Они жаждут, стр. 43

— Том

— Хорошо-хорошо. Кто-то раскопал вчера ночью кладбище на Рамона Хейтс. Унес около двадцати пяти гробов, мертвецов оставили валяться по всему кладбищу. Сторож, парень по имени… сейчас, ага… Алкавар, сейчас числится среди пропавших без вести. Полиция Хайленда проверяет кое-какие отпечатки колес, найденные в траве. Похоже, что наш приятель Могильщик разъезжает в большом грузовике. И не говори теперь, что я никогда тебе не помогал.

Гейл начала делать заметки в своем блокноте. «Что за черт, что происходит?» — с изумлением подумала она. В ней впервые загорелась искра любопытства.

— А у тебя есть имя и адрес этого парня, Алкавара?

— Зовут Ноэль. Полиция дала мне адрес его брата — он постоянный сторож на этом кладбище — 909, Коста-Меза авеню в Хайленд-парке. Ты думаешь, что он сам погрузил в машину эти гробы? Зачем?

— Ничего я не думаю. Просто, ищу точку для начала. Спасибо, что позвонил. Между прочим, это еще не значит, что я покончила с Тараканом.

— Ага, я слышал, что ты старалась выжать что-нибудь из старика Палатазина. Мы все уже давно опустили руки. Думаю, что-нибудь у тебя может получиться. Гм… послушай, Гейл, помнишь, я рассказывал тебе о ситуации с моей женой? Я переехал теперь в другой дом, стал вроде как вольной птицей. Как насчет обеда сегодня вечером? У меня ключ-карточка Плейбой-клуба и ты могла бы посмотреть мою новую квартиру, определить, чего в ней не хватает…

— Сегодня? Гм… Нет, Том, я боюсь, что я не смогу.

— Тогда завтра, а?

— Том, меня зовет редактор. Поговорим позже. И огромнейшее тебе спасибо за информацию. Пока.

Она повесила трубку и перечитала свои записи в блокноте. Холмы Рамоны? Значит, всего за две недели вандализму подверглись четыре кладбища? Какие же извращенцы могли такое сотворить? Культ смерти? Сатанисты?

МОГИЛЬЩИК.

Термин всего несколько минут назад отвратительный, теперь привел ее в зябкую дрожь. Она положила свой блокнот и пару шариковых ручек «бик» в сумочку и поспешно покинула редакцию, направляясь к Рамонским Холмам.

3

Спецуполномоченный комиссар полиции Мак-Брайд сидел, читая рапорт Палатазина о прогрессе в деле расследования случая с Тараканом. Он сидел за полированным дубовым столом в конференц-зале. Каждые две-три минуты он вздыхал и при этом главный детектив Гарнетт бросал через стол взгляды на Палатазина. Взгляды эти говорили: «Тебе лучше надеяться, что он в добром расположении духа сегодня, Энди, потому что в рапорте нет ничего конкретного».

Палатазин прекрасно сознавал этот факт. Он пришел в департамент в начале седьмого утра, чтобы закончить печатать рапорт, и испытывал стыд, относя его Гарнетту на первое прочтение. В нем практически ничего, кроме предположения, не было: ничего, кроме смутных теорий, которые вели в никуда. В конце он вставил данные, полученные от Эми Халсетт и Лизз Коннорс, и детально описал работу Салли Риса и его команды по поиску серого «фольксвагена», но даже эти факты на бумаге казались плачевно беспомощными.

Мак-Брайд быстро взглянул на Палатазина и перевернул страницу. С того места, где сидел Палатазин, Мак Брайд казался заключенным, как в скобки, двумя флагами с каждой стороны — американским и штата Калифорнии, золотой солнечный свет вливался через венецианское окно, освещая стену за его спиной. Под глазами Палатазина были темные круги, и когда он в четвертый раз начал раскуривать свою трубку, рука начала заметно дрожать. Он провел ужасную ночь, сны его были наполнены ужасными созданиями, преследовавшими его сквозь снежную бурю, все ближе и ближе подползая из-за покрытых снегом ставен. Он видел их горящие глаза, их рты напоминали смертельные ухмыляющиеся серпы, и в них сверкали жуткие клыки. И в тот момент. когда они уже были готовы напасть, над снегом возникла летящая фигура его матери, и схватила за руку. «Беги, — прошептала она. — Беги, Андре!» Но в избушке осталась Джо, и нужно было забрать ее, а значит, пробиться сквозь круг ухмыляющихся чудовищ… «Я тебя не покину», — сказала ему мать, и в этот момент вампир бросился к горлу Палатазина.

