Предательство, стр. 69
Лучше не задавать лишних вопросов, — заметил Кайрус.
— На вкус ничего, — вытирая губы, ответил Тор. — А кто такой гургон, как ты думаешь?
«И думать не надо, — вмешался Клут. Он только что отведал свежего мяса, которое оставили специально для него, и теперь чистил клюв, с наслаждением наблюдая, как Тор поёживается. — Мне, например, досталась соня… Вкуснятина!»
«Объедки можете не убирать», — сообщила Солиана.
«Знаю, знаю, — перебил Тор. — Лес сам обо всём позаботится — верно?»
И услышал у себя в голове её мягкий, негромкий смех, от которого теплело на душе.
В итоге к началу путешествия настроение у всех было прекрасным. Клут кружил среди ветвей, умудряясь не задеть даже листа, Тор и Кайрус широко шагали по едва заметной стёжке, а рядом неторопливо трусила Солиана. В дороге разговоры завязываются сами собой. Волчица поведала спутникам о своей жизни в лесу, а Кайрус впервые услышал, что Тору довелось пережить с тех пор, как он стал свидетелем расправы над Чувствующей у Твиффордской Переправы.
По мере продвижения на север дни становились холоднее, и всё говорило о том, что зима уже не за горами. Однако здесь, под сенью Великого леса, время словно остановилось. Кайрус и Тор с удивлением поняли, что могут обойтись без тёплой одежды. Даже бабочки, которые давно пропали в южных провинциях, весело порхали среди кустарника. День казался бесконечным. Казалось, закат где-то задержался, забыв о своих обязанностях, а потом, спохватившись, поспешно задёрнул шторы ночи, оставив лес погруженным в раздумья по поводу столь странного поведения.
«Это место подойдёт для ночлега?» — вежливо спросила Солиана.
Кайрус обернулся. Под высоким деревом была аккуратно разложена еда. Он фыркнул и, совершенно потрясённый, покачал головой.
— Передай почтенной волчице, что место бесподобное. И скажи ей спасибо.
Перевода не потребовалось. Солиана пожелала спутникам доброй ночи — правда, услышали её лишь Тор и Клут, — потом кивнула и исчезла в зарослях. Кайрус снова занялся костром, а Тор стал разглядывать еду, приготовленную им для ужина.
Удивительно, но здесь можно было спать без одеял и покрывал: сухой мох оказался лучше всякой постели. После ужина Клут задремал, сунув голову под крыло. Кайрус и Тор некоторое время беседовали, потом юноша согласился спеть. Баллада, которую он выбрал, повествовала о мужчине, который влюблялся во всех встречных женщин, и изобиловала пикантными подробностями. Кайрус развеселился, и Тор был рад снова услышать его смех.
Вскоре оба крепко спали.
Второй день прошёл в точности как первый. Пробуждение, завтрак; потом появилась Солиана. Ничего особенного не происходило, и путники просто наслаждались тишиной и покоем. Ничего особенного… вот только тропка, по которой волчица вела их на север, как будто возникала сама собой. Словно кто-то невидимый шёл впереди, указывая им дорогу.
Как и накануне, они не чувствовали усталости даже к вечеру, а настроение было великолепное. Наконец они уснули под защитой деревьев.
Однако этой ночью оба видели сны.
Глава 18
История Орлака
Тор спал, когда почувствовал присутствие Лисс. Наконец-то… Это не вызвало ни потрясения, ни удивления — просто радость. У него накопилось много вопросов, которые надо было ей задать.
Нет, присутствие было не первым, что Тор ощутил. Сначала он понял, что Камни Ордольта — они по-прежнему висели в мешочке у него на шее — снова ослепительно сияют и переливаются. И ещё было ощущение мощи. Невиданной мощи.
«Здравствуй, Лисс».
«А ты, оказывается, меня знаешь, — голос был нежным и лёгким, как падающие снежинки. — Какая приятная неожиданность».
«Я ждал тебя», — Тор сам удивился своему спокойствию.
«Мне жаль, что мы так долго не могли познакомиться, Тор».
Ему понравилось, что она назвала его Тором.
«Ты меня просветишь, Лисс?»
«Насколько смогу, — она легко вздохнула. — Задавай вопросы, Торкин Гинт».
«Ты давно меня знаешь?»
«Всю твою жизнь. Я знала тебя ещё до твоего рождения».
Возражения напрашивались сами собой, но Тор решил повременить с ними.
«Люди, которые меня вырастили — Джион и Аилса Гинт, — только опекуны, а не настоящие родители».
«Это вопрос?» — мягко уточнила она. Тор смутился. Ладно, попробуем по-другому.
«Как зовут моих настоящих родителей?»
«Твоего отца зовут Дарганот, а твою мать — Эвагора».
«Они Чувствующие?»
«Конечно!»
Судя по её тону, он сморозил глупость.
«Мне говорили, что они умерли. Это правда?»
«Нет, — голос Лисс стал серьёзным, — они живы».
Эта новость ошеломила Тора. Настолько, что он решил сменить тему разговора.
«Но они всегда любили тебя», — добавила она.
«А Элисса жива?»
«Жива! — кажется, этот вопрос обрадовал Лисс — судя по воодушевлению, с которым она ответила. — Она стала настоящей красавицей».
«Она хоть иногда думает обо мне?»
Эти слова вырвались у него против воли.
«Раньше и дня не проходило, чтобы она не думала о тебе. Теперь это случается редко. Она не хочет мучиться. Её жизнь изменилась».
«Значит, она любит другого?»
Даже мысль об этом была невыносима. А ведь прошло целых пять лет!
«Я этого не говорила. После тебя Элисса не любила ни одного человека. Однако она счастлива».
«Я могу её найти? Ты мне поможешь?»
«На оба вопроса я отвечу „да", Тор. Но мы должны кое-что рассказать друг другу — прежде, чем ты проснёшься».
Конечно, Лисс права. Ему необходимо ещё очень многое у неё узнать, а кто поручится, что они снова смогут поговорить в ближайшее время — если это вообще когда-нибудь произойдёт? Не стоит терять время зря.
«Почему я такой… особенный, Лисс?»
«Все люди особенные, Тор».
Тьфу, болван! Надо же было такое ляпнуть!
«Хорошо, Лисс. Мне суждено совершить нечто особенное?»
«Несомненно».
«А ты скажешь мне, что именно?»
«Пусть это пока будет твой последний вопрос, мальчик мой Позволь мне на него не отвечать — вместо этого я тебе кое-что покажу».
Несомненно, сон продолжался. Однако Тор почувствовал порыв ветра, вокруг закружился туман, и он вздрогнул — не столько от неожиданности, сколько от холода. И вдруг туман рассеялся, и Тор понял, что находится во дворце. Такой роскоши и великолепия ему ещё не доводилось видеть. Он гулял по мраморным коридорам, любовался просторными залами и покоями. Дворец поражал красотой и великолепием — не только убранства, но и людей, которые в нём обитали. Однако… Тор все видел, но ничего не слышал.
Он оказался в одном из покоев. Из множества стрельчатых окон лился свет, заставляя сверкать изысканную мозаику на полу, потолок поддерживали высокие мраморные колонны. На ложе, вся утопая в сиянии, лежала женщина, которая только что разрешилась от бремени. Ребёнок голосил, его золотые волосики казались спутанными лучиками солнца. Женщина тоже плакала — от радости, уже забыв боль родов: она держала на руках сына, воплощение всех её чаяний. Потом дверь распахнулась, и в покои вбежал рослый мужчина. Повитухи, которые ещё не успели омыть роженицу, поспешно укрыли её простыней, опустились перед ним на колени и склонили головы.
У него были тёмные вьющиеся волосы и яркие голубые глаза. Он склонился над постелью, гладил соломенные волосы женщины, бережно держал новорождённого за крохотную ручку, и его прекрасное лицо сияло от гордости.
Внезапно Тор оказался снаружи. Он увидел, как герольды раздувают щеки, трубя в рожки, но по-прежнему не слышал ни звука. На площади толпился народ. Мужчина с ребёнком на руках и женщина вышли на балкон. Похоже, прошло несколько дней: мальчик немного подрос. Люди внизу открывали рты, выкрикивая неслышные приветствия, беззвучно хлопали в ладоши. Тор заметил, что на лицах родителей появляется напряжение, которое все труднее скрыть радостной улыбкой. Слишком много людей хотели увидеть ребёнка.
Наверно, это король с королевой, догадался Тор. Жили они долго, и не было у них детей… и наконец-то королева родила наследника. Неудивительно, что все так взволнованы