Голубой молоточек, стр. 29
Вышедшая из задней комнаты женщина казалась сестрой Паолы. Она была широкоплечей, с тяжелой грудью, темной кожей и широкими скулами. Одежду ее составляла пестрая блуза, обшитая позвякивающими украшениями, широкая длинная юбка и сандалии. Довершали картину блестящие цвета воронова крыла волосы и тонкие черты лица. У меня сложилось впечатление, что ее переполняет не находящая выхода энергия.
— Чем могу служить, сэр?
— Видите ли, я друг вашей дочери, — я назвал себя.
— Ах да, конечно, мистер Арчер, Паола говорила мне о вас по телефону. Это вы нашли тело Пола?
— К сожалению.
— И вы детектив, не так ли?
— Да, именно это и есть мое занятие.
Она испытующе глянула на меня.
— В данный момент вы находитесь при исполнении служебных обязанностей?
— Человек моей профессии, к сожалению, вынужден работать двадцать четыре часа в сутки...
— Я под подозрением?
— Этого я не знаю. А что, есть причины для того, чтобы подозревать вас?
Она покачала своей красивой головой.
— Я не виделась с Полом уже год. А развелись мы много лет назад. Когда Паола вышла из детского возраста, у нас не было ни малейших поводов оставаться вместе. Все кончилось уже давно.
Ее открытость и непосредственность произвели на меня хорошее впечатление. Однако, она, видимо, поняла, что сказала больше, чем следовало, и прикрыла рот левой рукой. Я увидел, что ее красные ногти почти совсем обкусаны и мне стало неприятно, что я напугал ее.
— Я не думаю, что кто-либо в чем-либо станет подозревать вас, миссис. — И это было бы справедливо, я не причинила Полу ни малейшего зла, я лишь пыталась сделать из него мужчину. Возможно, Паола придерживается другого мнения... она всегда становилась на его сторону. Но я делала для него все, что было в моих силах, если только он позволял. Честно говоря, ему вообще не следовало жениться.
Ее тайная внутренняя жизнь и воспоминания времен замужества, казалось, всплывали из глубины под темной гладкой кожей ее лица и почти уже вышли на поверхность.
Я вспомнил то, о чем говорила мне Паола, и спросил напрямик:
— Он был гомосексуалистом?
— Любил и мужчин, и женщин. В то время, когда я была его женой, он, я думаю, не водился с мальчиками. Но всегда любил общество молодых людей, в том числе учеников из школы, где преподавал. В этом, в сущности, не было ничего плохого, он любил свою работу учителя... Я тоже многому научилась у него, — задумчиво прибавила она. — Прежде всего, он научил меня правильной английской речи. Это изменило всю мою жизнь. А вот в его жизни что-то сломалось, может, и по моей вине, он не умел вести себя со мной, — она нетерпеливо качнула бедрами. — Он всегда говорил, что сбился с пути из-за меня. Может, это так и было... — она склонила голову и крепко сжала руки. — У меня всегда был нелегкий характер. Между нами бывали ссоры, даже драки... Но я очень любила его! А Пол на самом деле не был в меня слишком влюблен.
— А кого он любил?
Она задумалась над моим вопросом.
— Паолу. Он действительно любил ее, хотя ей это не пошло на пользу. Любил некоторых своих студентов. — Касается ли это Ричарда Хантри?
Ее суровый взгляд, казалось, ушел вглубь, в прошлое, она еле заметно кивнула головой.
— Да, он любил Ричарда Хантри.
— Они были любовниками в полном смысле?
— Думаю, да. Во всяком случае, молодая миссис Хантри считала так. Честно говоря, она даже подумывала о разводе.
— Откуда вы знаете это?
— Когда Пол поселился у них, она нанесла мне визит. Хотела, чтобы я прервала их связь, во всяком случае, тогда она так говорила. Теперь я подозреваю, что она хотела использовать меня в качестве свидетеля в деле о разводе, если до него дойдет. Я ей ничего не сказала.
— А где произошел этот разговор?
— Здесь, в магазине.
Она постучала кончиком сандалии по полу, кокетливо изогнувшись. Была она из тех женщин, в которых эротизм с возрастом переходит в скрытую форму, но в случае провокации готов вспыхнуть с новой силой. Я стоял абсолютно неподвижно.
