Внучка бабы Яги, стр. 37

Уф! От сердца отлегло! Во-первых, обагрять руки кровью живого, мыслящего существа мне не хотелось, плотоядное там оно или не очень. Я вон тоже мясо ем, когда предлагают. И если бы кто-то меня за это прибить решился, очень возражала бы. А во-вторых, если про кумирню князь не брешет, можно же будет рогов этих набрать столько, сколько унести смогу.

— А обратно как? — вернулась я на землю, отогнав видение себя, тянущей по проселочной дороге телегу, доверху нагруженную индриковыми рогами.

— Да так же, — лениво ответил господарь. — Зайдешь тихонько, поплутаешь легонько и по той же тропке, след в след… Может, ни одного живого индрика и не встретишь.

Предстоящее приключение мне начинало нравиться.

— Ну что, мы все обсудили? — поднялся с табурета Влад.

— Да, — кивнула я.

— Тогда пошли, познакомлю тебя с вашим Славиславом. Ты только молчи больше.

— Не очень-то и хотелось языком трепать, — пробурчала я про себя, принимая протянутую руку князя.

Вот так вот — в полном согласии, плечом к плечу мы и вошли в тронный зал.

ГЛАВА 10

О главном женском оружии, мужском коварстве и танцах

Я ступила из мрака ночи в море жидкого огня, очерченного лицами гостей. Народу-то сколько, ёжкин кот! Локоть Влада, за который я уцепилась, как утопающий за соломинку, был тверд. Валашский господарь едва кивал знакомым в толпе лицам, проводя меня через разряженную, благоухающую, любопытствующую толпу. Тронная зала представляла собой огромное помещение, уходившее сводчатым золоченым потолком под самые небеса. Пол из плотно подогнанных полированных плашек заморской древесины блестел, как сельская катанка, и был таким же скользким. Я помянула про себя добрым словом Инессу. Каблучки слюдяных туфелек держали меня твердо, не давая упасть.

С любопытством оглядывалась я по сторонам, пытаясь ничего не упустить. Когда еще представится возможность побывать в таком месте. Смешение стилей — наших исконных рутенских обычаев с иноземными новомодными веяниями — могло вызвать улыбку у более искушенного человека. Я же была ошеломлена. Высокие боярские шапки соседствовали с напудренными париками, барсучьи шубы — с золочеными кафтанами, окладистые бороды, с длинными усами галльских паладинов. Дамы щеголяли высокими прическами и соревновались в обнаженности плеч. Мой наряд, еще недавно представлявшийся мне верхом распущенности, смотрелся на фоне других довольно скромно.

Князя всех рутов я вычислила сразу. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что на массивном деревянном троне в самой глубине залы именно он и сидит. Захотелось вытащить монетку, чтоб сличить, так сказать, с оригиналом. Я мысленно ударила себя по рукам. Допрыгаюсь тут еще, шутница. Видный мужик, лет этак пятидесяти; на тронутых сединой русых волосах не монаршая шапка, а легкий золотой обруч, украшенный пластиночками гагата. А не прост наш властитель. Либо за супругой рано ушедшей страдает, либо балуется черным колдовством. Гагат — камень сильный, для всяких потусторонних деяний предназначенный.

Влад подвел меня вплотную к трону, сжал до боли запястье. Я удивленно взглянула на спутника и, повинуясь едва заметному движению губ, присела в реверансе. Ай, молодец же бабуля, что куртуазным премудростям меня в свое время выучила!

— Это и есть знаменитая ворожея? — устало спросил Славислав, вперяя в меня взгляд выцветших голубых глаз.

Я свои скромно опустила долу, не выдавая охватившей растерянности.

— Позвольте представить вам, государь, франкскую девицу Алансон, — наклонил голову Влад, да так, что было непонятно, то ли кланяется сопредельному владыке, то ли на полу что-то любопытное высматривает.

— Добро пожаловать, мадемуазель, — серьезно проговорил князь. — Надеюсь, после приема вы продемонстрируете мне свое искусство.

— Увии, — пискнула я полупридушенной свиньей. А потом, подумав всего лишь мгновение, добавила: — Монсеньор…

Влад совсем уж невежливо фыркнул и чуть не волоком отконвоировал меня к плотной группке романской аристократии. Те смиренно ждали своего господина, прихлебывая разноцветные напитки, которые разносили в толпе ряженые подавальщики. В одном из благородных кавалеров я с удивлением узнала Михая. Богатый камзол с гербовым шитьем был малорослику очень к лицу. Михай мне широко улыбнулся, у меня на сердце потеплело.

— Твой франкский великолепен, — протянул мне тонкостенный бокал господарь.

Я отрицательно покачала головой. Только с утра зарок давала к хмельному не притрагиваться. Пару дней-то потерпеть можно.

— Скажи спасибо, что хоть два слова вспомнила.

— Могла не трудиться, — скривился Влад. — Я хотел тебя глухонемой представить, так сказать, для облегчения общения.

— Так предупреждать надо, — не на шутку разозлилась я. — Мне эти твои тайны и загадки уже поперек горла стоят. Выдаешь в год по горсточке, а я майся…

— Тогда и ты меня сразу во все свои таланты посвяти, — неожиданно предложил злыдень. — А то — сюрприз за сюрпризом, не знаешь, чего от тебя и ожидать.

— Какие такие таланты? — чуть смутилась я. — Ничего особенного…

— Ну да, — не поверил Влад. — Деревенская ведьма, которая балуется призывом демонов тонкого мира и путешествует в Элорию в компании стихийного огневика и мифических персонажей… Конечно, ничего особенного.

— Так они в дороге прибились, — залепетала я. — А Зигфрида я вообще случайно встретила…

— Эх, не время и не место… — с сожалением проговорил князь. — Надо было ночью не на тебя спящую любоваться, а допрос по всей форме исполнить.

Я жарко покраснела, вспомнив про свои прошлые чудачества.

Влад тем временем высмотрел кого-то в толпе и, на прощанье прикоснувшись к моему плечу, молвил:

— Держись Михая, он защитит, если что…

И исчез в гуще народа, скрывшись за чужими спинами, будто в омут нырнул.

Начались развлечения. Поначалу в центре зала княжьи скоморохи потешили гостей зрелищем. Парный танец представлял собою аллегорию — борьбу весны с зимою. Партию зимы исполнял ладный молодец, одетый в белые облегающие одежды, а весны — девица в салатного цвета платье, чьи изящные движения рук и легкие прыжки заставили меня завистливо вздохнуть. Действо сопровождали не привычные дудочники, а скрипачи, наигрывающие завораживающую мелодию. Я поискала глазами и обнаружила стайку музыкантов наверху, в подклеточном пространстве, почти у самого потолка. Хоры нависали галереей над тронным залом, огибая его по спирали на манер улиточного домика. Очень захотелось познакомиться с неизвестным мастером, которому удалось придумать и воплотить в жизнь этакую красоту. Потом распорядитель объявил общие танцы. Пары, располагаясь в центре залы, готовились выполнить сложные фигуры менуэта.

— Может, перекусишь чего? — кашлянул Михай, до сего времени безмолвно любовавшийся представлением, а теперь остановивший прислужника с подносом.

— Меня так затянули в корсет, что ни крошки не поместится, — с сожалением отказалась я.

— Зато теперь тебя можно двумя ладонями в поясе обхватить, — утешил меня малорослик, отправляя в рот кусочек чего-то аппетитного.

Еще один ценитель пригожести отыскался, ёжкин кот! Я только слюну сглотнула, провожая взглядом подавальщика.

— Рада, что тебе понравилось.

— Ты мне и раньше…

Михай закашлялся, подавившись. Видно, не в то горло закуска пошла. Так ему, обжоре, и надо!

— Барышня позволит ангажировать ее на танец?

Голос, раздавшийся у моего плеча, мог бы быть вкрадчивым, если б его владелец не переборщил, подпуская в него эту самую вкрадчивость. Я резко обернулась. Передо мной стоял огненноволосый кавалер в длиннополом, обшитом позументом камзоле. Ну, или примерно так он сам про себя думал. Я же наблюдала рябого рыжего хлопца, курносого и широколицего, раздувшегося от собственной важности, будто болотная жаба. Стайка таких же недорослей неподалеку внимательно наблюдала за его действиями.