100 великих русских эмигрантов, стр. 19
Сначала князь с женой поселились в коттедже в Харроу, недалеко от Лондона, а затем переехали в другой пригород столицы – Бромли, где приобрели небольшой двухэтажный дом. Кропоткин много работал, почти ежедневно принимал посетителей и в целом, как свидетельствовали его знакомые, был едва ли не самым известным русским эмигрантом в Англии. Впрочем, сам князь отзывался о своем местожительстве нелестно: «Такая тоска этот Лондон. Сердечно не люблю я это английское изгнание, а тут еще вся мразь и пакость империализма и реакции…» Жена Петра Алексеевича вспоминала: «Хотя масса его интересов была за границей, но он все время думал о России и все события примерял к ней и его главным образом интересовало, как эти события могут отразиться на судьбе России. Он мечтал вернуться туда… Он даже наивно нас спрашивал: “Ну как вы думаете, смогу я вернуться или нет?” И когда мы с уверенностью заявляли, что скоро в России будет революция и он вернется, то он по-детски радовался этому. Хотя что мы могли знать об этом? Во всяком случае, меньше, чем знал он сам». С началом Великой войны 1914–1918 гг. Кропоткин с глубоким сочувствием следил за действиями русской армии, искренне желал ей победы над врагом.
Судьбу старого эмигранта изменила Февральская революция. 30 мая 1917 г. 74-летнего Кропоткина торжественно встретил в Петрограде А.Ф. Керенский. Престарелому князю предлагали любой пост во Временном правительстве, но Кропоткин заявил, что считает работу чистильщика сапог более полезной, чем деятельность министра. Впрочем, на протяжении лета-осени 1917-го старого революционера часто приглашали в качестве «свадебного генерала» на всевозможные публичные мероприятия, и он никогда не отказывался.
К Октябрьскому перевороту Кропоткин тоже отнесся вполне благосклонно. У него были свои претензии к партии большевиков, но в целом охвативший Россию социальный эксперимент он считал своевременным и интересным. Впрочем, тесных отношений с Советской властью Петр Алексеевич не поддерживал – он твердо отказывался от пенсии, повышенного пайка, квартиры в Кремле, которые ему предлагались. Тем не менее его снабдили подписанной Лениным специальной «охранной грамотой», которая предписывала всем властям оказывать Кропоткину максимальное содействие.
В июле 1918 г. Кропоткин с женой переехал в подмосковный город Дмитров, где поселился в брошенном доме на Дворянской улице. В ночь на 8 февраля 1921 г. в возрасте 78 лет Петр Алексеевич скончался от воспаления легких. На его спасение по приказу Ленина были брошены лучшие врачи страны, но Кропоткин и здесь остался верен себе, отказавшись от всех привилегий и пожелав умереть «тихо».
Прощание с Кропоткиным проходило в Колонном зале Дома Союзов целых три дня – с 11 по 13 февраля. Отдать последний долг ветерану русской революции пришли десятки тысяч людей, в том числе советские анархисты, которых для прощания с их вождем под честное слово выпустили из тюрем. Похоронили Кропоткина на Новодевичьем кладбище.
Во времена СССР имя Кропоткина было окружено почетом и признанием. По сей день в его честь в странах СНГ называются города, поселки, улицы, площади, станции метро. Новый всплеск интереса к имени Кропоткина начался в конце 1980-х гг., когда были переизданы многие его политические труды. А вот о том, что князь Петр Алексеевич был еще и виднейшим русским географом, помнят, к сожалению, совсем немногие.