Он проснулся в ледяном поту, и за завтраком Джо захотела знать, что ему такое приснилось. Палатазин сказал, что это был Таракан. Он не был еще готов к тому, чтобы сказать правду.

Сидевший на конце стола Мак-Брайд кончил читать рапорт и оттолкнул папку в сторону. Поверх края своей чашки с кофе он посмотрел на Гарнетта, потом на Палатазина, задержав на миг изумленный взгляд на ярко-зеленом галстуке, который повязал носивший коричневый пиджак Палатазин. Он поставил чашку и сказал:

— Этого мало. Собственно. почти ничего. «Таймс» оказывает некоторое давление на нас, требует опубликования сообщения о продвижении следствия. Если я использую в качестве базы ваш доклад, то это будет пустой звук. В чем дело? — Его ледяные голубые глаза вспыхнули. — У нас лучшая полиция во всей стране. И мы не можем найти одного человека?! Почему? Капитан, у вас было две недели, вся сила полиции, от вертолетов до спецкоманд. Почему нет ничего более конкретного, чем вот это?

— Сэр, — сказал Палатазин. — Мне кажется, что некоторый прогресс имеется. Фоторобот подозреваемого был напечатан на первой полосе «Таймс» сегодня утром, и в дневных газетах он тоже будет помещен. Вечером его передадут телестанции. И еще «фольксваген»…

— Маловато, Палатазин, — сказал комиссар. — Ужасно мало.

— Согласен с вами, сэр, но это уже больше, чем мы имели раньше. Женщины — уличные проститутки — опасаются разговаривать с полицией. Они боятся Таракана. но не доверяют и нам тоже. Таким образом, мы должны найти человека с их помощью. Мои люди работают над поиском «фольксвагена» с двойкой, семеркой и «Т» на номере.

— Подозреваю, что таких может быть несколько сотен, — сказал Мак-Брайд.

— Да, сэр. Возможно, тысяча или больше. Но согласитесь, что такая зацепка стоит того, чтобы ее раскопать.

— Мне нужны имена, капитан, имена и адреса. Мне нужны подозреваемые, которых можно было бы допросить. Мне требуется наблюдение за ними. И мне нужно, чтобы человек этот был пойман.

— Мы все этого хотим, комиссар, — тихо сказал Гарнетт. — Вы знаете, что капитан Палатазин целыми днями вел допросы и беседы, и что наблюдение за некоторыми людьми ведется. Только, в общем, сэр, похоже, что Таракан скрылся в подполье. Может, покинул город. Самая трудная работа — ловить такого убийцу с психическими мотивами…

— Избавьте меня от этих домыслов, — ответил Мак-Брайд. — Мне не нужны исповеди.

Он снова перевел взгляд на Палатазина, который безуспешно пытался разжечь свою трубку:

— Вы говорите, что единственной вашей зацепкой является сейчас номер «фольксвагена», так?

— Да, сэр. Боюсь, что это так.

Мак-Брайд громко вздохнул и сложил перед собой руки:

— Капитан, я не хочу, чтобы это превратилось в новый случай, как с Душителем с Холмов. Мне нужен преступник — или группа преступников — и поймать их нужно быстро, чтобы нам не набили задницу общественность и пресса. Не говоря уже о том факте, что пока этот негодяй остается не опознанным, мы рано или поздно можем наткнуться на новый труп девицы с бульвара. Этот парень должен сидеть в ящике, ясно? И он должен сидеть там очень скоро! — Он взял папку с рапортом и подтолкнул через стол Палатазину. — Если вы не можете его найти, капитан, я поставлю во главе дела того, кто может. Согласны? Теперь оба — за работу!

Пока они ждали лифта в холле за пределами конференц-зала, Гарнетт сказал:

— Ну, Энди, было не так плохо, как я опасался.

— Разве? Значит, меня надули. — Трубка Палатазина была холодна, как гранит, и он сунул ее в карман.

Гарнетт несколько секунд смотрел на него молча:

— Ты устал, Энди. Выложился. Дома все нормально?

— Дома? Да. Почему ты спрашиваешь?

— Если у тебя проблемы, скажи мне. Я не возражаю.

— Нет, проблем у меня нет. Не считая Таракана.

— Ага. — Гарнетт помолчал, наблюдая за перепрыгиванием светящихся цифр над дверью лифта. — Ты знаешь, нечто подобное способно вывести из равновесия самых крепких работников. Чертовски ответственно. У тебя такой вид, Энди, словно ты не спал два дня. Ты… черт, ты ведь сегодня даже не побрился, верно?