Дом секретов, стр. 26
– Спасибо, Уилл! – Брендан не мог поверить своему счастью, но внезапно ему пришла в голову еще одна мысль, и он спросил: – А что если на нас нападет какая-нибудь громадина? Тогда нож не поможет.
– Да, это возможно… О какой громадине ты говоришь?
– Скажем, восемьсот футов высотой?
Уилл рассмеялся:
– Если на нас нападет громадина такой высоты, то уже ничто не поможет.
– Согласен. Но твоя граната может все исправить.
– Моя граната? Откуда ты знаешь про это?
– Я знаю, что летчики в Первую мировую войну иногда имели при себе гранаты. Я не хочу, чтобы ты волновался, но я кое-что прочел… и у меня есть подозрение, что на нас охотится нечто чертовски огромное и только граната способна это остановить.
– Хорошо, – сказал Уилл, протягивая гранату овальной формы, которую достал из кармана куртки-бомбера.
У Брендана отпала челюсть от удивления и неожиданной готовности Уилла предоставить в его распоряжение такое оружие.
– Ты серьезно?
– Да. Выдерни кольцо, досчитай до трех и бросай. Я предполагаю, ты умеешь бросать?
– Четыре года Младшей Лиги, начинал с позиции шорт-стоп! – ответил Брендан.
Заметив недоумевающий взгляд Уилла, он добавил:
– Бейсбол?
– Просто будь осторожен, Брендан. И если заметишь что-нибудь необычное, позови меня.
Брендан отдал Уиллу охотничий нож и отправился занимать удобную позицию для осмотра местности, подбрасывая на ладони гранату, словно мяч.
31
Уилл зашел в дом и направился к Корделии и Элеоноре, продолжавшим изучать романы Кристоффа и теперь перебравшимся из библиотеки в гостиную, где было светлее.
– Брендан сменил меня и взял на себя обязанность охранять дом, – сообщил он.
Корделия закрыла «Диких воителей» и подняла на него глаза. Все это время она видела его боковым зрением, но продолжала читать, надеясь показать ему, что он для нее менее важен, чем книга.
– Ты доверил моему брату наши жизни?
– На короткое время моего перерыва. Нашли какие-нибудь подсказки?
Элеонора обстоятельно пересказала ему теорию трех книг, в мире смешения сюжетов которых они оказались, и показала, что продвинулась в чтении «Сердца и шлема» до пятидесятой страницы.
– Ух ты! – изобразил удивление Уилл. – Как много ты прочла!
– Ну, – начала засмущавшаяся Элеонора. – Я читаю не все подряд. Мне сложно читать, поэтому я прочитываю понемногу на странице и иду дальше.
– Но она великолепно справляется, – подбодрила ее Корделия.
– Не так уж и великолепно, – ответила Элеонора, – потому что ничего в этой книге не поможет нам.
– Тогда сделай перерыв, – предложил Уилл. – Нам необходимо оставаться начеку.
– Хорошая идея, – сказала Корделия.
– Ага! – согласилась, подпрыгивая, Элеонора. – Я иду играть со своими куклами в кухонный лифт!
– Подожди, Нелл, не залезай… – попыталась Корделия остановить сестру, но та уже выбежала из гостиной, бросив книгу на диван.
Корделия вздохнула и, взяв в руки перевернутый роман, выпрямила смятые страницы и поправила пыльную суперобложку.
– Мы должны относится к ним уважительно, – объяснила она Уиллу. – Все эти книги редкость, и очевидно, они очень могущественные. Если мы заключены в какие-то из этих романов, то вполне может быть, что неосторожно смятая страница способна вызвать тайфун или землетрясение.
– А ты прочла книгу обо мне? – спросил Уилл.
Корделия отвела взгляд и произнесла:
– Прочла.
– Отлично, тогда… мне может быть разрешено прочесть ее?
– Нет, это все равно что встретится с самим собой в фильме о путешествиях во времени, – объяснила Корделия. – Кроме того, мы думаем, что твоя судьба теперь изменилась.
Уилл слегка улыбнулся:
– Другими словами… я умираю в конце.
Корделия ответила на эту уловку каменным выражением лица.
– Или я влюбился в кого-нибудь?
Корделия тихо пробормотала, что никакой влюбленности у него не было. Ей не хотелось рассказывать ему о Пенелопе Хоуп.
