Сто Тысяч Королевств, стр. 34

Но я не приказала ничего конкретного. При желании он мог начать трепаться о чем угодно — рассказать, к примеру, всю историю вселенной от сотворения мира. Или перечислить цвета радуги. Или даже поведать заклинание, разрушающее смертную плоть, как старый камень. Я намеренно оставила ему эту свободу.

И тем не менее он рассказал мне всю правду.

13

ВЫКУП

Стойте. Я ведь кое-что важное пропустила. Извините, что я так путано рассказываю, просто мне трудно собраться с мыслями. Это случилось на следующий день после того, как я нашла серебряную фруктовую косточку в комнатах матери. То есть три дня назад. Или?.. В общем, до того, как я пошла к Вирейну. В тот день я проснулась и стала готовиться к выходу в Собрание, а потом обнаружила за дверью слугу.

— У меня для вас известия, миледи, — сообщил он с выражением огромного облегчения на лице.

Наверное, долго стоял. Слуги в Небе стучались в дверь, только если дело было действительно срочное.

— Вот как.

— Лорд Декарта занемог, — сказал слуга. — И не сможет присоединиться к вам сегодня в Собрании — если вы, конечно, соблаговолите удостоить сегодняшнее заседание своим присутствием.

Теврил уже намекал мне, что здоровье Декарты оставляет желать лучшего, и оттого он то и дело пропускает заседания Собрания. Но все равно я удивилась, услышав это от слуги, — накануне Декарта выглядел здоровым и полным сил. А еще изрядно подивилась тому, что он решил мне сообщить — мог бы просто не прийти, и все. Хотя, конечно, письмо содержало мягкий упрек — я ведь не появилась в Собрании вчера. Подавив раздражение, я ответила:

— Благодарю. Передайте, пожалуйста, лорду Декарте мои пожелания скорейшего выздоровления.

— Да, миледи, — ответил слуга, поклонился и ушел.

И я снова пошла к Вратам для чистокровных Арамери и перенеслась в Собрание. Как я и ожидала, Релада нигде не было видно. И, как я и боялась, Симина пришла и уже сидела в ложе. Она снова мне улыбнулась, я ограничилась вежливым кивком, а потом мы просидели рядышком почти два часа.

Сегодняшнее заседание длилось недолго, потому что на повестке дня стоял лишь один вопрос: крупное королевство Узр аннексировало государство-островок Ирт. Прежний правитель Ирта, Арчерин — крепко сбитый, рыжий, он чем-то напомнил мне Теврила, — прибыл в Небо, чтобы лично заявить протест. Король Узра, которого, похоже, подобный вызов авторитету ничуть не озаботил, отправил вместо себя посланца — мальчика, по виду чуть старше Сиэя. Тоже рыжего, кстати. Ирти и узре происходили от общего корня — народа кен, но это никак не способствовало установлению дружеских отношений.

Арчерин ссылался на то, что Узр не объявлял войны и не уведомлял о намерении начать боевые действия. Блистательному Итемпасу отвратителен хаос, сопровождающий войну, и Арамери строго контролировали процесс. Если официального объявления войны не последовало, значит ирти считаются не предупрежденными об агрессивных намерениях соседа, а посему у них не было времени вооружиться, а самое главное — права защищаться такими способами, которые могут повлечь за собой смерть солдат противника. Без официального объявления войны гибель вражеского солдата расценивается как убийство, за это полагается уголовное преследование со стороны отвечающего за поддержку правопорядка крыла ордена Итемпаса. Естественно, узре тоже не имели законного права убивать — и они не убивали. Они просто ввели в столицу Ирта имеющие огромное численное преимущество войска, принудили защитников встать на колени (и это не метафора), а правителю дали под зад пинка и вышвырнули на улицу.

В этом деле я всем сердцем поддерживала ирти. Но мне было абсолютно ясно, что у них нет ни единого шанса обжаловать в Собрании совершенное беззаконие. Мальчишечка из Узра оправдывал агрессию следующим бесхитростным образом:

— У них не хватило сил защитить свою землю. Теперь она принадлежит нам. Для страны лучше сильная власть, чем слабая, разве нет?

