Магическая страсть, стр. 34

– Громкие слова маленького человека, – сказал В'лейн. – Мы нужны тебе.

– Он прав. Смиритесь с этим, мисс Лейн.

Здорово! Теперь эти двое объединились против меня. Мне больше нравилось, когда В'лейн исчезал при появлении Бэрронса. Если он не исчез сейчас, значит, я ошиблась и он не боится Бэрронса? Я смерила взглядом расстояние между ними. Если Бэрронс шагнет вперед, отступит ли Фейри? Но как проверить свое предположение? Поразмыслив немного, я поднырнула под руку Бэрронса и остановилась у него за спиной. Он немного расслабился. Наверняка решил, что если я ищу у него защиты, значит, приняла его сторону. Было несложно представить самодовольное выражение его лица.

Я изо всех сил толкнула его вперед. В'лейн попятился.

Бэрронс обернулся и прожег меня взглядом.

Я улыбнулась. Не думаю, что женщины часто толкают Бэрронса.

– Что это за игры, ши-видящая? – прошипел В'лейн.

Принц Фейри боялся Бэрронса. Я попыталась продолжить мысль, но у меня ничего не получилось.

– Вы все еще чувствуете книгу? – спросил Бэрронс. На его скулах играли желваки.

– Куда она направляется? – требовательно подхватил В'лейн. – В какую сторону?

– Вы слишком долго спорили, – соврала я. Я все еще ощущала слабое напряжение. Книга перестала двигаться. – Несколько минут назад я потеряла след.

Не уверена, что они мне поверили, но что они могут со мной сделать?

Внезапно я поняла, что сделать-то они могут, и довольно неприятные вещи. Бэрронс может использовать Глас, заставить меня сказать правду и отправить искать книгу. В'лейн может воспользоваться своей сексуальностью, для того чтобы лишить меня воли, а потом таскать с собой, как человек, ищущий воду, – лозу.

Так почему же они этого не делают? Потому что они действительно порядочные парни с добрыми намерениями и не хотят унижать мое человеческое достоинство? Или потому, что в данный момент ни один из них не может избавиться от другого, чтобы спокойно воспользоваться моими способностями?

Так что, мы просто отпустим книгу, поскольку никто не хочет, чтобы она досталась другому? Ого. А в школе я считала, что нет ничего сложнее геометрии. Жизнь меня разубедила.

– Вперед, – сказал Бэрронс. – Садитесь на мотоцикл.

Мне не понравился его тон.

– И куда же вы направитесь, мисс Лейн, если решите избавиться от нас обоих? Домой, в Ашфорд? Попытаетесь найти книгу в одиночку? И долго вы проживете? Вашему отцу придется приезжать за вашими вещами, так же как вы явились за вещами сестры.

Я повернулась и зашагала прочь. Бэрронс пошел за мной, настолько близко, что я чувствовала на затылке его дыхание.

– Вы предоставляете ему возможность перенести вас, – тихо зарычал Бэрронс.

– Не думаю, что он рискнет приблизиться к тебе, – холодно ответила я. – И не нужно было напоминать мне о том, что моя сестра умерла. Это был дешевый трюк.

Я подошла к «харлею».

Отправиться с В'лейном, чтобы он рассчитался со мной за нарушенное соглашение?

Спасибо, лучше я останусь с Бэрронсом. Пока.

8

– У вас почта не помещается в ящик. – Открыв дверь «Книг и сувениров Бэрронса», Дэни втянула за собой велосипед.

Я подняла глаза от книги, которую читала (опять «Захват Ирландии», [8] самое скучное исследование, которое мне доводилось проводить, не считая маленьких отрывков о Фир Болт [9] и фоморах [10]), и, убедившись, что Дэни пришла одна, искренне улыбнулась. Рыжие кудряшки Дэни спутались от ветра, щеки порозовели от холода, а к зеленой униформе «Почтовой службы инкорпорейтед», как всегда, прилагались кепка и выражение лица «я слишком крута, чтобы общаться со скучными вами».

Мне нравилась Дэни. Она была совсем не похожа на других ши-видящих. Она понравилась мне еще тогда, во время нашей первой встречи. Я чувствовала, что у нас с ней есть что-то общее, почти родственное, даже если не считать общего дара ши-видящих. Я потеряла сестру, а Дэни осталась без мамы.

– Если Ровена узнает, что ты приходила сюда, она тебя убьет. – Я нахмурилась от внезапной неприятной догадки. – Или это она тебя послала?

– Не-а. Я сама тихонько смылась. И не думаю, что за мной следили. Ты на первом месте в ее говняном списке, Мак. Если бы она меня послала, я бы приперлась с мечом.

Я задержала дыхание. Меньше всего на свете мне хотелось драться с Дэни. Не потому, что я боялась проиграть – хотя, учитывая ее невероятную скорость, это было вполне возможно, – а потому, что не желала смерти этому легкомысленному яркому человечку. Ни от моей руки, ни от чьей бы то ни было.

– Правда?

Дэни сверкнула мальчишеской улыбкой.

– Не-а. Вряд ли она хочет твоей смерти. Она просто спит и видит, чтобы ты выросла и стала слушаться каждого ее чиха. От меня она ждет того же. И не понимает, что мы уже выросли. Просто мы не стали ее маленькими послушными солдатиками, как остальные овцы из ее армии. Если у тебя есть собственное мнение, Ровена считает тебя ребенком. Если у тебя нет собственного мнения, я считаю тебя овцой. Бэ-э-э! – Дэни скорчила рожицу. – В аббатстве полно овец, а летом там дико смердит овечьим дерьмом.

Я подавила смешок. Не стоило ее поощрять.

– Прекрати ругаться, – сказался. И прежде чем она успела на меня зашипеть, добавила: – Потому что у красивой девушки не может быть грязного рта, ясно? Я тоже иногда ругаюсь. Но редко и только по делу.

– Да кому на фиг нужна моя красота? – огрызнулась Дэни, но ей не удалось меня обмануть.

В первый раз я увидела ее с макияжем и в обычной одежде, отчего она казалась старше своих лет. В униформе почтовой службы и без черной подводки для глаз я дала бы ей лет четырнадцать, может, пятнадцать. Дэни застряла на той стадии, через которую приходится пройти всем. Я прекрасно помню свой «период неуклюжести». В то время я считала, что гены Лейнов предали меня и в отличие от Алины я вырасту уродиной. Мне казалось, что я всю жизнь проведу в тени старшей сестры, а люди будут грустно и всегда чуть громче, чем надо, говорить: «Бедная МакКайла. Алине достались и ум, и красота».

Дэни попала в подростковое чистилище. Ее туловище не успевало расти так же быстро, как руки и ноги, а гормоны уже начали трудиться над кожей, но не успели придать форму ни бедрам, ни груди. Застрять между ребенком и женщиной и без того неприятно, а ведь Дэни помимо всего прочего вынуждена сражаться с монстрами.

– Однажды ты станешь красавицей, Дэни, – сказала я. – Так что постарайся к этому моменту очистить свой лексикон, если хочешь выходить со мной в свет.

Она закатила глаза, прислонила велосипед к конторке, бросила мне свернутую в трубку почту и нахально направилась к стойке с журналами. Но я успела уловить в ее глазах ошеломленное, а потом задумчивое выражение. Она запомнит мои слова. И будет вспоминать их в самые тяжелые моменты. Мои слова помогут ей, так же как мне в свое время помогло обещание тети Эллин, которая убедила меня, что однажды я превращусь в принцессу.

– Почту я подобрала на дорожке, – бросила Дэни через плечо. – Хренов почтальон даже до ящика не дошел.

Она взглянула на меня, ожидая нового нагоняя за ругательство. Я бы устроила ей то, что она ждет, но Дэни взяла с полки журнал «Хотрод». [11]

Хороший выбор. В ее возрасте я читала то же самое.

– Ты ведь знаешь, что сидишь, свесив ножки, на краю района с поганейшими Невидимыми?

– Ты о Тенях? – спросила я, бездумно перебирая почту. – Да. Я называю этот район Темной Зоной. В этом городе таких зон три.

– У тебя здорово получается давать им названия. И тебя не пугает, что эти засранцы так близко?

– Меня пугает, что такие засранцы вообще существуют. Ты видела, что они оставляют от людей?

Дэни вздрогнула.