— А когда произошел этот ваш разговор с миссис Хантри?
— Должно быть, году в 1943, в начале лета. Мы только открыли этот магазин. Пол занял у Ричарда порядочную сумму, чтобы все тут устроить и закупить товары. Считалось, что эти деньги — задаток в счет дальнейших уроков рисования. Но Ричард так их и не получил. Они с женой перебрались в Калифорнию еще до конца того лета, — она засмеялась так искренне, что украшения на блузке громко зазвенели в такт. — Это был самый дурацкий поступок, который я видела в своей жизни!
— Почему вы так считаете?
— Я совершенно уверена, что это была ее идея. Она все сделала в ужасной спешке, за один день, лишь бы только вывезти Ричарда за границы штата и вырвать из-под влияния моего мужа. Но я и сама была рада, что эта парочка распалась, — она красноречиво пожала плечами.
— Но в конце концов, они поселились в Санта-Терезе, — заметил я. — Интересно, почему? И почему ваш бывший муж и Паола поехали в Санта-Терезу в прошлом году?
Она повторила свое пожатие плечами, на этот раз, очевидно, давая мне понять, что она не в силах ответить ни на один из моих вопросов. — Я не знала, что они переезжают туда, они ничего мне не говорили, просто уехали.
— Вам не кажется, миссис, что это было как-то связано с Ричардом Хантри?
— Все возможно. Но мне кажется — я уже давно это говорила — Ричарда Хантри нет в живых.
— Он убит?
— Не исключено. Такие вещи случаются с гомосексуалистами и бисексуалистами, или как там их называют. Я их много видела, работая здесь. Некоторые водятся с преступниками, словно бы сами ищут смерти. Или уединяются где-нибудь и кончают с собой. Возможно, Ричард Хантри именно так и поступил. А с другой стороны, может, он нашел какую-то родственную душу да и живет себе счастливо в Алжире или на Таити.
Она усмехнулась без особого тепла, но широко, я заметил, что у нее недостает одного из боковых зубов. Мне казалось, что она несколько стареет, как душой, так и лицом.
— А ваш муж также был связан с преступным миром?
— Возможно. Он отсидел три года в федеральной тюрьме, вы, наверное, слышали об этом. В придачу ко всему, он был еще и наркоманом...
— Да, об этом мне говорили, но, кажется, он завязал.
Она не ответила на мой замаскированный вопрос, а я не стал формулировать его более ясно. Причиной смерти Граймса не был героин или какой-либо другой наркотик. Он был до смерти избит — как и Вильям Мид.
— Вы знали Вильяма, сводного брата Ричарда Хантри?
— Да. Я познакомилась с ним через его мать, Милдред Мид. Она была очень известной в этих краях натурщицей, — она зажмурилась, словно припоминая какую-то потрясающую подробность. — Вы знаете, что она теперь тоже в Калифорнии?
— Но где именно?
— В Санта-Терезе. Она прислала мне оттуда открытку.
— Она там не упоминала Джека Баймеера, он тоже живет в Санта-Терезе? Она свела свои темные брови к переносице.
— Кажется, нет. Кажется, она не упоминала никаких имен.
— Они с Баймеером по-прежнему друзья?
— Вряд ли. Как вы, наверное, знаете, он унаследовал Милдред после старого Феликса Хантри. Запер ее в этом доме в горах и был ее любовником много лет. Но мне кажется, что он на какое-то время порвал с нею перед выходом на пенсию. Милдред была намного старше его. Она долго не выглядела на свой возраст, но сейчас уже начинает его чувствовать. Она ясно пишет об этом в той открытке, которую я от нее получила.
— У вас есть ее адрес?
— Она остановилась в гостинице, в Санта-Терезе, пишет, что ищет какое-нибудь постоянное место жительства.
— В какой гостинице?
Ее лицо отразило умственное усилие.
— К сожалению, я не помню. Но его название есть на обороте открытки, я постараюсь найти ее.
Глава 24
Она вышла в помещающийся за магазином кабинетик и вскоре вернулась с открыткой в руке. Это была цветная фотография «Сьеста Вилледж» — одного из приморских отелей, недавно построенных в Санта-Терезе. На обороте был написанный чьей-то дрожащей рукой адрес Жуаниты Граймс в Копер-Сити, а рядом текст: