Дело Уичерли, стр. 17
— История длинная и, признаться, довольно гадкая. Я и сам не вполне понимаю, что произошло с моим домом, поэтому и нанял адвоката. Это, впрочем, надо было сделать еще полгода назад.
— Когда миссис Уичерли купила у вас дом?
— В том-то все и дело, что она его у меня не покупала. Я бы ей двадцать пять тысяч долларов никогда не уступил. Такие деньги, сами понимаете, на дороге не валяются. На двадцать пять тысяч нагрела меня не она, а один жулик, агент по продаже недвижимости Мерримен.
— А миссис Уичерли не могла приложить к этому руку?
— Нет, она тут ни при чем. Скорей всего, она стала такой же жертвой Мерримена, как и я. Вместе с тем помочь мне она не пожелала. Пришлось узнавать ее адрес в компании по продаже недвижимости и специально ехать к ней в Сакраменто, чтобы заручиться ее поддержкой. Но она, как я уже говорил, наотрез отказалась со мной встретиться. — Его голос задрожал от еле сдерживаемой ярости. — История темная, и вникать в нее у меня нет никакой охоты. Ясно одно: я свалял дурака, а в моем возрасте сознавать это очень тяжело.
— Как же вас все-таки обманули, капитан?
— Я вряд ли смогу толково объяснить, как было дело. Вам надо бы обратиться к моему адвокату, но в данный момент дело рассматривается судебной комиссией по продаже недвижимости, и он едва ли захочет беседовать с вами на эту тему. В любом случае к пропавшей девушке все это отношения не имеет.
— Я в этом не уверен.
— Что ж, если вы так настаиваете, могу рассказать. Да вы садитесь.
Он снял со стула раскрытый журнал «Яхты», пригласил меня сесть, а сам сел напротив.
— Поскольку прошлой весной у меня умерла жена, а вскоре после ее смерти ушла экономка — вероятно, переносить мой нрав без миссис Мандевилл ей стало совсем невмоготу, — я решил продать дом в Атертоне и перебраться в город. Уж не знаю каким образом, но этот прохвост Мерримен пронюхал про мои планы и предложил мне свои услуги, пообещав продать дом, да еще с пятидесятипроцентной выгодой. Я не бизнесмен, поэтому мне даже в голову не пришло, что подобное предложение само по себе является незаконным. «Старые моряки должны помогать друг другу», — сказал мне Мерримен: во время войны он тоже служил на флоте — правда, резервистом.
Как выяснилось, Мерримен всегда был проходимцем, впоследствии один мой знакомый из управления личного состава рассказывал, что в 1945 году Мерримену пришлось подать в отставку: в то время он занимал пост начальника хозяйственного снабжения в Одиннадцатом округе и, используя свое положение, продавал военнослужащим срочной службы участки земли в Сан-Диего. Ко всему прочему за ним водились карточные долги — Мерримен ведь ужасно азартен.
Тогда, к сожалению, я ничего этого не знал и согласился воспользоваться услугами Мерримена. По моему приглашению он явился ко мне, осмотрел дом и сделал вид, что остался им не слишком доволен; больше того, Мерримен стал говорить, что дом в неважном состоянии, водопроводная система устарела, необходим большой ремонт и так далее. Уходя, он заявил, что, учитывая напряженность денежного рынка, пятьдесят тысяч — самая большая сумма, на какую я могу рассчитывать.
Цифра эта показалась мне вполне приемлемой, ведь в свое время, лет тридцать назад, дом этот вместе с землей обошелся мне всего в двадцать пять тысяч. Неважно разбираясь в ценах на недвижимость, я решил, что стопроцентная прибыль — это совсем не так уж плохо.
Кроме того, — добавил капитан, — мне очень хотелось поскорее уехать из тех мест. Дом ведь строился для миссис Мандевилл, и после ее смерти я не находил себе места: каждая мелочь напоминала мне о покойной. В результате я продал его первому же покупателю. Он предложил пятьдесят тысяч, и мы тут же ударили по рукам.
— Кто это был?
— Имя его я забыл. Мне он сказал, что работает на радио и что его перевели из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско. Как выяснилось, не столько перевели, сколько выгнали, — угрюмо хмыкнул старик. — Уже потом я узнал, что этот тип был ведущим музыкальных программ в какой-то захудалой радиокомпании на юге Калифорнии, а выгнали его за то, что он брал взятки со студий звукозаписи. На Полуострове он околачивался уже довольно давно, сидел без работы и снюхался с Меррименом — их часто видели вместе.
