Последняя надежда, стр. 98

— Совершенно верно, — ответил Нафтали под удивленные возгласы присутствующих.

— Умение проходить сквозь стены… — покачал головой Гюс. — Вы представляете, какую власть это дает?

— Да, Гюс, это огромная власть… — подтвердил Нафтали. — Но Темистокл на этом не остановился. После того, как ему удалось пройти сквозь перегородки, стекло, листы металла, каменные стены, он попытался пройти через закрывающий Эдефию барьер — что, собственно, изначально и хотел. Но тут он налетел на стену — как раз подходящее выражение в данном случае. На стену света, которую его столь действенный в других случаях эликсир помог преодолеть не больше, чем помог бы стакан воды. И это было огромным разочарованием для алхимика, неудачей, едва его не уничтожившей.

Однако надежда все же не покинула Темистокла окончательно, и он предпринял еще один шаг, который и привел его к гибели: он попытался проникнуть в Зал Пелерины, чтобы найти там решение проблемы. Конечно, Тайны-О-Которой-Не-Говорят он не знал, но интуиция ему подсказала, что там он, быть может, найдет интересные подсказки.

Однажды ночью Темистокл проник в Хрустальную Колонну, обойдя охрану благодаря Застеню, и просочился в Зал. Что он там увидел? Этого не знает никто, потому что вышел он оттуда, лишившись разума. Вернулась лишь оболочка, к тому же жутко изуродованная, вскоре Темистокл умер.

Через несколько месяцев его единственный сын, активно помогавший отцу в исследованиях в последние годы, скрытно создал тайное Общество Застеней, и установилась традиция. Члены Общества, в которое входили и некоторые крупнейшие химики Эдефии, собирались в одном из подземелий Вырви-Глаза, облачившись в длинные балахоны с капюшонами, закрывавшими все лицо, кроме глаз. И все они были одержимы одним желанием: преодолеть световую границу Эдефии.

Химики превратились в алхимиков, чтобы продолжить общее дело.

Что же касается твоего вопроса, Окса, насчет того пузырька, переданного Темистоклу, то нужно добавить, что Коксо очень много экспериментировал на себе, и в результате у него произошли изменения ДНК. И если я тебе скажу, что он — отец метаморфизма, [11] то ты легко поймешь, почему этот маленький флакончик, переданный Прозрачником Темистоклу, был совершенно бесценным…

Нафтали замолчал, и в комнате повисла давящая тишина.

— С ума сойти… — только и смогла выговорить Окса, как всегда, опережая всех. — Значит, если я правильно поняла, эти Застени используют сопли Нюхачей, чтобы проходить сквозь стены… Но только Темистоклу удалась метаморфоза [12] благодаря соплям Коксо, так?

— Именно так, Окса, — подтвердил Нафтали, расстроенный напряжением, которое вызвал его рассказ. — Темистоклу и его потомкам…

— Нафтали, некоторым из нас в целом известна история Застеней, — вмешался Абакум. — Но, по-моему, эта часть твоего рассказа отсутствует в архивах Эдефии, и вообще везде. Так что, не обижайся, но все же откуда ты это знаешь?

— Я знаю, о Застенях ходило множество слухов, и ваша реакция, когда я произнес это слово, показала, что некоторые из вас знают об этом куда больше, чем хотят признаться. Действительно, никто из вас не может знать подробностей, которые я только что вам сообщил, потому что я узнал это от матери. Она была раскаявшимся Застенем.

— Ты хочешь сказать, что… — Драгомира аж подскочила от изумления, не решаясь задать роковой вопрос.

Нафтали посмотрел на нее своими удивительными зелеными глазами и еле слышно ответил:

— Да, Драгомира. К сожалению, моя мать была Застенем…

Драгомира вскрикнула, а остальные уставились на Нафтали со смесью изумления и ужаса. Лицо гиганта потемнело.

— Моя мать была химиком, — храбро продолжил он. — И однажды Застени вышли на нее, и она вступила в это тайное Общество, соблазненная идеей выхода из Эдефии. Она пила эликсир, и продолжила вместе с остальными исследования, начатые еще Темистоклом. Но Мастер Застеней хотел производить все больше и больше эликсира в преддверии успеха, поскольку считал, что он уже близок. Из чего вытекало, что Прозрачникам нужно было активно предаваться своему наследственному пороку, чтобы обеспечить Застеней пресловутыми черными «соплями».