Вот к этому, собственно, и свелось все обсуждение. Никому и дела не было до того, кто здесь прав, а кто виноват. Главное, что узре доказали свою способность поддерживать порядок — тем, что сумели оккупировать Ирт, не пролив ни капли крови. Таким это дело видели Арамери, и Орден, и — навряд ли они будут вступать в спор — дворяне в Собрании.

И в конце концов — почему меня это не удивило? — они и не стали спорить: петицию Ирта отклонили. Никто даже не потребовал ввести санкции против Узра. Пусть забирают себе то, что уже захапали, ибо отнимать захапанное будет слишком кроваво и сложно.

Когда зачитывали финальную резолюцию, я не сдержалась и мрачно нахмурилась. Симина поглядела на меня и тихонько хихикнула — это напомнило мне, где я нахожусь. Пришлось придать лицу обычное бесстрастное выражение.

Заседание закончилось, и мы с Симиной спустились по лестнице. Я смотрела прямо перед собой, чтобы не встречаться с ней глазами, а потом свернула к туалету — чтобы не подниматься в Небо вместе с ней. Но услышала ее голосок:

— Кузина?

Пришлось остановиться и подождать, чего она там, задери ее всей кучей демоны, от меня хочет.

— Когда вернешься во дворец и завершишь неотложные дела, не будешь ли ты так любезна отобедать со мной? — Она обворожительно улыбнулась. — Мы бы смогли получше узнать друг друга.

— Извините, — осторожно сказала я, — нет. Не буду так любезна.

Она звонко рассмеялась:

— Ах! Теперь я понимаю, что имел в виду Вирейн! Ну что ж, если мне не удается заманить тебя на обед вежливостью, возможно, ты поддашься естественному любопытству! У меня новости с твоей родины, кузина, и, думаю, тебе будет весьма интересно их выслушать!

И она пошла к Вратам.

— Жду тебя через час.

— Что за новости? — крикнула я ей вслед, но она даже не обернулась.

Я влетела в туалет со сжатыми кулаками и злая, как тысяча демонов. Наверное, поэтому, увидев Рас Ончи — та спокойно сидела в мягком кресле, — я инстинктивно схватилась за кинжал. И обнаружила, что никакого кинжала у меня за спиной нет. Я привязала ножны к голени, укрыв их от любопытных взглядов под пышными юбками. Арамери не должны показываться людям вооруженными — таковы правила.

— Так ты узнала то, что должен знать Арамери? — спросила она, не дав мне времени оправиться от изумления.

Я замялась, а потом плотно прикрыла дверь туалета.

— Еще нет, тетушка, — пробормотала я наконец. — И навряд ли узнаю, если честно. Потому что я — на самом-то деле — вовсе не Арамери. Так что вы уж не тяните кота за хвост, скажите все как есть.

Она улыбнулась:

— Сразу видно, что ты дарре. Такая же нетерпеливая и острая на язык, как все вы. Отец мог бы тобой гордиться.

Я смутилась и залилась краской — уж очень это походило на комплимент. Подозрительно. А может, она хочет таким образом показать, что она на моей стороне? Символ Энефы — подвеска на цепочке — так и висел у нее на шее.

— Не думаю, — медленно проговорила я. — Отец отличался терпением. И никогда не действовал и не говорил, не подумав. Я унаследовала вспыльчивый характер от матери.

— Ах вот оно что. Что ж, в твоем новом доме фамильная черта может весьма пригодиться, правда?

— Может. И не только здесь. Так вы расскажете мне наконец, чего от меня хотите? Или нет?

Она вздохнула, и улыбка исчезла с ее губ.

— Да. Скажу. У нас не очень много времени.

Она с усилием поднялась из кресла — в коленях что-то хрустнуло, я вздрогнула, надо же, как ей, наверное, нелегко ходить, с такими-то суставами. Интересно, сколько она тут просидела? А может, она меня и вчера ждала? Зря я все-таки не пошла на заседание, зря…

— Тебе не странно, что Узр не стал официально объявлять войну? — спросила она.

— Ну… Наверное, надобности не было, — протянула я.

С чего бы ей спрашивать меня об узре?

— И вообще, ведь петиция об объявлении войны никогда не одобряется. Арамери уже сто с лишним лет не давали официального разрешения на ведение боевых действий. Вот узре и решили поставить все на карту и попытаться захватить Ирт без кровопролития. И у них получилось.