— Откуда вы все это знаете?
— От друзей, у меня их много. Я стал — увы, с опозданием — наводить справки и обнаружил, что, купив у меня дом за пятьдесят тысяч, этот прохвост — разумеется, при посредстве Мерримена — продал его миссис Уичерли за семьдесят пять. Мерримен таким образом, сделал «дуплет», как это у них называется.
— Как вы думаете, ваш покупатель действовал по инициативе Мерримена?
— Весьма вероятно. Мы с моим адвокатом решили обратиться в судебную комиссию по продаже недвижимости. Тяжб я никогда не любил, но когда у тебя из-под носа крадут треть суммы... — От бешенства он не смог закончить фразы.
— А кто ваш адвокат, капитан?
— Джон Бернс, человек абсолютно надежный. Я знаю его уже много лет по яхт-клубу. По словам Бернса, Мерримена не первый раз уличают в мошенничестве, но, надеюсь, в последний.
— По мнению Бернса, у вас есть шансы получить назад деньги?
— Бернс полагает, что шансы есть, если только воры эти деньги уже не спустили. С этими жуликами трудно иметь дело, однако мы намереваемся с помощью закона приструнить Мерримена: если он не выплатит мне разницы, то лишится патента. Может, хотя бы это на него подействует.
— А сам Мерримен об этом знает?
— Скорее всего. Я сообщил об этом его жене; неделю назад я пошел к нему домой — хотел с ним поговорить, но прохвост сбежал через черный ход. Его жена пыталась убедить меня, что мой дом действительно стоит никак не больше пятидесяти тысяч, а продать его за семьдесят пять мог только такой опытный агент, как ее муж. Но совершенно случайно мне стало известно, что на прошлой неделе мой бывший дом опять выставлен на продажу — на этот раз за восемьдесят тысяч!
Он в сердцах стукнул себя по колену своим жилистым кулаком.
— Будь они прокляты, эти мерзавцы! Торгаши, барышники, нелюди — всю страну к рукам прибрали! — Лицо капитана побагровело. — Зря я об этом заговорил. Волнуюсь — сосуды ни к черту! Пусть уж закон разбирается с такими, как Мерримен и его шайка.
— А вам не приходило в голову самому с ним рассчитаться?
Глаза капитана из горящих углей мгновенно превратились в ледышки:
— Я вас не понимаю, сэр.
— Я слышал, что вы угрожали Мерримену пистолетом.
— Да, этого я не отрицаю. Мне хотелось его припугнуть, но он побоялся говорить со мной с глазу на глаз. Спрятался, скотина, под юбкой у жены...
— Вы его сегодня видели, капитан Мандевилл?
— Нет, я уже довольно давно его не видал. Большого удовольствия от встречи с ним я не получаю, да и мой адвокат посоветовал мне держаться от него подальше.
— И вы послушали своего адвоката?
— Конечно. А на что вы, собственно, намекаете?
— Примерно три часа назад Мерримен был избит до смерти в вашем бывшем доме на Уайтокс-драйв.
Капитан изменился в лице.
— Избит до смерти? Такого конца никому не пожелаешь, но я бы не сказал, что вы меня очень огорчили.
— Скажите, капитан, это не ваших рук дело?
— Моих рук дело?! Да как вы смеете!
— А вдова Мерримена подозревает в убийстве вас. Так что не удивляйтесь, если в самое ближайшее время к вам нагрянет полиция. У вас есть алиби?
— Ваш вопрос неуместен.
— И тем не менее я обязан его вам задать.
— Зато я не обязан вам отвечать.
— Что верно, то верно.
Когда капитан Мандевилл вставал со стула, у него дрожали руки.
— Извольте уйти. Если придут представители закона, я охотно дам показания.
«Так они тебе и поверили», — подумал я, уходя.
Глава 10
До реки Сакраменто шоссе шло по залитой лунным светом, похожей на прерию равнине. При свете луны мост через реку напоминал въезд в средневековую крепость, хотя вместо старинных башен и крепостной стены на противоположном берегу маячили трущобы современного городка, а крадущиеся по ночным улицам проститутки и застывшие в подъездах подозрительные типы походили на призраки.