Жнецы ветра, стр. 55

Оспа вновь замолчала, и на этот раз тишина была невыносимо долгой.

– Она важна в нашей войне. После победы – ты получишь ее жизнь.

– Я никуда не тороплюсь. Свяжись со мной, когда решишь, что вы победили.

– «Вы»? Ты отошла от дел?

– Временно. Сейчас меня больше занимает творение Скульптора и мальчишка-Целитель. Так что сражаться вам придется без нас.

– Стой! – Аленари вскинула руку, удерживая Тиф от разрыва плетения. – Еще одно. Тот человек убил моего зверя. К секрету Лепестков тебе придется добавить и его жизнь.

– Без проблем. Где сейчас Рован?

– Он покинул Альсгару, оставив возле города часть своей армии. Синее пламя начало жечься. Я подумаю, что можно сделать с Митифой. Как представится случай – позову. Береги себя.

Зеркало померкло и водой пролилось в лежащую на земле хвою. Тиф задумчиво тронула пальцем искусанные губы. «Береги себя». Ну надо же! Сестра Сокола думает, что Тиа теперь может перемещаться по миру, точно блоха по собаке. И опасается, как бы кто-то ее не прибил, а вместе с ней и бесценный секрет. Воистину нежная забота!

Насколько Аленари сдержит слово? Неизвестно. Но она не станет ничего предпринимать до тех пор, пока не получит знание. Которого у Тиф пока нет.

Проклятая постояла еще немного, просчитывая свои шансы на победу, а затем направилась назад.

К костру.

Глава 18

Аленари аккуратно положила испачканное перо на край чернильницы и, еще раз медленно перечитав написанное, убрала в конверт. Выдвинув верхний ящик стола, взяла брусочек бордового сургуча, растопила его с помощью «искры» и приложила перстень.

– «Я Сокол, разящий врагов даже сквозь вечность», – привычно прошептала она девиз своей семьи, изучая оттиск птицы на застывшем сургуче. Столько веков прошло, а впечатанные в сознание раз и навсегда слова все еще с ней.

Оспа потянулась за колокольчиком, позвонила в него, дождалась, когда войдет слуга.

– Гонец здесь?

– Да, Звезднорожденная. Госпожа Батуль просит принять ее.

– Пусть подождет. Я позову. Принеси вина.

Слуга поклонился и аккуратно закрыл за собой дверь. Аленари встала из-за стола и прошла из кабинета в смежную комнату. Та тоже показалась ей пустой и неприветливой, как и вся школа в целом. Возможно, подобное впечатление создавалось оттого, что многочисленные книжные шкафы зияли пустыми полками.

Сев на высокий жесткий трон, ранее принадлежавший Старшей наставнице, и положив руки на подлокотники, Оспа задумалась. Она всегда мыслила четко, по существу, видела перед собой цель и представляла последствия своих поступков. Ни ярость, ни вспыльчивость, ни дурное настроение, ни даже ненависть не могли заставить ее совершать глупости, которые привели бы к краху. Пример тому – Тальки.

После мятежа Аленари возненавидела старую тварь. Оспа была уверена, что если бы Целительница только захотела, то вернула бы ее лицо. Излечила от той жуткой боли, что преследовала бывшую красавицу почти целое столетие.

Но она вытерпела. Перестрадала. Пережила. И ничем не показала, как ей хочется размазать старую гадину. Она понимала, что это неразумно. Аленари знала способности своей «искры» и знала возможности «искры» Проказы, поэтому оценивала шанс выигрыша в открытом поединке один к пяти. Ей не дано было справиться с самой сильной из них. А удобный случай представился лишь спустя века.

Она не радовалась гибели врага. И не плясала на его могиле. Просто восприняла случившееся как должное, как свершившуюся кровную месть и почти сразу же отложила воспоминания об этом в долгий ящик, занявшись более насущными и важными, на ее взгляд, делами.

Но теперь и их пришлось отложить. Впервые за долгие годы Аленари испытывала настоящее смятение чувств. Ее нисколько не озадачило нападение Тиа. К тому, что рано или поздно это случится, Оспа морально была готова. Ни одному из тех, кто рядом с ней, даже Лею, нельзя было доверять полностью. Со знанием, что все лгут и ищут выгоду только для себя, Звезднорожденная смирилась еще в детстве. Аленари не знала причин, почему на нее напала Тиф, да и знать не хотела. Но в тот миг, когда она увидела Убийцу Сориты, сокрушающую Избранных, решила для себя, что бешеную собаку надо прикончить.

