Танец с герцогом, стр. 60

На щеках герцога выступил румянец, и он немного отодвинулся, словно защищаясь.

– Ну, продолжай. Добей уж меня окончательно. Ты уже обозвала меня романтиком и сентиментальным глупцом. И я даже не представляю, что еще ты можешь сказать.

– Ты очень добрый.

– О Боже, вот оно. – Спенсер рухнул на постель, словно ему только что нанесли удар в самое сердце. – Попробуй только повторить это в чьем-нибудь присутствии, и я буду вынужден обвинить тебя в клевете.

– Ни одной живой душе не скажу, – пообещала Амелия, с улыбкой прижимаясь к мужу. – Это будет нашим маленьким секретом.

Спенсер обнял жену за плечи и удовлетворенно вздохнул.

– Ну теперь-то мне позволено называть тебя как-нибудь ласково? Или ты обвинишь меня в том, что я обращаюсь с тобой как с лошадью?

– Это будет зависеть от того, как ты меня назовешь. Что приходит тебе на ум?

– Моя дорогая? Моя прелесть? Мое чудо? – Спенсер скептически пробовал каждое слово на вкус.

– Нет, ни одно не подойдет. Их употребляли слишком часто, и они потеряли свой первоначальный смысл.

Спенсер перекатился на бок, чтобы видеть лицо жены.

– А как насчет моей жемчужины? Моего цветка? Моего сокровища?

Амелия рассмеялась:

– А теперь ты просто дурачишься.

Спенсер обхватил ладонью лицо Амелии, и при виде того, что пряталось в глубине его глаз цвета ореховой скорлупы, у нее перехватило дыхание. Человеческие эмоции, очень сильные и яркие, спрятанные слишком глубоко, чтобы до них дотянуться. Но усилия того стоили.

Внезапно Спенсер перестал смеяться и посерьезнел.

– Моя жена. Мое сердце. – Он склонил голову набок и задумался. – Мой самый близкий друг.

– О… – В груди Амелии разлилось тепло. – Последнее мне нравится больше всего.

– Мне тоже, Амелия. – Спенсер притянул жену к себе, чтобы поцеловать. – Мне тоже.

Глава 18

– А вот и Брайербэнк.

Конь Амелии начал нетерпеливо перебирать ногами, когда девушка остановилась и указала рукой на видневшиеся невдалеке постройки. Спенсер натянул поводья и проследил за рукой жены, окинув взглядом скалистый берег, почти отвесно спускавшийся к излучине реки. И вот там, на поросшем лесом берегу стоял старинный каменный дом. Из трубы гостеприимно поднимался дымок, извиваясь над деревьями и плывя над рекой, подобно крошечному облаку.

– Чудесный вид, не правда ли? – Амелия окинула взглядом утопавшую в зелени долину.

И Спенсер не мог с этим поспорить. Сказать, что здесь было чудесно, значило не сказать ничего.

На зеленой равнине, где они остановились, возвышались развалины замка Бьювел. С осыпавшихся башенок открывался прекрасный вид на окрестности. На мили вокруг простирались леса и плодородные земли, для создания которых природа не пожалела красок. Темные мшистые долины поглощали солнечный свет, а поля, покрытые люцерной, переливались и блестели в лучах дневного светила.

– «Опять я вижу живые изгороди, что ползут, подобно ответвленьям леса… – тихо продекламировала Амелия, – мызы, плющом покрытые; и дым витой…» [4] – Улыбка жены поразила Спенсера в самое сердце.

Ну как он мог ее не любить? Он женился на женщине, цитировавшей Вордсворта. Но не для того чтобы поразить окружающих знанием английской поэзии, а потому, что она хранила это стихотворение в сердце. Потому что оно много значило для нее.

Амелия посмотрела на мужа из-под полуопущенных век.

– Ты молчишь. О чем ты думаешь?

Услышав беспокойство в голосе всадницы, мерин Амелии вновь начал перебирать ногами. Для первого урока верховой езды Амелия справлялась весьма неплохо, но еще не обрела достаточную уверенность, чтобы полностью контролировать коня. Пройдет еще несколько недель, прежде чем Спенсер решится выпустить ее на прогулку верхом одну.

