Голубой молоточек, стр. 26

— Я не понимаю, почему не давал показаний Ричард Хантри?

— Это очень просто. Хантри покинул границы штата еще до того, как было найдено тело. Я пытался вернуть его (поймите меня правильно, я не утверждаю, что он был виновен), но начальство со мной не согласилось. Семья Хантри еще имела большое политическое влияние, и их фамилия вообще не была упомянута. Не говорилось даже о том, что его матерью была Милдред Мид.

— А старый Феликс Хантри еще был жив в 1943 году?

— Нет, он умер за год до того.

— А кто возглавлял медные копи?

— Один тип по фамилии Баймеер. Он еще официально не был главой фирмы, но уже распоряжался всем.

— И он распорядился, чтобы Ричард Хантри не давал показаний?

— Откуда я могу знать?

Он говорил уже иным тоном. Начал лгать или утаивать правду. Как и у каждого шерифа, в каждом округе края, у него были свои политические обязательства и свои нерушимые тайны.

Я хотел было спросить его, кого он пытается выгородить, но решил не делать этого. Я находился далеко от своих краев, среди незнакомых мне людей, а в воздухе неуловимо запахло неожиданными неприятностями, источник которых оставался неизвестным.

Глава 21

Шериф слегка наклонился ко мне, словно стараясь услыхать мои мысли. Стоя неподвижно в этой позе, он напомнил мне грозного ястреба, приготовившегося к атаке.

— Я был откровенен с вами, мистер, — сказал он, — но вы от меня все скрываете. Я даже не знаю, чьи интересы вы представляете.

— Баймеера, — ответил я.

Шериф широко усмехнулся, не показав зубов. — Шутите?

— Нет, я говорю совершенно серьезно. Та девушка — его дочь.

Его усмешка, ничуть не изменившись, превратилась в гримасу страха и изумления. Кажется, он понял, что выдал свои чувства, так как расслабил мышцы лица, словно расправляя зажатый кулак, и придал ему равнодушное выражение. Лишь его быстрые серые глаза остались внимательными и враждебными. Большим пальцем он указал на горы за своей спиной.

— Значит, девушка, которую вы там оставили, мистер, — это дочь Баймеера?

— Вот именно.

— Вы что, не знаете, что он является владельцем контрольного пакета акций медных копей?

— Ну, он этого не скрывает, — ответил я.

— Так почему же вы ничего не сказали мне?!

Мне было нелегко ответить на этот вопрос. Возможно, я вообразил, что у Дорис есть шанс найти счастье в мире, настолько удаленном от мира ее родных, по крайней мере, на время. Но этот мир также принадлежал Баймееру. — Медные копи дают работу большему количеству людей, чем какая-либо другая фирма в этой части штата, — сказал Шериф.

— Ладно, давайте пошлем девушку на работу в копи.

— Да вы что, с ума сошли, черт побери?! — он внезапно взбеленился. — Никто не собирается посылать ее на работу!

— Я пошутил.

— В этом нет ничего смешного! Мы должны забрать ее с этой подозрительной фермы, пока с ней не случилось ничего плохого! Она может переночевать у нас с женой, у нас прекрасная комната для гостей — когда-то она была спальней нашей дочери. Ну, поехали?

Шериф оставил Фреда под опекой своего помощника, и мы поехали наверх в его служебной машине. Когда мы оставили машину на обочине, сразу же за старым голубым «фордом» Фреда, из-за гор выглянул бледный ущербный месяц. Большой дом на склоне каньона был погружен в темноту и тишь, лишь изредка прерываемую храпом мужчин и тихими всхлипываниями какой-то девушки. Это оказалась Дорис, она подошла к двери, когда я окликнул ее по имени. На ней была белая фланелевая ночная рубашка, словно палатка скрывавшая все ее тело от шеи до пола. Темные глаза девушки были широко открыты, а лицо мокро от слез.

— Одевайся, милая, — сказал шериф, — мы увезем тебя отсюда.

— Но мне здесь нравится.

— Если ты останешься, тебе перестанет нравиться. Это не место для такой девушки, как ты.

Она вдруг выпрямилась и подняла голову.

— Вы не можете заставить меня отсюда уехать!