Этот период, в начале XX века, был довольно беспокойным: все больше и больше людей неожиданно отворачивались от тех, к кому были сильно привязаны, и народ начал волноваться. Жуткую историю о Прозрачниках-Нюхачах давно уже забыли — как вы понимаете, с тех пор прошло восемьсот лет. Но все активно искали объяснение. Выдвигались гипотезы одна пессимистичней другой, сея страх и подозрения по всей Эдефии. Некоторые полагали, что это признак нашего заката, другие — что это проклятие, насланное Феями Без-Возраста. Моя мать не выдержала жестокости Застеней и их союза с Прозрачниками. Она вышла из Общества, но ей пригрозили, что вырежут всю ее семью, если она хоть словом обмолвится о Застенях. К сожалению, все это случилось уже после моего рождения…

— Почему, к сожалению? — живо поинтересовался Тугдуал.

— Из-за ДНК, да? — брякнула Окса.

— Да, из-за ДНК, — хмуро подтвердил Нафтали. — Достаточно один раз выпить этот эликсир, и он передается из поколения в поколение…

— Погоди-ка… — перебил его Тугдуал. — Ты что, пытаешься нам сказать, что ты — Застень?

На лицах всех присутствующих явственно читалось потрясение. Абакум закрыл глаза, словно хотел погрузиться в собственные мысли, а Драгомира закрыла лицо руками.

— У меня действительно есть ген Застеня, да, — продолжил Нафтали. — И поверьте, я очень об этом сожалею.

— Значит, я тоже Застень! — Тугдуал с заблестевшими глазами выпрямился в кресле. — О-фи-геть…

— Да, — печально кивнул Нафтали. — Как и все потомки членов тайного Общества, все мы являемся носителями этого гена.

— Господи! — всплеснула руками Драгомира. — Но ты даже не думай, друг мой, никто из нас не собирается ставить тебе в вину грехи предков! Ты так много сделал для Беглецов, тут никто не может возразить! Ты достаточно доказал свою преданность за все эти годы.

— Спасибо, Драгомира. — Нафтали был очень тронут словами Бабули Поллок.

— Но ты давеча сказал, что должен нам кое-что сказать насчет Ортона-МакГроу, — напомнила она ему. — Какое отношение имеет к этому вся эта история?

— А самое прямое, Драгомира. Мастером Застеней был не кто иной, как Осий. Следовательно, Ортон — Застень… А главное — он потомок Темистокла, изобретателя метаморфизма…

75. Пики и Черви

Вскоре после этого Гюс с Оксой испарились, предоставив взрослым беседовать в гостиной дальше. Переполненные впечатлениями, ребята активно обсуждали этот весьма богатый событиями день.

— Даже не знаю, что меня больше впечатлило, — заявил Гюс, растянувшись на кровати Оксы. — Мемо-стерка, Мыслевклад, жемчужины долголетия, Прозрачники-Нюхачи, Застени… Выбирай — не хочу!

Окса в это время выполняла упражнения кун-фу, медленно работая руками и вращая корпусом.

— Да уж! — прищурилась она.

— Можно войти?

Тугдуал просунул голову в дверь и заинтересованно поглядел на Оксу.

— Что это ты делаешь, Достопочтенная Маленькая Лучезарная? — улыбнувшись, спросил он.

Вместо ответа Окса сделала вид, что наносит ему боковой удар, резко выбросив ногу в его сторону. Тугдуал уклонился и подмигнул, чем сильно ее удивил. А потом присоединился к Гюсу на кровати.

— Ну, как вам денек? — спросил парень. — Обалденный, а?

Окса плюхнулась в свое любимое большое кресло на колесиках и оглядела по очереди обоих ребят, наматывая на палец подол футболки.

Гюс, ее старый друг, с кучей разных отличных качеств и кучей комплексов… А рядом с ним Тугдуал, этот странный парень, темный и притягательный, заставляющий ее сердце замирать всякий раз, как она его видит…