Спенсер успокоил мерина, щелкнув несколько раз языком, а потом спрыгнул на землю, чтобы дать Джуно передохнуть. Ему не стоило отправляться в столь далекое путешествие на пожилой лошади, однако он собственными глазами видел, как ухудшался характер Джуно, когда ее оставляли в стойле надолго.

– Очень красиво, – просто сказал он, глядя на долину. И это было правдой. При виде дикой местности, девственного леса и пронзительно-голубого неба над головой у Спенсера перехватило дыхание, а сердце болезненно заныло от желания вновь оказаться в доме своего детства. Дикая природа Канады таила в себе столько привлекательного и неизведанного, что Спенсер частенько сбегал из дома и уезжал на своем коне далеко-далеко в поисках приключений. Теперь он редко позволял себе вспоминать, как сильно скучает по этой первозданной красоте.

– Как долго этот замок стоит в руинах? – спросил он, кивнув головой на нагромождение камней.

– Не так давно, – ответила Амелия. – Отец рассказывал, что несколько поколений назад случился пожар, после которого замок пришел в запустение. Стены еще стоят, а вот крыша обвалилась, и полы прогнили. – Амелия перевела взгляд горящих голубых глаз на вход в замок, где каменная арка соединяла две небольшие круглые башенки. – Только сторожка осталась нетронутой. Именно там мои братья замышляли свои проказы.

– А ты? Ты не проказничала?

– Я была хорошей девочкой. – Амелия вскинула бровь. – И в проказах не участвовала.

Спенсер хитро подмигнул.

– Никогда не поздно начать.

Чтобы дать Джуно отдохнуть еще немного, он взял ее под уздцы и повел вокруг замка. Жаль, что эти развалины унаследовал брат Амелии. Спенсеру очень хотелось восстановить замок и вернуть Амелии дом, которого она заслуживала. Чтобы, просыпаясь по утрам, любоваться этими бесконечными равнинами и восхитительными голубыми глазами жены.

Обогнув замок, Спенсер вернулся к Амелии, которая стояла, устремив взгляд в сторону реки. Он представил, как ее предки стояли вот так же, взирая на принадлежавшие им земли. Поколения сильных, благородных женщин, помогавших сильным, защищавших слабых, служивших хранительницами домашнего очага, к которому хотелось возвращаться вновь и вновь.

– Дом очень удачно расположен, – заметил Спенсер, проследив за взглядом жены. Вместо родового замка семье Амелии приходилось довольствоваться небольшим коттеджем. – Только он очень мал.

– Верно. И вскоре он наполнится людьми. Я пойму, если время от времени тебе захочется спрятаться ненадолго. – Амелия улыбнулась. – Окрестности так и просят, чтобы их исследовали. Река, лес, многочисленные развалины… В один из дней мы непременно съездим в Тинтерн. Клаудии наверняка понравится это путешествие.

При упоминании имени кузины Спенсер нахмурился и бросил взгляд на стоявший неподалеку экипаж. Руины средневекового аббатства действительно стоит посетить, если только удастся уговорить Клаудию выйти из дома. С момента своего возвращения из Йорка девушка ни разу не села в седло. И Спенсер не знал, что именно послужило причиной этой забастовки – он сам или Амелия.

– Да ладно, – произнесла Амелия, неверно истолковав выражение лица мужа. – Я знаю, что тебе хочется посетить Тинтернское аббатство. «Во тьме, средь обликов многообразных безрадостного дня, – продекламировала Амелия, – когда все в мире возбуждено бесплодной суетой…»

Она выжидательно вскинула бровь.

– «Как часто я к тебе стремился духом…» [5] – тихо закончил Спенсер и оглянулся, словно боясь, что кто-нибудь его услышит.

– Я знала, ты романтик, – улыбнулась Амелия.

– Это наш секрет, помнишь? – В голосе Спенсера прозвучала насмешливая угроза. – Ты не должна говорить об этом ни одной живой душе.

Когда четырьмя днями позже Спенсер сидел в маленькой библиотеке Брайербэнка и присыпал пудрой только что написанное письмо, раздался стук в дверь.

– Войдите, – произнес он.

– Это я. – Амелия вошла в библиотеку, прикрыла за собой дверь и направилась к столу, соблазнительно покачивая бедрами. И весьма многообещающе, если Спенсер верно истолковал намек.