Мое!, стр. 58
Она не могла думать. Крик Барабанщика становился громче, ему что-то было нужно. В мозгу Мэри крутились механизмы, утратившие свою цель. Нажать на спуск, и в расход его. Все оказалось ложью. Здесь нет Лорда Джека, он не возьмет своего сына. Эта тварь в одежде врага изрыгает желчь и серу, но факт остается фактом: в ту давнюю ночь огня и боли он спас ей жизнь.
Только это не давало ей его убить.
— У меня есть агент, — продолжал Эдвард, — крепко смыслящий в этом деле. Он организовал мне контракт на план книги. Рукопись надо сдать в конце августа.
Мэри держала пистолет наведенным на него, а Барабанщик завывал.
— Я не хочу, чтобы это был рассказ только про меня. Я хочу, чтобы это было про всех нас. Про всех, кто умер, и про всех, кто выжил. Ну, теперь ты видишь?
— Я вижу предателя, — сказала Мэри, — который заслуживает казни.
— А, фигня! Брось эту мелодраму, Мэри! Это реальный мир долларов и центов. — Он стукнул бутылкой по столу, и пиво выплеснулось. — Если мы можем заработать на том, через что прошли, так почему нет? Все прибыли мы с тобой разделим, без проблем.
— Прибыли, — сказала она, будто пробуя на язык что-то омерзительное.
— О Господи! Ты можешь заткнуть этого короеда? Эдвард направился к Барабанщику. Мэри остановила его, приставив к виску дуло «магнума» и схватив за узел красного галстука. Она скрутила галстук, и лицо Эдварда налилось кровью.
— Не… — он ловил ртом воздух… — не… задуши…
Дзззынннь!
«Телефон», — решила Мэри. И снова:
Дзззынннь!
— Это..: в дверь… — выдавил из себя Эдвард. — Внизу. Кто-то… хочет войти…
— Кого ты ждешь?
— Н-н… никого. Слушай, Мэри… ты меня душишь… Брось… Прекрати… О'кей?
Дзззынннь!
Она поглядела в его неестественно голубые глаза и пятнистое лицо.
«Маленький, — подумала она. — Маленький человечек, который сдался и дал закомпостировать себе мозги. Его надо пожалеть».
Она не хочет его убивать. Пока не хочет. Барабанщик плачет, и кто-то хочет войти.
Она отпустила галстук, и Эдвард судорожно вдохнул и неудержимо закашлялся.
Мэри всунула в рот Барабанщику пустышку. Его глаза смотрели сердито, и по щекам катились большие слезы. Он выглядел так, как она себя чувствовала. Она сменила ему пеленку; пистолет лежал рядом с ним на кровати.
В передней Эдвард последний раз надрывно кашлянул и нажал кнопку домофона.
— Да?
Ответа не было.
— Кто там? Молчание.
Он отпустил кнопку.
«Соседские ребятишки шалят», — решил он. А через секунду:
Дзззынннь! Он опять нажал кнопку.
— Эй, слушайте! Если хотите играть, идите играть на середине ули…
— Эдвард Ламберт? Женский голос. Нервозный.
— Да. Кто там?
— Спуститесь вниз.
— У меня нет на это времени, леди. Что вы продаете?
— Уцененный товар, — ответила она. — Сойдите вниз.
— Кто это?
Мэри стояла в дверях спальни с переодетым Барабанщиком в одной руке и «магнумом» в другой.
— Никто. — Он пожал плечами. — Побирушка, наверное. Они тут постоянно шляются, выпрашивают подаяние.
Мэри подошла к окну и выглянула. Густо валил снег, уменьшая видимость. Присмотревшись, она увидела человека на тротуаре, глядящего на дом. Его серое пальто трепал ветер. На голове человека была черная шапка, на шее длинный шерстяной шарф того же цвета.
Глаза Мэри сощурились. Она узнала одежду. Она уже видела этого человека. Да, точно видела. На обратном пути с острова Свободы. Этот человек стоял на корме, держа руки в карманах, рядом с белокурой девушкой в черной кожаной куртке. Под пристальном взглядом Мэри человек медленно двинулся прочь, сгибаясь под порывами ветра. Он сделала несколько шагов, и вихрь сорвал с его головы шапку.
Взметнулась грива рыжих волос. «Женщина», — поняла Мэри. Та успела поймать шапку, пока ветер ее не унес, и натянула ее на свои рыжие пряди. Потом пошла дальше, ссутулив плечи, как под тяжестью непосильной ноши.