И видит Звезда Хары, она сделала бы это без сожалений. Но в ее планы вмешалось настоящее чудо. Лепестки ожили. Мир перевернулся. И теперь будущее в руках Тиа, от которой ровным счетом непонятно чего ожидать.

С того самого момента как Дочь Ночи растворилась в воздухе, Аленари беспрерывно размышляла о случившемся. И ночной разговор с бывшей подружкой Ретара лишь заставил ее еще сильнее задуматься.

Оспа не верила Тиф. Считала, что та блефует и не ведает секрета Лепестков. Но также знала, что не будет ничего предпринимать, пока полностью не убедится в этом…

В комнате бесшумно появился слуга, принес белое вино, повинуясь жесту, поставил бокал на стол.

– Проследи, чтобы меня не беспокоили, – приказала Аленари.

Когда человек ушел, она сняла маску и покосилась на раму, оставшуюся от разбитого зеркала. Осколки убрали еще утром, но ей бы не хотелось сюрпризов. Сестра Сокола ненавидела свое новое лицо и так и не смогла к нему привыкнуть за прошедшую вечность.

Тальки частенько говорила, что зеркала лгут. На взгляд Аленари, лгала Целительница, а отражения этого делать не умели и показывали правду – ее лицо, от вида которого она до сих пор просыпалась и кричала от ужаса.

Оспа долго пыталась убедить себя, что представшее перед глазами не могло быть Аленари рей Валлион из рода Сокола. Ведь она не была такой.

Воспитанная, совершенная, гордая, хладнокровная, умеющая скрывать свои истинные чувства, после этих кошмаров она не могла сдержать рыданий и разом превращалась в маленькую перепуганную девчонку. Успокоить ее мог только Лей, но сейчас он был слишком далеко.

Оспа задумчиво отпила терпкого муската, едва касаясь обожженными губами края бокала. Подержала вино во рту. После боя в Башне, когда та, неизвестная ей Ходящая, швырнула в нее плетением, бывшая красавица с большим трудом различала вкусы и запахи. И каждый день благодарила Звезду Хары, что ее глаза уцелели. Стань Аленари незрячей, и она бы точно не нашла в себе сил, чтобы жить дальше.

Допив вино, женщина вновь скрыла обезображенный лик под прекрасной маской, задумчиво сняла с рук тонкие кожаные перчатки и изящными пальцами с ухоженными ногтями нарисовала в воздухе сложный узор. На стену плеснуло вино, и «Серебряное окно» открылось.

Лей-рон ответил сразу же.

Она увидела его рыжеусый профиль, услышала, как он выкрикивает приказы, по привычке размахивая бесполезным мечом. Гремело оружие, слышались крики и брань. Темнеющее небо то и дело разрывали боевые плетения. Их вспышки окрашивали вершины гор зеленым и розовым.

Гигантский барабан загрохотал вне поля зрения Аленари, и окно пошло трещинами. На миг весь обзор скрыло зеленое пламя. Вой сотни голосов заполнил комнату в Радужной долине, и, когда пламя стихло, Оспа вновь увидела Несущего свет. Он что-то втолковывал Избранным. Потом повернулся к ней и крикнул, перекрывая громким, привыкшим повелевать голосом грохот битвы, гомон солдат и рев магии:

– Мы почти добрались до перевала! Я пытаюсь их выкурить! Осталось совсем немного! Свяжусь с тобой, когда все закончится!

– Удачи! – пожелала Аленари стекающему на пол вину.

Она вернулась в кабинет. Лежащий на кровати уйг распахнул васильковые глаза и, узнав хозяйку, вяло дернул хвостом, приветствуя. Посчитав, что на этом об этикете можно забыть, он вновь задремал. Или сделал вид, что спит.

Аленари звякнула в колокольчик, оценив удобную вещь, доставшуюся ей в наследство от Старшей наставницы, погибшей в зале Тысячи лестниц.

– Позови госпожу Батуль.

– Как прикажете, Звезднорожденная, – поклонился слуга, и через уну в комнате появилась женщина в белой мантии, подпоясанная синим кушаком.

– Приветствую тебя, о Звезднорожденная! – преклонила колено колдунья.