Последняя надежда, стр. 57

— Оковид! — выдохнула Окса, поняв, что сейчас увидит очередные воспоминания бабули.

Первая сцена относилась к тому периоду, когда Драгомира была еще маленькой.

Перед глазами зрителей предстал именинный торт с семью свечками, вокруг богатого стола сидели люди. Некоторых из них Окса узнала — она видела их на предыдущем сеансе Оковида: Лучезарная Малорана — мама Драгомиры, ее муж Вальдо и трое юношей.

— Вот это Абакум, — пояснила Драгомира, — а вот это Леомидо и Ортон.

Последнему было лет пятнадцать. Худенький, почти тщедушный подросток, с добрым лицом в обрамлении каштановых волос. Окса вздрогнула: взгляд Ортона был направлен на Драгомиру, словно юноша смотрел на нее и всех зрителей одновременно. В этом взгляде не было ничего неприятного, совсем наоборот. Доброжелательный и почтительный, он не имел ничего общего со взглядом, который Окса наблюдала не далее как сегодня днем.

— Давай, задуй свечки! И не забудь загадать желание! — обратился Ортон к маленькой Драгомире.

Оковид на миг прервался, чтобы перескочить на другую сцену: на свежем воздухе и спортивную — Драгомира была в компании Леомидо и Ортона.

— Леомидо снова выигрывает! — весело воскликнул Ортон. — Скорее, Драгомира! Надо его догнать!

Но затем воспоминания Драгомиры стали быстро сменяться оно за другим, поэтому никто так и не узнал, чем же закончились эти догонялки.

Оковид показывал третий кусок. Ортон с очень печальным видом сидел перед Леомидо.

— Я далеко не идеальный сын для такого человека, как он, — говорил Ортон своему другу. — Он терпеть не может меня таким, какой я есть. Он хотел бы иметь такого сына, как ты… Храброго, с сильным и решительным характером…

В четвертой сцене, развернувшейся на стене, Окса узнала интерьер Хрустальной Колонны, резиденции Лучезарных. Под высокими сводами эхом разносился шум громкой ссоры, когда из одной комнаты выскочил юный Ортон. Судя по всему, Драгомире не полагалось тут находиться, похоже было, что девочка спряталась за колонной.

— Как вы могли скрывать такое?! Вы хоть отдаете себе отчет, что это они расплачиваются за это сегодня? Вся эта заваруха — целиком на вашей совести и из-за вашей чертовой тайны! Если кто и аморален, то это ВЫ, а не они! — прокричал Ортон и захлопнул за собой дверь.

Из той же комнаты вышла Малорана, вся в слезах, и направилась к дрожавшему всем телом Ортону. Она попыталась прикоснуться к нему, но парень грубо оттолкнул ее тыльной стороной ладони.

— Никогда вам этого не прощу! — крикнул он. — Слышите? НИКОГДА!

Последнюю, показанную Оковидом Драгомиры сцену, Окса отлично помнила: молодой человек в кожаном шлеме противостоит пытающимся убежать сторонникам Малораны. Ортон. Великий Хаос. Ну, конечно же…

Лицо того, кто стал Изменником, начисто утратило мягкость и доброту. Однако в тяжелом жестком взгляде парня Оксе почудилась боль, которую она не заметила во время первого просмотра воспоминаний бабушки, и эта боль удивила и смутила девочку.

Оковид уже угас, и Драгомира некоторое время просто сидела, прикрыв глаза, отстранившись от окружающих. Леомидо, который расположился напротив, казался подавленным.

— Вот таким был Ортон, — вздохнула Драгомира, придя в себя. — Очаровательный юноша, которого сломал собственный отец, хрупкий и несчастный молодой человек, бывший нашим лучшим другом и ставший нашим врагом… Узнаем ли мы когда-нибудь, что с ним тогда произошло?

Драгомира повлажневшими глазами посмотрела на брата. Леомидо открыл было рот, но не издал ни звука. Он с трудом сглотнул, и его лицо осунулось еще больше.

— Единственное, что мне известно, — выдавил он, наконец, — это что после того разговора с Малораной все пошло под откос. Ортон больше никогда не был прежним.

С этими словами старик поднялся, и, провожаемый взглядами всех Беглецов, тяжелым шагом покинул помещение.

