Ведьмин бал (сборник), стр. 86
Я и ступила на нее… Сначала почувствовала, что теряю равновесие, а потом послышался треск, и боковая ветка, не выдержав моей тяжести, сломалась.
– А-а!!!
В последний момент я успела ухватиться за тот мерзопакостный обломок ветки, что преградил мне дорогу, и повисла над потоком. Я попробовала подтянуться, чтобы снова залезть на ствол березы, но увы, это никак не получалось. Пыталась закинуть ногу – но она с трудом доставала и соскальзывала. Ужас охватил меня. Держалась я крепко, но долго ли так провисишь?
И помочь некому! Ну зачем, зачем я не послушалась того деда?!
Стоп, дед… Если все так, как я думала, то он должен был находиться где-то неподалеку, там, где между деревьями виднелся просвет. Может, услышит?
– Дедушка! – изо всех сил закричала я. – Де-душ-ка!!! Помогите!
Но никто не отзывался.
– Дедушка! – орала я во всю глотку, чувствуя, что руки начинают уставать. А в нескольких сантиметрах от моих болтающихся в воздухе ног несся поток, быстрый и холодный. Мысль о том, что сейчас я туда булькнусь, приводила в ужас.
Оборачиваться было трудно, но я на пару секунд ухитрилась повернуть голову назад. И увидела берег, до которого так и не сумела дойти, а на нем… всадников. Плохо различимые в тумане фигуры медленно, один за другим, ехали вдоль реки. Они двигались в мою сторону!
– Помогите! – снова закричала я. Но никакого ответа не последовало. С огромным трудом и риском я снова оглянулась. Теперь всадники подъехали ближе, и их можно было разглядеть. Они были в какой-то старинной одежде… Казаки? Да, точно, именно такими я видела запорожских казаков на картинках. Но ни один из них и не глянул на меня.
Это что, кино снимают? Или у меня галлюцинации начались с перепугу?
Я хотела снова закричать, но поняла, что крик отнимает силы, столь необходимые, чтобы не упасть.
– Помогите! – еле слышно произнесла я. – Дедушка…
Паника охватила меня настолько, что в глазах потемнело, и я уже совершенно ничего не соображала.
Темно. Берег. По берегу едут всадники – теперь их видно, даже не поворачивая головы, на них старинная длинная одежда и высокие шапки. Сабли на поясе. Они проезжали по берегу ручья мимо меня, сворачивали на дорогу вдоль реки и один за другим исчезали в тумане.
Оглянитесь, я же сейчас упаду. От шока я уже ничего не соображала, кого звать и что кричать, и только в голове раз за разом взрывалось немым воплем: «Дедушка! Дедушка! Дедушка…»
Они уже почти все проехали мимо, сейчас и последние трое или четверо исчезнут в тумане. Глухие, что ли?
– Де-душ-ка!..
Кажется, услышали. Последний всадник остановился, осмотрелся, а потом вдруг, не сходя с коня, наклонился и протянул ко мне руки. Я была не в том состоянии, чтобы обратить внимание на некоторую странность и нелогичность ситуации, я просто позволила разжаться своим пальцам, доверившись этим сильным широким ладоням. Легко, словно маленького ребенка, казак взял меня под мышки и поставил на землю.
Какое же это счастье – стоять на твердом, сухом берегу! Мои волосы растрепались, шапочка сползла на глаза, я поправила ее неуклюжим движением, руки после пережитого с трудом меня слушались.
– Спасибо вам, – я подняла глаза на казака, так и не сошедшего с лошади. У него оказалось худое, обветренное и до черноты загорелое лицо, пристальные темные глаза и косматые брови с проседью. Он глянул на меня из-под низко надвинутой высокой меховой шапки, и взгляд его был суров:
– Ты держись теперь, доню…
Я медленно приходила в себя. Теперь меня одолело любопытство – откуда они здесь? Это действительно казаки – ведь возрождается вроде бы сейчас казачество, – или какое-то кино снимают? Но не успела я сформулировать вопрос, как мой спаситель пришпорил коня и исчез в тумане вслед за своими товарищами, которых уже не было видно.
А я еще долго стояла в замешательстве, возвращаясь к реальности, а потом медленно побрела в сторону просвета за деревьями.
