Место для битвы, стр. 60
На флангах войска русов вертелись на долгогривых лошадках союзные князю степняки. Было среди них и несколько десятков печенегов из племени гилеева, подданные Куркутэ, отпавшие от своего хана, поддавшись на посулы киевских бояр, а может, и не просто отпавшие, а соглядатаи, засланные Волком к временным союзникам. Но поскольку против русов нынче стояли не гилей, а другое племя, то и эти печенеги вряд ли переметнутся к врагу.
Серегу с друзьями оставили поблизости от князя. Им даже вернули коней. Игорь пожелал, чтобы ведун с товарищами был рядом. Конечно, за ними присматривали. Но по молчаливому соглашению все менее срочные проблемы были отложены на потом.
– К нам шли! – проворчал Асмуд, разглядывая тьмы всадников врага.
– Хорошо – встретились!
Скарпи явно был другого мнения, но на этот раз промолчал.
От массы степняков отделились два всадника. Оба скакали, демонстративно раскинув в стороны руки: мол, без оружия идем, мирно.
– Поди узнай, чего им надо! – велел Игорь сыну Атли.
Нурман сделал знак одному из своих: сопровождай. И поехал навстречу парламентерам.
Встретившись посреди поля, представители двух армий разговаривали недолго. Спустя время, достаточное, чтобы напоить коня, Скарпи с сопровождающим прискакали обратно.
– Это хан Бала,– сообщил Скарпи.– Идет к Днепру. Говорит, на их выпасах трава высохла, а в Приднепровье трава хорошая. Надо, мол, скот подкормить. Мирно, говорит, идем.
– Мирно, как же! – буркнул Асмуд.– Ни стад больших, ни возов. Одни конные воины.
– Ты напомнил, что это земля Куркутэ? – спросил Игорь.
– А как же!
– Что ответил посол?
– Ответил: Куркутэ и Бала – братья. Но Бала не станет бить русов за то, что они ходят по земле его брата Куркутэ. Он знает, что русы – данники Волка.
– Сын змеи,– процедил Игорь.
– Я не стал с ним спорить,– заметил Скарпи.– Они позволят нам уйти, хотя их и больше. Давай пропустим их, князь! И пошлем за подмогой. Они пограбят полян немного, невелика беда. Зато мы соберемся и ударим их всей силой!
– Нельзя так, батька! – вмешался Асмуд.– Мы с полян кормимся. Они нам дань за то платят, чтоб мы их обороняли!
– Они нам дань платят, потому что мы сильней! – возразил Скарпи.
– Потеряем силу – и дани не будет! Давай их пропустим, батька! Мало нас!
– Нет! – отрезал Игорь.– Они нас на крепость проверяют. Решат, что слабы,– сами ударят. Иди, скажи им: пусть уходят. Или будем биться.
Скарпи ускакал.
На этот раз переговоры заняли большее время. Зато Скарпи прискакал, очень довольный.
– Печенеги предложили сначала витязям биться. Их и нашему. Я сказал: хорошо. Наш ихнего побьет.
– Ты так уверен?
– Я уверен! – самодовольно ответил нурман. – Мне право выбора дали. Я сказал: врукопашную. Без луков. А без лука печенег – тьфу!
– И они согласились? – спросил Асмуд.
– Согласились.
– Плохо!
– Наоборот, хорошо! Что ж тут плохого?
– А то они не знают, что мы в рукопашной сильнее!
– Может, и не знают. Это же гила! Мы с ними еще не бились.
– Довольно,– остановил бояр князь.– Что спорить? Поглядим, что они за витязя выставят.
Поглядели.
Поединщик на черном коне выехал из печенежских рядов, проехал ровно полпути между войсками и остановился.
Степняк был огромен. Даже если брать по нурманской мерке. А уж о печенегах и говорить нечего. Духарев даже представить не мог, что среди них встречаются такие громадины. Серега покосился на Скарпи. Атлисон, мрачный, глядел под копыта коня. Этого он не ожидал. Вдобавок к великаньим размерам, степной богатырь был еще и весь, от макушки до пяток, – в железе. Даже штаны, даже сапоги – в блестящей кольчужной сетке. Такая же сетка, свешиваясь со шлема, падала на стальную чешую панцыря. И конь печенега, черная громадина, тоже был прикрыт двумя длинными и широкими полотнищами плетеной стали. Он шел неторопливо, но ровно. Как будто и не нес на себе четверть тонны.
Выехав вперед, башнеподобный всадник остановился и опустил копье.
Вот тебе и «только рукопашный бой»! Поистине день был сегодня неудачен для хитроумного Скарпи!
– Кто готов с ним сразиться? – четко произнес князь.
Ответом ему было молчание.
В трех сотнях шагов от киевского князя, неподвижный, ждал гигант-печенег.
Но никто из гридней Игоря не рвался на смертный бой.
Молчание затягивалось.
– Похоже, это дело для меня,– без всякого удовольствия проворчал Асмуд и опустил шлем в боевое положение.
– Нет! – отрезал князь.– Не ты, Асмуд! Кто?
– Я! Я! – раздалось несколько голосов.
Пример боярина устыдил дружинников.
Но особого энтузиазма в голосах не слышалось.
Игорь поочередно оглядел вызвавшихся.
– Я ценю храбрость,– сухо произнес он.– Но нужна мне победа.
Машег негромко засмеялся. Князь повернул голову и неодобрительно поглядел на него.
Хузарин блеснул белыми зубами.
– Вели, княже,– и эта куча железа отправится обратно к кузнецу! – совершенно серьезно предложил он и погладил лук.
Среди гридней раздались смешки, Элда одарила Машега восхищенным взглядом. Она не сомневалась, что хузарин отвечает за свои слова. Да в общем-то никто из тех, кто знал Машега, в этом не усомнился бы.
Духареву показалось, что великий князь борется с искушением…
– Такое будет бесчестьем,– глухо проговорил Скарпи.– Мне ты не можешь сказать «нет», батька…
– Могу,– перебил князь.– Ты привык биться пешим. Асмуд лучше тебя. Но вы нужны мне. Оба. Я не знаю, на что способен этот печенежский богатырь. И не стану вами рисковать.
Великан печенег, устав ждать, выкрикнул что-то. Голос у него был под стать росту.
– Что он сказал? – спросил князь.
– Кричит, если мы боимся его копья, то он может проткнуть нас тем, что у него между ног,– любезно перевел Машег.
– Пес,– мрачно пробормотал Скарпи.
– Это мы – псы,– брезгливо процедил Асмуд, оглядывая ровный строй гридней. – Шавки!
Его взгляд остановился на Духареве, и Серегу будто что-то толкнуло.
– Князь! – громко произнес он.– Я думаю, ты не станешь особенно дорожить мной?
Глава сорок пятая
Поединок
– Ты? – Не похоже, что князь киевский был особенно удивлен.– Что ж, попробуй. Или твой дар уже поведал тебе, кто победит?
– Нет,– ответил Духарев.– Но надеюсь, что я, а не он.
И мягко послал Пепла вперед. Княжьи гридни расступились, пропуская…
– Стой! – рявкнул Асмуд.
Духарев остановился.
– Бронь у тебя знатная,– проворчал боярин.– И меч. А щит – дрянь. Возьми мой!
Скарпи презрительно сжал губы. Щит у Сереги был действительно так себе, но предложение имело еще и символический смысл: Асмуд берет Свенельдова варяга под свою защиту. Если после поединка будет кого защищать.
– Благодарю, боярин! – произнес Духарев, закидывая щит на спину.
– А копье свое мне дашь?
Асмуд молча кивнул, и отрок подал Сергею тяжелое копье с широким, отточенным по краям пером и железной оковкой по древку.
Такие редко использовали в сече: узкий наконечник пробивал доспехи куда эффективней. Зато при случае подобным копьем можно было орудовать, как японской нагинатой: и колоть, и рубить, и резать.
– Не тяжело? – спросил боярин.
– То, что нужно!
– Лучше бы тебе топор взять,– заметил Асмуд.
Духарев покачал головой. Он не очень жаловал топоры.
Движение колен – и Пепел вынес своего хозяина из строя гридней.
Гигант-печенег опять что-то заорал. Печенеги тоже его услышали: завыли, заухали.
Духарев обернулся.
– Говорит: ты, рус, мог бы и помельче осла взять. Падать ниже! – перевел Машег.
– Он верно заметил, варяг,– сказал князь.– Конь у тебя легок. Может, возьмешь другого?
– Этого я сам учил,– возразил Сергей.
Он пустил Пепла рысью, попутно изучая место битвы. Иной раз сусличья нора может стоить жизни. Нет, место было правильное. Ровное, с короткой, пожелтевшей уже щеткой травы.