«Если его судьба по-настоящему изменилась, это станет хорошей проверкой», – подумала она и в конце концов сказала: – Ты совершил множество героических поступков.
– В сражениях? Это не такой уж героизм, – заметил Уилл. – На войне все сражаются. Ты не против, если я присяду?
– Конечно… то есть нет, садись.
Уилл сел рядом с ней на диване, но не слишком близко. Места между ними было достаточно, чтобы сесть кому-нибудь еще. Он окинул взглядом комнату. Здесь по-прежнему царил невообразимый беспорядок: журнальный столик лежал на полу в груде осколков, рядом со столиком находились останки рояля, а на стене виднелось темно-красное пятно крови миссис Уолкер.
– Мне кажется, раньше это была красивая комната, – заметил Уилл.
– Была. Моя семья только въехала в дом. Мы даже не смогли пожить здесь по-настоящему.
Корделия вспомнила о том, каким прекрасным был Дом Кристоффа, когда они осматривали его с агентом.
– Мы могли бы разобраться с этим хаосом?
– Прямо сейчас?
Уилл кивнул.
– Не знаю, остались ли у меня силы для этого… Думаю, мы могли бы оставить пока все, как есть…
– Ясно. Если комната останется в таком состоянии разрухи, ты можешь притворяться, будто все это просто дурной сон и совсем скоро ты проснешься. Но если сделать уборку…
– То это станет напоминать мне об исчезнувших родителях, – закончила Корделия. – И если я буду думать о них слишком много, то…
– Это сделает тебя слабой, и ты боишься, что не сможешь продолжить поиски книги.
– Твое умение читать мысли людей впечатляет.
– Знаешь такое выражение: «Слушая, можно многому научиться»?
– Звучит как название очередной книги практических советов. Ты прочел его где-то?
– Нет, слышал от Фрэнка Куигли.
– Кого?
– Капитана королевских ВВС, одного из лучших пилотов семидесятого эскадрона. Он тоже канадец, так что я не был расположен слушать его, но он оказался настоящим человеком. Несмотря на всю свою популярность, он не произносил ни слова во время приема пищи. Однажды я спросил его почему, и он рассказал мне об этом выражении и добавил, что оно безмерно ему помогло. Мудрости именно этого выражения я стал следовать, встретив вас, Уолкеры. И я понял, что на тебе, Корделия, лежит бремя ответственности.
Она кивнула ему, поразившись его догадкам.
– Твой брат и сестра прислушиваются к тебе и уважают. Поэтому ты чувствуешь давление. Руководить, искать ответы… чтобы вернуть их жизнь в прежнее русло. Такого рода давление может быть огромно.
– Все верно, – подтвердила Корделия, облегченно вздохнув.
– Что ж, я сам участвовал в Первой мировой войне. Иногда ты не можешь вернуться к прежней жизни, но ты можешь вернуть ее.
На этих словах Уилл встал и протянул Корделии руку.
– На самом деле, – продолжал Уилл, – мы можем застрять в этом доме надолго. Это единственная опора, которую мы имеем. Нет смысла позволить ему гнить и захламляться. Мы станем сами добывать пищу, стирать свою одежду и делать регулярную уборку…
– И мы уберем эту комнату, – закончила Корделия.
– Я начну с тяжелых предметов и мебели, – сказал Уилл, указывая на безногий рояль. – А ты позаботься о щепках и деревяшках.
Они приступили к уборке. Корделия теперь не в силах была не смотреть на Уилла и то и дело бросала взгляды на него. Несколько раз она встречалась с ним глазами, он улыбался в ответ, и от этой улыбки веяло уютом и тем отношением, которое испытывает отец или учитель по отношению к младшему. «Он до сих пор считает меня ребенком, – подумала Корделия. – Может быть, будет лучше, если он вообще перестанет думать хоть что-нибудь на мой счет…»
В это время Брендан, не обнаружив ничего подозрительного и потенциально опасного на своем посту, переключил все свое внимание на гранату, решив обязательно взорвать что-нибудь.
«Это безумие, – размышлял он. – Я видел так много взрывов в фильмах и играх, но я никогда ничего не подрывал в настоящей жизни. И потом, сегодня я через многое прошел. Я даже едва не умер несколько раз. Я заслуживаю немного веселья».