Провидец приблизился к нам за ее спиной, однако держался на определенном расстоянии и молчал. Казалось, он оглядывает шерифа с равнодушием зрителя, наблюдающего чужие похороны.

— Не нужно так вести себя, — обратился шериф к Дорис. — У меня тоже есть дочка, и я знаю, каково это. Всем нам приятно пережить небольшое приключение. Но потом наступает время возвращения в нормальную жизнь.

— Я ненормальная, — сообщила она.

— Не мучь себя, ты еще станешь нормальной, милая моя. Тебе только нужно встретить хорошего молодого человека. Так же было и с моей дочкой, она ушла из дому и год жила в коммуне, в Сиэтле. Но потом вернулась к нам, нашла своего избранника, а теперь у нее двое деток и все мы очень счастливы!

— У меня никогда не будет детей, — заявила Дорис.

Однако она оделась и двинулась рядом с шерифом к его машине. Я остался сзади, вместе с главой секты. Он неслышными шагами вышел на крыльцо, в свете месяца его глаза и седые волосы, казалось, светились.

— Мы охотно разрешили бы ей остаться с нами...

— За определенную цену?

— Все мы вносим столько, сколько можем. У нас один принцип — каждый платит в меру своих возможностей. Мой вклад носит преимущественно мистический характер. Некоторые зарабатывают на нашу жизнь своим трудом.

— Где вы изучали теологию?

— В мире, — отрезал он. — Бенарес, Камарилльо, Ломпок. Да, у меня нет диплома. Но я даю много советов. У меня дар помощи людям. Я мог помочь мисс Баймеер. И сомневаюсь, что шерифу это удастся, — он протянул руку и коснулся моего плеча смуглой тонкой рукой. — Думаю, я и вам могу помочь... — В чем?

— Быть может, ни в чем... — актерским жестом он поднял руки. — Вы кажетесь мне человеком, ведущим вечный бой и вечный поиск. Вам никогда не приходило в голову, что, может быть, искать нужно себя самого? И что для того, чтобы найти себя, необходимо быть молчаливым и неподвижным, неподвижным и молчаливым? — он опустил поднятые руки.

Я был настолько измучен, что воспринял его вопросы всерьез и принялся их обдумывать. Эти вопросы я задавал себе и сам, хотя не в такой форме. В конце концов, правды, которую я искал, быть может, и нет на свете. Нужно было подняться на вершину горы и ждать ее явления или найти ее в себе самом.

Но даже в короткую минуту релаксации, когда я обдумывал эту проблему, я смотрел в сторону виднеющихся в устье каньона огней Копер-Сити, прикидывая, что я должен буду сделать там завтра утром.

— У меня нет денег. — У меня тоже, — ответил он. — Но их как-то всегда на всех хватает. Это для нас не проблема.

— Счастливые люди! — сказал я.

Он сделал вид, что не заметил моей иронии.

— Я рад, что вы заметили это. Мы действительно очень счастливы.

— А откуда у вас взялись деньги на покупку этого дома?

— У некоторых из наших членов есть доходы, — он улыбнулся, словно эта мысль была ему приятна. — Мы не стремимся к внешнему богатству, но наш дом — это не приют для неимущих. Разумеется, он еще не оплачен полностью...

— Это не удивительно. Я слышал, что он стоит больше десяти тысяч долларов. Его улыбка внезапно угасла.

— Вы что, проводите следствие по нашему делу, мистер?

— Сейчас, когда девушка покинула вас, я вообще перестал вами интересоваться.

— Мы не причинили ей никакого зла, — поспешно сказал он.

— Я и не обвиняю вас.

— Но шериф теперь может начать притеснять нас. И только потому, что мы предоставили приют дочери Баймеера.

— Надеюсь, нет. Если вы хотите, я заступлюсь перед ним за вас.

— Был бы вам очень благодарен... — он явственно вздохнул с облегчением.

— Взамен, — сказал я, — вы могли бы оказать услугу мне.

— А именно? — он снова подозрительно глянул на меня.

— Помочь мне связаться с Милдред Мид.

Он поднял руки ладонями вверх.

— Но я не знаю, как. У меня нет ее адреса.

— Но вы же платите ей за дом?

— Не непосредственно, а через банк. Я не видел ее ни разу с тех пор, как она уехала в Калифорнию, много месяцев назад.