Король и Королева Мечей, стр. 34
Медлить было нельзя.
Тир-лир-лир-ли-ли!
Эо кружила у них над головами. И вот, наконец, жутко перепуганные друзья, испачкавшиеся, исцарапанные, выбрались из пещеры высоко на склоне холма. Здесь дул сильный ветер.
Измученная птица опустилась к ногам Милы.
— Эо, бедненькая Эо!
О, как сильны были порывы ветра! Издалека доносился барабанный бой, сопровождавший синемундирников. Джем устремил мрачный взгляд на простиравшуюся внизу долину. Болезненное жжение в груди мало-помалу отступало. Он запустил руку под рубаху, сжал разогревшийся кристалл и еле слышно прошептал:
— Да, они наступают. Создания Зла...
Раджал взял его за руку.
— Нова, она называет тебя принцем. Скажи мне, кто ты такой. Ну, пожалуйста, скажи.
Мила гладила птицу.
— Чш-ш!
Джем молчал. Радж отвернулся. Что же это значило? От злости и зависти у него сжалось сердце. Все, что случилось в пещере, уже казалось ему нереальным. Теперь он думал о том, что его сестра и юноша, которого она называла принцем, нарочно обманывали и мучили его.
Ох, Мила, Мила!
А он думал, что хотя бы она его любит!
Джем смотрел на Варби, на равнину, на извилистое течение Риэля.
— Посмотрите туда! — вдруг встревоженно воскликнул он. — На лагерь посмотрите! Там что-то не так...
Раджал уже готов был сказать что-нибудь язвительное, но тут он увидел... Вдалеке полыхали шатры, валялись перевернутые фургоны, метались люди.
— Синемундирники! — вскричал Раджал. — На лагерь напали синемундирники!
ГЛАВА 17
ФОКСБЕЙН
— Надеюсь, вам приятно будет узнать, мисс Вильдроп, что мой племянник принимал участие в карательных мерах...
— Карательных?
Старик принял торжественный вид.
— Довольно нас терзали эти таинственные исчезновения. Уже давно я... и мой племянник также... думали о том, что этих мерзких ваганов следует примерно наказать. Помнится, в Ирионе, в дни моей юности...
— В Ирионе? — Ката сдвинула брови.
Однако старый аристократ продолжал тараторить без остановки:
— Скажу лишь, что сегодня утром не один грязный фургон был объят пламенем. Увы, ни в одном из них не нашли вашей подруги.
— Ваганы? — озадаченно спросила Ката. — Но... не «Серебряные маски», конечно?
Лорд Фоксбейн улыбнулся.
— Вы так невинны, мисс Вильдроп. Речь идет о самых мерзких и самых низких ваганах — о тех, что ютятся в лагере за городской стеной. Какое счастье, что все-таки нас отделяет от них хоть какая-то преграда!
Старик прошел вместе с Катой к окну. Она с любопытством озирала площадь. Лужицы, остававшиеся после дождя, уже высохли, площадь была залита лучами послеполуденного солнца. Ката вдруг с волнением подумала о том, что скоро будет в Агондоне.
Старик обвил рукой талию Каты.
— Вы так юны, милочка, — прошептал он. — Вот вы смотрите из окна, и что же вы там видите? Храм монастыря, Курортный Зал, высокосветских особ?
— Но больше там ничего и не увидишь. Нельзя же заглянуть внутрь.
— А вы попробуйте посмотреть чуть дальше, мисс Вильдроп. Чуть повыше. — Ката последовала совету лорда и увидела клочки зелени за городской стеной. — Всегда есть что-то, что прячется дальше, впереди...
Он еще что-то бормотал. Ката взволнованно обернулась.
— Мисс Вильдроп, мне поручено сказать вам, что мой племянник в восторге от вас. Он желает предложить вам руку и сердце, мисс Вильдроп. Завтра на рассвете, как только отзвучит последний рил, как только в окна бального зала хлынет солнце и вы, обессиленная, упадете в его объятия, я уверен, он объяснится, как это и положено по окончании сезона.
— Милорд, вы хотите сказать, что он намерен просить...
— Вашей руки, мисс Вильдроп! — Старик принялся жадно целовать руку Каты. — И если у вас есть хоть толика сомнений, то позвольте заверить вас в том, что своих детей у меня нет — ну разве что только бастарды. Не надо краснеть, милочка, дело житейское! Капитан Фоксбейн — мой единственный наследник. Он унаследует мой титул, мои поместья, мои сбережения. А я очень, очень стар, мисс Вильдроп...
Ката почти воочию представила прекрасного капитана.
— Милорд, но я не могу! Я не могу пойти на бал!
— Мисс Вильдроп! Ваша толстуха опекунша крепко спит, напившись снотворного. Уж вы мне поверьте, я знаю, что эти снадобья действуют верно. Так кто же удержит вас? Дворецкий? Горничная? Мой племянник будет ждать вас внизу с каретой. Помните, мисс Вильдроп, вы уже женщина, и женщина необыкновенная, я бы так сказал.
— Милорд... Вы, правда, так думаете?
— В этом не может быть ни малейших сомнений. Старик, громко топоча, довольно быстро спустился по лестнице, не закрыв за собой дверь.
— Нет, только не это! Только не это!
Налет был предупредительным. Стрельбы не было. Никого не убили. После того как синемундирников щедро задобрили деньгами, те только подпалили несколько фургонов, отвязали несколько лошадей. Ну, может быть, пару увели да еще паре со злости перебили ноги. По грязи были разбросаны бусины, куски ярких тканей, порванная одежда.
Но случилось что-то еще.
— Нет! — в отчаянии воскликнул Раджал. — Нет!
Он оставил далеко позади сестру и друга и теперь мчался через рощу вязов. Добежав до лагеря, он быстро огляделся. Фургон Великой Матери угрожающе накренился. Дверь болталась на полуоторванных петлях, внутри сверкали осколки разбитой посуды.
Но больше всего остального напугал Раджала Дзади. Словно ребенок-великан, дурачок сидел у погасшего костра. Кругом горели фургоны. Ваганы пытались погасить огонь. А Дзади сидел в грязи, понурившись и дрожа и прижимая к груди обломки своей трехгрифовой гиттерны.
— Дзади! Ой, Дзади!
Раджал подбежал к великану и принялся успокаивать его, гладить темные волосы. Но дурачок только безутешно рыдал. Как его можно было утешить? Сердце Раджала сжалось от праведного гнева. Кто-то должен был заплатить. Кто-то должен был заплатить за все это.
Он долго простоял возле Дзади и только потом, обернувшись, стал искать Великую Мать, сестру и друга.
Куда же они подевались?
Ката в смятении опустилась на стул. Сердце ее громко и часто билось. Как удивительно изменилась ее жизнь, какой вдруг стала волнующей! Она уже забыла о Пелли и думала только о собственных романтических приключениях. Могла ли она пойти на бал? Неужели это и вправду было возможно?
Ката вскочила и была готова закружиться, но на что-то наступила и застыла на месте.
— Мисс Вильдроп, а вы, оказывается, жестокая девушка.
Это была тетя Влада. Она наклонилась и подняла с пола откатившуюся к двери трость, забытую стариком. Это на нее, оказывается, наступила Ката.
— Мою бедную племянницу убили... а может быть, с ней случилось и нечто худшее, а вы тут занимаетесь... неизвестно чем.
Украшенная драгоценными камнями рукоятка трости сверкала в лучах угасающего солнца. Странная тетушка Пелли вошла в гостиную и грациозно уселась на краешек дивана. Трость она положила перед собой на столик, а рядом с собой на маленькой подушечке уложила черного котенка с яркой зеленой ленточкой на шейке. К ленточке был привязан звонкий колокольчик.
— Ну вот, Ринг, тут тебе будет удобно.
— Ринг? — удивилась Ката. — Но ведь Ринг...
— Что-что? — Красавица театрально заслонила рукой глаза. — О, простите меня, мисс Вильдроп. Что это со мной? Все от тоски, конечно. Ведь мы с Рингом были друзьями так много лет.
— Мне очень жаль, — опустила глаза Ката.
— Но, — улыбнулась тетя Влада, — жизнь продолжается. Это Рин.
Ката взглянула на Рина и отвела глаза. В Курортном Зале она ощутила странное излучение, исходящее от маленькой собачонки. От котенка исходило такое же, только сильнее. Смутившись, девушка коснулась пальцами виска. На миг ей почудилось, что звучит музыка, потом — обрывок песни...
Как угадаешь, что с ветки сорвешь,