Глава 11
Золотой перстень
И точно – там была дорога! Я даже в ладоши захлопала от радости. Тем более что увидела, как моя подруга направляется ко мне собственной персоной.
– Ты где шлялась?! – заорали мы хором, глядя друг на дружку. И обе же рассмеялись над таким совпадением.
– Я тебя искала, – ответила я. – Прочитала записку…
– А я – тебя! Вернулась сейчас, а бабушка говорит – она, мол, за тобой пошла. Я туда, я сюда – а тебя нету! Куда могла деться, если дорога здесь одна?
– Напугала ты меня вчера с этой дорогой! Я пошла лесом и заблудилась…
– Точно, что «пошла лесом»! – съязвила Ника. – Ох и извозилась! Ты только лесом пошла, не болотом?
– И в болоте побывать пришлось, – вздохнула я и вкратце описала свои лесные похождения.
– Никого глупее я в жизни не встречала! – прокомментировала моя подруга. – Хорошо хоть, не догадалась в болото нырять.
– Согласна, – кивнула я. – С трудом удержалась, чтоб туда не нырнуть.
– Хоть это хорошо. Одного я не пойму – где ты тут видела туман? Я искала тебя и по лесу, и к речке этой выходила, но тумана нигде не было.
– Не было? Но я точно помню – уезжали казаки в туман, в темноту…
– В темноту?! Танечка, у тебя крыша на месте?
– Да знаешь, могло и в глазах потемнеть от страха, – призналась я. – Кстати, ты их не видела?
– Никого я не видела, – отрезала Ника.
– Странно. Вроде бы ехали они отсюда, вдоль ручья.
– Никого здесь не было. Ты посмотри на дорогу, она же влажная. Если бы по ней проехали всадники, остались бы следы. Слушай, странно все это!
Несмотря на мои протесты, Ника потащила меня обратно, туда, где я пережила весьма неприятные минуты. Собственно, все было на месте – река, впадавший в нее приток, через который была переброшена поваленная береза… Но Ника, оглядев окрестности беглым взглядом, уперла руки в бока:
– Танька, а не сочиняешь ли ты сказочки?
– В смысле?
– Где туман, где темнота, о которых ты говорила? Здесь ясно и светло, как в хрустальном дворце! Где, наконец, следы лошадей, и вообще – как они здесь могли проехать?!
Я тоже оглянулась вокруг и обмерла. Ника была права. Если даже предположить, что у меня от страха в глазах потемнело, то дороги, по которой ехали казаки, здесь не было и в помине. Лес, валежник, камыши – никакого свободного пространства!
– Но я же видела…
– Знаешь, у меня нет причин считать тебя вруньей, – примирительно сказала Ника. – Может быть, ты не здесь перебиралась, а где-нибудь в другом месте?
Но я уже подошла к поваленной березе. Рядом с ней, на берегу, у самого края воды, виднелись мои следы – там, где меня поставили на землю. Но только мои, и ничьих более!
Ника присоединилась ко мне и стала тоже изучать следы.
– Здесь, – прошептала я. – Вот эта береза. А вон он, сучок, за который я ухватилась. И второй, что под моей ногой обломился, видишь, висит…
Обломанный сучок-предатель болтался на ленточке коры.
– То есть там ты упала и повисла, так? – спросила Ника.
– Ага…
– И этот человек, значит, тебя снял и поставил на землю?
– Ага…
– Он заехал с конем в воду? Или у него руки трехметровые были?
– Да нет, нормальные… И в воду он не заезжал, – ответила я, глядя на быстрый поток. Сразу от берега дно резко уходило вглубь, и если бы всаднику вздумалось въехать туда с конем, то вода пришлась бы сразу же коню по грудь, если не выше. А главное – следов копыт не было и здесь…
– Слушай, ты точно не бредишь? – допытывалась Ника.
– Еще немного тебя послушаю – и сама поверю, что все выдумала, – огрызнулась я, а перед глазами отчетливо представало обветренное лицо казака и его строгий взгляд. – Нет, наверное, я научилась летать и допорхала оттуда до берега на крылышках, это больше на правду похоже?
– Но следов нет!
– Знаешь что, Ника, пойдем лучше домой. Я промокла и замерзла, если ты не заметила.
– Ой, извини! Пошли, – засуетилась подруга. Мы вышли на дорогу, и тут я вспомнила: