Большая книга ужасов – 52 (сборник), стр. 39
– Но он не…
– Ну и что? Ты можешь увидеть фантом даже обычного человека, особенно если он в беде. Парень с перепугу так вопил в ноосферу, что ты поймал сигнал.
– Чего?
Потомок Жана Бодена подошел к дивану и бесцеремонно подтолкнул Влада на выход:
– Мне пора. Когда я буду тебе нужен, я сам тебя позову.
– Но…
– Все, я сказал. Пока информации тебе более чем достаточно. – Он вывел Влада в коридор, буркнул: «Разуваться надо», – и захлопнул за ним дверь.
– А если б разулся, сказали бы больше? – спросил Влад у исписанных стен подъезда и глянул в окно. Домой через двор возвращалась бабка.
Глава VIII
В которой Пашка ищет свою овчарку, а Влад побеждает Черного монаха
Влад сбежал на два пролета вниз и передумал. Ну бабка, ну и что? Будет рассказывать сейчас, как хорошо в школе и какой ты дурак, что не был. Или переспрашивать, точно ли Влад закончил восьмой класс, после того как сама же отнесла документы – запросто. Или в церковь потащит, как обещала. После разговора с Невидимым другом идея уже не казалась заманчивой. Владу стало легче. От того, что он не один такой, и вообще.
Странно, что потомок Жана Бодена не сказал одну вещь. Самую важную вещь: что со всем этим делать? Ну видит он ведьм, не для того же, чтобы стоять и смотреть? Обезвреживать их как-то надо или что? Страх остался во вчерашнем дне, до визита в квартиру к Невидимому другу. Влад чувствовал себя почетным миссионером, которого снарядили в поход, да только задание дать забыли. Ничего, сейчас этот спустится (он ведь куда-то собирался?), и Влад его спросит. Он уселся на подоконник и стал ждать.
Бабка вошла в подъезд, столкнулась в дверях с Пашкиным отцом, который тащил на руках огромный мешок с мусором. Ремонт у них, что ли? Пашка не говорил. А Пашкин отец погрузил мешок в багажник и укатил. Значит, не мусор?
На скамейке у детской площадки сидел Алик и задумчиво вертел в руках початую бутылку пива. Влад сразу вспомнил о Ленчике (как там Жирный Дима с ним ладит?), и было отчего. Алик – просто вылитый Ленчик. Ленчик – просто вылитый Алик. Та же майка, те же оборванные джинсы, та же вечно помятая физиономия и перманентное желание с кем-нибудь сцепиться. Алика во дворе побаивались, как побаивались в деревне Ленчика. Говорят, у него есть какое-то уголовное прошлое, хотя, может, и ерунду болтают. Наколки точно есть. Обычно в это время Алика не встретишь, он спит до обеда и не работает. Чего сейчас вышел?
Да ну, ерунда! Надо подняться поторопить Невидимого друга, а то, шпионя с подоконника, совсем деградируешь. Будешь, как бабка на лавочке обсуждать, кто куда пошел…
Влад поднялся в квартиру, нажал звонок – не работает. Толкнул дверь, вошел.
– Эй, вы где? А говорили торопитесь. Я спросить хотел…
Он вошел в комнату и увидел пустое кресло, пустой диван и распахнутый шкаф, где тоже никого живого не было, кроме моли. Потомок Жана Бодена испарился. Вылетел в окно. Телепортировался. Может, и Влад теперь так умеет? Он зажмурился, представил, как переносится в свою комнату, появляется там из воздуха, на глазах изумленной бабки… Не получилось. Ну и ладно. Надо будет спросить инквизитора, как он это делает. Влад чувствовал, что ему теперь все по плечу, что там какие-то Лиза с математичкой! Невидимый друг, конечно, зануда, но он есть, и с ним не страшно.
Не зная сам, что ищет, Влад еще побродил по пустой квартире. Смотреть там было особо не на что, он изучил узор на ковре, кактус в горшке, пролистнул газету. Вроде этот собирался взять ее с собой, забыл? Или это уже другая?
Газета была завтрашняя, и опять такая же, без названия. Явно какая-то криминальщина или хроники происшествий. Влад рассеянно читал наискосок, узнал о двух пожарах, одной эпидемии гриппа в детском саду и паре десятков несчастных случаев. А кровожадный этот инквизитор, хотя по виду не скажешь. Сам плюгавенький с бородкой, а читает всякие ужасы…
Газета Владу быстро наскучила. Он еще побродил по пустой квартире (если этот ушел и дверь не запер, значит, можно) и спустился во двор, прикидывая, что бы сказать бабке, чтобы отмазаться от похода в церковь. Теперь ему это не нужно. Теперь не страшно.
Двор жил своей жизнью. Алик уже ушел, а школьники еще не пришли. Сейчас была смена бабушек и мамаш с детьми. Одна мамаша у беседки уже распекала припозднившегося собачника: «Заберите на поводок, здесь дети!» – а сама так здорово двоилась перед глазами, что Влад подумал: «Собачке не жить».
Собачке? Не жить?! Уж не с собачкой ли мешок выносил Пашкин отец? Пашка говорил, овчарка животом маялась, после того как укусила какую-то бешеную тетку… Хотя что это Влад, в самом деле! Вот к мешку привязался! Он даже не знает, кого та овчарка кусала и кусала ли!
Он шел и отгонял грустную мысль, а на душе было неспокойно. Странное для подростка чувство, что смерть близко. Не твоя. Не человеческая даже, но рядом. Вот так выведешь собачку в неуставное время, и не будет собачки, просто потому, что она не понравилась такой. А таких много. Влад вон только домой приехал, а сразу двух новых увидал, случайно, не вглядываясь в толпы на улице и компании во дворе…
Влад свернул в соседний двор, спокойно плюхнулся на лавочку и стал думать. Почему этот в окне не сказал самого главного?
По чужому двору сновали дети и мамы-бабушки с ценными указаниями: «Не ходи, не лезь, не трогай». Из кустов вынырнул Пашка с отрешенным видом и с таким же видом нырнул обратно в кусты. Что это он? Влад ему свистнул, но эффекта не последовало. Только бабка с площадки крикнула: «Чего свистишь?!» Бабка была не такая, а самая обычная бабка, но Влад все равно не стал свистеть второй раз. Подождал, пока Пашка вынырнет, и помахал ему. Тот явно удивился, но подошел торопливо и все время оглядываясь.
– Ты чего здесь? – Они спросили хором, но Пашка первый сказал:
– Мою собаку не видел? Отец говорит, вывел с утра, а она возьми и драпани за велосипедистом.
«Трепло твой отец», – чуть не ляпнул Влад, но в последний момент передумал. Вот тебе и мусорный мешок. Вот тебе и пропала. Отец-то Пашку пожалел, оставил надежду, а сам потихонечку вывез мусорный мешок. Влад уже не сомневался, что так оно и было. И не допускал, что мешок – всего лишь мешок, а собака и правда убежала.
Самое интересное, что неделей раньше он бы и внимания не обратил, что там поволок Пашкин отец, и уж точно не догадался бы раньше самого Пашки. Пашка поймет, не маленький. Поищет пару дней и поймет. А Владу, похоже, вместе с даром инквизитора еще и дедукции перепало. Или интуиции? Да кто ж его разберет, откуда что. Он просто знал, что Пашкиной собаки больше нет, потому, что она покусала такую. И той собаки, что сегодня с площадки гоняли, возможно, тоже не будет. И к бабке будет захаживать ночной гость, пока чего-нибудь не найдет. И может быть, даже математичка вздумает разыскать Влада… А этот в окне так и не сказал, что со всем этим делать.
– Не… Санек с Колей знают? И Толстый?
– Толстый в соседнем дворе ищет. А эти двое обещали вечером подключиться. – Пашка вертел в руках поводок. – У них какие-то дела.
Ясное дело! Санек с Колей отправились на тренировку, что им какая-то Пашкина овчарка! Дружба дружбой, а спортзал по расписанию. За Пашку было обидно. Влад хлопнул его по плечу, сказал:
– Я тоже пойду поищу. – И пошел.
Куда? Не овчарку же искать, в самом деле! А дома бабка…
Чужие дворы встречали собачьим лаем. Дети обрывали остатки сирени под окнами домов. Иногда из окон высовывались бабушки и орали. Такие и не такие. А если такие, то детям за сирень они тоже отомстят? Будут являться ночью, подожгут что-нибудь или так вовремя подвинут какой-нибудь снаряд на детской площадке, чтобы ребенок свалился? Глупость не глупость, а подвинула же Войтекова бетонную плиту? И чудо-санитарка не по доброте душевной натирала пол кровью? Если такие на каждом шагу, понятно, откуда на каждом шагу столько неприятностей.