крылья для равновесия, больно вцепилась коготками в руку Менолли.

– К тебе это не относится, моя прелесть, – извиняющимся тоном проговорил Джеринт и стал снова поглаживать надбровья маленькой королевы, пока она не успокоилась. – Неужели у этой малышки такой сильный голос?

– Сколько же файров пело, Менолли? – спросил мастер Домис.

– Всего пятеро, – сдержанно ответила девочка, помня, как среагировала Данка на цифру девять.

– Неужели, только пятеро?

Странный тон мастера заставил Менолли поглядеть на него внимательнее: уж не издевается ли он над ней? Но на непроницаемом лице Домиса блуждала легкая улыбка.

– Пятеро! – Мастер Джеринт подскочил от неожиданности. – Как, у тебя… пять файров?

– Вообще-то, если сказать по правде, мой господин…

– Лучше всегда говорить правду, Менолли, – посоветовал мастер Домис. Он явно дразнил ее, и не так уж беззлобно.

– Да, я запечатлела девять файров, – в отчаянии выпалила Менолли. – Видите ли, мы были в пещере, вокруг падали Нити – как я могла удержать их внутри и тем самым уберечь от гибели? – только кормить. Ну вот, я их кормила, кормила и…

– И, конечно, запечатлела, – закончил за Менолли Домис, когда она запнулась, увидев, что мастер Джеринт не сводит с нее удивленного, недоверчивого взгляда. – Придется тебе, Менолли, добавить к своей песенке еще куплет-другой.