Танец с герцогом, стр. 9
– В карты, – уточнила Амелия.
– Не только. В кости тоже. А еще они могут быть ставкой в споре. Эти бесформенные медные жетоны стали самой дорогой валютой в Лондоне. Каждому ведь хотелось заполучить частичку Осириса. Но еще больше джентльменам хотелось стать членами клуба. Среди представителей высшего света и не только стало весьма престижным именовать себя членом клуба «Жеребец». Ведь этот клуб включал в себя лишь десять членов, и обладание жетоном означало, что удача или ум их верные спутники. – Беллами бросил на герцога недобрый взгляд. – А потом появился Морленд и испортил веселье. Сейчас он является владельцем семи жетонов из десяти. Остальные три принадлежат мне, Эшуорту и Лео.
Подушки сиденья заскрипели, когда леди Амелия повернулась к Спенсеру.
– Но зачем вам это?
– Не удостоите леди ответом, ваша светлость? – протянул Беллами.
Спенсер упрямо смотрел в окно.
– Неужели это не очевидно? Я хотел заполучить коня.
– Но мистер Беллами сказал, что для получения потомства достаточно и одного жетона. Зачем собирать их все? Откуда такая жадность?
В голосе леди Амелии сквозило осуждение. В проигрыше брата она тоже винила его жадность.
– Меня не интересуют привилегии. Я хочу обладать Осирисом единолично и не желаю ни с кем делиться.
Беллами покачал головой:
– Вот вам и ответ, леди Амелия. Его светлости не нужна дружба и взаимовыручка. Ему нужен лишь конь. Вам придется делиться, Морленд, даже если вы этого не желаете. Моего жетона вы не получите. Разве только вырвете его из моих холодных безжизненных рук. Клуб «Жеребец» – детище Лео, и я не позволю вам уничтожить его наследие.
– Но вы не прочь женить меня на его сестре.
– Нет. Э… да, – досадливо протянул Беллами. – Я не то чтобы этого хочу. Более того, я очень жалею – и Господь тому свидетель, – что нет другой кандидатуры.
Из горла леди Амелии вырвался какой-то нечленораздельный возглас. Что это было – испуг? Разочарование? Смех? По крайней мере она больше не плакала.
Очевидно, Беллами тоже не сумел разгадать реакцию леди Амелии. Склонив голову набок, он с подозрением переводил взгляд с нее на Спенсера.
– Если только вы еще не помолвлены. Мы что-то пропустили там, на террасе?
– О нет, – поспешно возразила Амелия и рассмеялась. – Вы все неверно истолковали.
– В таком случае, ваша светлость, честь обязывает вас сделать Лили предложение.
– Прошу прощения, – вот уже в который раз перебила мистера Беллами Амелия, – но о какой чести может идти речь, когда судьба женщины решается без ее ведома? Если бы Лили хотела выйти замуж, она сделала бы это несколько лет назад. Сейчас ведь не Средневековье, господа. Согласие женщины просто необходимо, когда речь идет о замужестве.
– Вы правы, но даже в современном обществе при некоторых обстоятельствах – как то: смерть опекуна или угроза бедности – решение принимается без участия женщины.
– Я не имею права говорить за Лили, мистер Беллами. Но могу сказать, что я столкнулась с вышеозначенными обстоятельствами, однако никогда и никто не принимал решения вместо меня.
Стало быть, подумал Спенсер, леди Амелия получала предложения руки и сердца. И ответила на них отказом. Теперь ему оставалось лишь гадать, была ли участь старой девы выбрана намеренно, или к ней привело отсутствие альтернативы.
Черт, да почему его это вообще волнует? С какой стати ему вдруг стало интересно все, что касается этой дерзкой, деловой и не слишком привлекательной внешне особы? И все же он интересовался. О нет, он не желал опускаться до неловких или даже опасных расспросов. Ему просто хотелось узнать всю подноготную леди Амелии Клер д’Орси. Историю ее рода вплоть до норманнского завоевания. Список прочитанных ею книг. Расположение веснушек и родимых пятен на ее теле.
– Приехали, – подал голос Эшуорт.
Экипаж бесшумно остановился перед Харклиф-Мэнором. Пока лакей не отворил дверцу, Беллами подался вперед и обратился к Спенсеру:
– Может, Лили и глуха, но она отнюдь не глупа. Она читает по губам и говорит так же четко и членораздельно, как и вы. Смотрите на нее, когда будете говорить. Это все, что требуется. Не пытайтесь повысить голос или упростить речь, словно перед вами выжившая из ума девица. И не говорите так, словно Лили нет в помещении. С ней необходимо обращаться как с ровней.
Спенсер ощетинился.
– А почему вы решили проинструктировать именно меня?
– Потому что сегодня вечером вам предстоит разговор с ней наедине. Вы сделаете Лили предложение, Морленд. Непременно сделаете. Или, Бог свидетель, я вызову вас на дуэль.
Глава 3
– Дуэль? Ради чего? – воскликнула Амелия. – Чтобы мы получили две смерти вместо одной?
Не обращая на нее внимания, герцог холодно произнес:
– Что ж, попробуйте, Беллами. Мне доставит огромное удовольствие забрать жетон из ваших безжизненных рук.
Нет, все трое просто невыносимы.
Когда дверца экипажа распахнулась, Амелия спешно протиснулась меж Беллами и Морлендом, сверлившими друг друга полными ненависти взглядами. Мужчины последовали за ней.
Быстро поднявшись по ступеням, Амелия встала перед дверью и обратилась к своим попутчикам тоном, каким некогда пользовалась ее мать, чтобы усмирить расшалившихся сыновей. Раз уж эти трое ведут себя словно мальчишки, необходимо, чтобы кто-то, способный рассуждать здраво, призвал их к порядку. Ради Лили.
– Подождите минуту. Прежде чем мы войдем в дом, я хочу сказать кое-что.
Джентльмены уставились на нее, и решимость Амелии начала понемногу улетучиваться. Пусть они вели себя как дети, но все они были сильными, влиятельными и выглядели устрашающе. Герцог, воин и негодяй. Амелия не привыкла быть в центре внимания подобных мужчин. Да что там – она вообще не привыкла быть в центре внимания. Все внутри ее перевернулось, когда Амелия подумала о том, что ей предстоит посмотреть на герцога. Зато благодаря тусклому янтарному свету фонаря она смогла наконец-то разглядеть лорда Эшуорта и мистера Беллами.
Увиденное не придало Амелии храбрости.
Эшуорт показался ей просто огромным – высок, широк в плечах и очень внушителен. Расстояние от виска до скулы красноречиво рассекал шрам. Должно быть, нападавший метил в глаз, но чудом не попал в него. Однако несмотря на внешность безжалостного пирата, рядом с ним Амелия чувствовала себя в большей безопасности, нежели рядом с мистером Беллами. В отличие от искусно взъерошенных волос его костюм и манеры были безупречными. Настолько безупречными, что сам он казался отполированным до блеска и отвратительно скользким. Амелия всегда знала, что слишком красивым мужчинам нельзя доверять.
Она набрала полную грудь воздуха и выдохнула, чтобы успокоиться.
– Вот что мы с вами сделаем. Вызовем для начала дворецкого и слуг и попросим их разбудить свою хозяйку и помочь ей одеться. К тому времени как Лили спустится вниз, обещаю вам, она будет готова к худшему.
Любая женщина, разбуженная посреди глубокой ночи, будет готова к худшему. Сколько раз сама Амелия, холодея от ужаса, спускалась на негнущихся ногах по лестнице, боясь, что с кем-то из близких случилась беда. Но обнаруживала в холле лишь пьяного Джека, вернувшегося домой после гулянья с друзьями.
– Когда Лили спустится вниз, – продолжала Амелия, – я поговорю с ней с глазу на глаз. Вы, джентльмены, подождете в кабинете лорда Харклифа, пока я сообщу Лили о кончине ее брата.
– Леди Амелия…
Амелия взмахом руки заставила мистера Беллами замолчать.
– Я не испытываю удовольствия от того, что взвалила на свои плечи подобный груз, мистер Беллами, но тем не менее я не позволю вам троим говорить с Лили. Прошу прощения за откровенность, но, пообщавшись с вами в течение четверти часа, я вовсе не уверена, что кому-то из вас достанет ума сообщить несчастной Лили печальные новости с приличествующей случаю тактичностью.
Дверь за спиной Амелии отворилась с тихим скрипом.