Илья Мечников
Илья Ильич Мечников родился 3 мая 1845 г. в деревне Ивановка Харьковской губернии в большой семье небогатого гвардейского офицера Ильи Ивановича Мечникова и его жены Эмилии Львовны, урожденной Невахович. Мальчик рано проявил склонность к естественным наукам и в 1862 г., окончив с золотой медалью гимназию, поступил в Харьковский университет. Но уже в сентябре 1863-го Илья подал прошение об отчислении с курса – он счел процесс слишком медленным для себя и за два года закончил учебу, экстерном сдав экзамены на «отлично». Первая научная публикация 16-летнего Ильи – критика школьного учебника – появилась в московском журнале, а в 18 лет он уже опубликовался в Германии. Там же юноша продолжил обучение, получив стипендию по рекомендации знаменитого хирурга Н.И. Пирогова. В начале научной деятельности Мечников был сосредоточен на изучении низших отрядов животного мира – червей, губок и других беспозвоночных. В 1867 г. молодой ученый защитил диссертацию на степень магистра и стал доцентом одесского Новороссийского университета, в следующем году стал доктором зоологии и доцентом Петербургского университета.
В 1870 г. Мечников начал читать курс зоологии в Новороссийском университете. Среди студентов молодой, прекрасно образованный преподаватель пользовался общей любовью. Однако условия работы в России, придирки со стороны чиновников из Министерства народного просвещения устраивали ученого все меньше. В 1882-м он уехал в Италию, где поселился в Мессине. Там, наблюдая за личинками морских звезд, Мечников буквально натолкнулся на свою будущую сферу научной деятельности – медицину. Фагоцитарная теория, выдвинутая им, вызвала в 1880-х резкие возражения многих его коллег, но со временем нашла блестящее подтверждение. Впрочем, сам Мечников умел выслушивать оппонентов, признавать ошибки и не без юмора называл себя заблудившимся в медицине зоологом.
Работы по фагоцитарной теории требовали денежных вложений и новых лабораторных опытов. Поэтому в 1886 г. Мечников с удовольствием согласился возглавить созданную в Одессе частную бактериологическую станцию, с энтузиазмом взялся за дело – сам оснастил лабораторию автоклавами и микроскопами. Но у одесских чиновников его работа никакого понимания не встретила, палки в колеса начали ставить буквально на каждом шагу. А тут еще помощник Мечникова в его отсутствие допустил оплошность во время вакцинации овец, в результате чего погибла большая часть стада местного помещика. Под впечатлением от этого скандала МВД запретило вакцинацию от сибирской язвы во всей стране. После этого Мечников не захотел больше оставаться на Родине, несмотря на то что принц А.П. Ольденбургский умолял его продолжал работать в России, обещая в буквальном смысле слова подарить ученому целый бактериологический институт. В 1888 г. Мечников уехал в Париж, где возглавил лабораторию Луи Пастера.
В 1890-х гг. новым увлечением Мечникова стали процессы, происходящие в кишечнике. Чтобы нейтрализовать действие гнилостных бактерий, ученый предложил насыщать пищу противоположными им по действию бактериями кисломолочными. Это, по мысли Мечникова, привело бы к омоложению организма и в итоге к увеличению срока жизни. Ученый утверждал, что старость и смерть у человека наступают рано из-за отравления организма микробными ядами. Наиболее полезными для выведения этих ядов из организма Мечников считал простоквашу и йогурт. Второй продукт – болгарское национальное блюдо – в то время был еще мало кому известен. Мечников опубликовал статью о йогурте и всячески пропагандировал его.
В 1908 г. Илье Ильичу Мечникову была присуждена высшая награда в научном мире – Нобелевская премия в области физиологии и медицины. Он стал вторым после Ивана Павлова русским лауреатом этой премии. Это была далеко не первая награда Мечникова – он был почетным доктором Кембриджского университета, членом Французской академии медицины и Шведского медицинского общества, почетным членом Петербургской академии наук.
Несмотря на то что на Родине в начале ХХ в. Мечников считался уже общепризнанным авторитетом и живым классиком, возвращаться в Россию он не стал. В 1913-м ему предложили возглавить в Петербурге Институт экспериментальной медицины. Ученый ответил: «Прочитав ваше дружелюбное письмо, я расчувствовался, и у меня зашевелилось в душе чуть не желание вернуться в Россию. Но после зрелого размышления я решил, что было бы невозможно. Посудите сами: мне скоро минет 68 лет. Это такой возраст, когда стариков нужно гнать в шею. Где же мне переселяться на новое место и взяться за управление институтом, которое и ранее мне было не по силам».