Красные волосы, подумала Мэри. Красные, как боевое знамя.
Она когда-то знала другую женщину с волосами такого цвета.
— О Господи! — прошептала Мэри. Рыжеволосая женщина завернула за угол и скрылась из виду в вихре снежных хлопьев.
— Подержи моего ребенка, — велела Мэри Эдварду и сунула ему в руки Барабанщика раньше, чем он мог возразить. Она засунула пистолет за пояс джинсов, под мешковатый коричневый свитер, и отправилась к двери.
— Куда ты идешь, Мэри?! Куда ты к черту…
Но она уже выскочила из квартиры и сбегала по лестнице на первый этаж.
Она вылетела на улицу в режущий холод и снег. На угол, где рыжеволосая свернула с Купер-авеню, и Мэри увидела ее в конце квартала. Она открывала дверцу коричневого «форда».
— Подожди! — закричала Мэри, но ветер дул ей в лицо, и женщина ее не услышала. «Форд» выехал со стоянки и двинулся в сторону Мэри, и она сошла на мостовую и двинулась ему навстречу. Между ними вились вихри снега, и Мэри подняла правую руку и сделала знак мира, и она широким шагом шла навстречу машине.
Сквозь ветровое стекло она увидела лицо женщины. Как и у Эдварда, это было не то лицо, которое она знала раньше. А глаза женщины вдруг расширились, рот открылся в крике, которого Мэри не слышала, и «форд» юзом затормозил на обледенелой мостовой.
Женщина вылезла, и ветер сорвал черную шапку, и по плечам заплясали рыжие волосы. Мэри опустила руку, изображавшую знак мира. Та ли это, кого она знает? Волосы те же самые, но лицо другое. Беделия Морз была красива, как фотомодель: небольшой изящный нос, твердый решительный рот и подбородок. У этой женщины нос был искривлен, будто был грубо сломан и не сросся правильно, челюсти массивные, а подбородок тонул в жировой подушке. Глубокие морщины залегли вокруг глаз и прорезали лоб. Мэри видела, что эта женщина, ростом пять футов шесть дюймов, была тяжела в талии и в бедрах — когда-то красивая фигура, с годами заплывшая. Но у женщины были зеленые глаза, зеленые, как ирландский мох. Глаза Диди на лице почти жабьем.
— Мэри? — спросила она голосом Беделии, только охрипшим и постаревшим. — Мэри?
— Это я, — ответила Мэри, и Беделия попыталась еще что-то сказать, но у нее вырвался лишь всхлип, растерзанный ветром. Беделия Морз кинулась в объятия Мэри, и они обняли друг друга, и между ними был пистолет.
Глава 2
МЕЧТА ИДИОТА
В ночь на понедельник между двумя и тремя часами Лаура надела теплое пальто, завела мотор и поехала на запад в сторону лесного коттеджа Диди Морз.
Спать было невозможно — ночь наполняли призраки. В небе висел серп месяца, фары машины освещали пустую дорогу. Лаура тряслась и ждала, когда печка нагреет машину. Они с Марком в десять вечера подъезжали к коттеджу — может быть, Диди Морз вернулась и просто не подходит к телефону, но дом был темен. Лауре нужно было ехать, просто испытывать чувство, что она едет откуда-то куда-то. По своим звонкам Каслу в Атланту она поняла, как идет его расследование. Касла, сказала секретарша, в городе сейчас нет, и он свяжется с ней, как только вернется. Другими словами: не звоните, мы сами вам позвоним.
А этого было мало. Куда как, черт побери, мало.
Лаура проехала мимо коттеджа. По-прежнему темно, машины перед домом нет. Где бы ни была сейчас Диди, ее уикэнд продлился еще на день. Лаура готова была на стенку лезть, если окажется, что она проехала такой путь, а эту женщину найти не сможет. Она прекратила принимать снотворное, чтобы не затуманивать мозг. В этом был тот минус, что спала она теперь три-четыре часа в сутки, а остальные часы ее преследовало видение сумасшедшей на балконе и снайпера с винтовкой. Лаура не могла смотреть на себя в зеркало: ее глаза запали еще глубже и в них появлялся стальной блеск, словно оттуда выглядывало что-то неизвестное и суровое.
Приблизительно в миле от коттеджа Лаура развернулась на грунтовой дороге и поехала назад. Надо найти чего-нибудь поесть, подумала она. Может, найду круглосуточную блинную. Что-нибудь, где много горячего черного кофе.