— Леомидо прав, — через несколько показавшихся очень долгими минут, уронил Абакум. — Ортон не может себе позволить причинить вред Оксе, это ясно. Но он может чертовски много наворотить, чтобы добиться своей цели! Что он уже доказал как в Эдефии, так и Во-Вне. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, что он сделал с Гюсом. Сомневаюсь, что он стал мягче за все эти годы. Скорее, наоборот… Это желчный и амбициозный человек, точно знающий, чего он хочет, и готовый пойти на все, чтобы добиться желаемого. А самое большое его желание — вернуться в Эдефию. Потому что, как вы помните, Осий, его отец, остался там…

— Этот хмырь — дьявол во плоти, — холодно бросил Тугдуал с козетки, на которой устроился в стороне от остальных. — Вы что, этого еще не поняли? Единственное, что он хочет — завоевать Эдефию и заставить нас всех ползать у него в ногах.

— ПРЕКРАТИ! — гаркнул его дед, Нафтали. — Ты ничего не знаешь…

— Но Тугдуал прав! — воскликнула вдруг Окса, встретившись взглядом со стальными глазами парня. — Когда мы были на монгольфьере, Ортон заявил, что готовится вернуться в Эдефию во главе армии и что наступит новая эра!

Абакум сник.

— А вот эту деталь Леомидо опустил…

Окса закусила губу, смутившись, что невольно сдала двоюродного деда. Но ведь это же очень важная информация!

— У Ортона есть средства справиться со всеми нами. И вы отлично знаете, что я прав, — продолжил Тугдуал, сверкнув глазами. — Обратный отсчет уже пошел!

45. Секрет семейства Белланже

В зале повисла гробовая тишина. Каждый из присутствующих погрузился в собственные размышления. Окса же пребывала в полном изумлении: жуткий МакГроу и Леомидо оказались друзьями детства!

У нее возникало странное чувство, когда она пыталась представить себе человека, доставившего ей столько неприятностей с начала учебного года, добрым и закомплексованным юношей. К тому же у нее было много вопросов насчет Леомидо.

Оксе казалось весьма странным, что дед принижал степень опасности, которую представлял собой Ортон-МакГроу, хотя уж он-то лучше многих мог подтвердить одержимость Изменника и ярость его атаки. Конечно, эти двое были друзьями, но нынешняя встреча ясно показала, что эта дружба давным-давно в прошлом. Ортон-МакГроу изменился задолго до Великого Хаоса, это подтвердили все. Так почему же ее двоюродный дед настолько уверен, что этот предатель не желает Оксе зла? А ее семья? Если он причинит зло их семье? Или Гюсу? Потому что Абакум прав: пусть МакГроу и не тайный агент, как она думала; то, что он Изменник ничуть не улучшает положения вещей. Совсем наоборот…

Воспользовавшись тем, что взрослые впали в глубокую задумчивость, Окса встала и вышла из зала. Ей необходимо было движение, чтобы не свихнуться!

Девочка направилась на кухню, налила стакан воды и залпом выпила его, а потом вернулась обратно в зал — одной было как-то страшновато. Проходя по коридору, она заметила Фолдинготов Леомидо, увлеченных беседой под лестницей.

Бесшумно приблизившись, Окса прислушалась.

— Изменник Ортон осуществил двойное убийство, сие очевидность! — в полной панике шепнул Фолдингот Фолдинготе.

— Значит, истина в том, что Ортон, сын Осия Изменника позорного, пережил отъезд из Эдефии? Как и мы, в сопровождении Старой Лучезарной? — уточнила Фолдингота, еще более бледная, чем обычно.

— Истина страшна, но непреложна, моя Фолдингота. Изменник Ортон устроил жизнь свою от нас недалеко, и строит он проекты гнусности великой. Собрать необходимо храбрость и силу, дабы отпор дать измене. А главное, надежду на возвращение в Эдефию поддерживать крайне, ловушкам скрытым вопреки.

— Скрытым, но могучим, — уточнила Фолдингота. — Память твоя дырявая…

— Великим могуществом обладает Юная Лучезарная, моя Фолдингота. Храни надежду крепко в своем сердце…

Фолдингот осекся, и его круглая мордашка стала совершенно фиолетовой — признак того, что он находится в сильном затруднении.

— Уши Юной Лучезарной впитывают слова, присутствие ее вблизи имеется…