Дело Гэлтона, стр. 17
— Приятно с вами познакомиться.
— Это мне приятно с вами познакомиться, сэр. Кстати, меня зовут Джон Браун. Вы работаете в кино?
— Нет.
Чувства, которые испытывал Боллинг и хотел выразить, но не должен был, связали его язык. Парень смотрел то на Боллинга, то на меня, не понимая, что он такое сделал, что все испортил. Боллинг сжалился над ним. Вызывающе посмотрев на меня, он спросил:
— Вы сказали, вас зовут Джон Браун? Я знал одного Джона Брауна в Луна-Бэй.
— Так звали моего отца. Должно быть, вы были знакомы с моим отцом.
— Думаю, что был. — Боллинг вылез из машины. — Я видел вас, когда вы были совсем младенцем.
Я смотрел на Джона Брауна. Он покраснел. В его серых глазах светилось удовольствие, а потом они увлажнились. Я заставил себя вспомнить, что парень считал себя актером. Он еще раз пожал руку Боллинга.
— Как интересно! Вы знали моего отца! А вы давно его не видели?
— Двадцать два года. Очень давно.
— Значит, вы не знаете, где он сейчас?
— Боюсь, что нет. Он исчез, знаете, вскоре после вашего рождения.
Лицо парня приняло жесткое выражение.
— А моя мать? — голос его задрожал.
— Та же самая история, — вмешался в разговор я. — А вы помните ваших родителей?
Он неохотно ответил:
— Помню мать. Она оставила меня в детском доме в Огайо, когда мне было четыре года. Обещала приехать за мной, но не приехала. Я провел там около двенадцати лет. Все ждал ее. Лицо его помрачнело от волнения. — А потом понял, что она умерла. И сбежал.
— Где это было? В каком городе?
— Кристал-Спрингс, маленькое местечко недалеко от Кливленда.
— Вы сказали, что убежали оттуда?
— Да, когда исполнилось шестнадцать. Я отправился в Энн-Арбор, в штате Мичиган, чтобы получить образование. Жил у человека по фамилии Линдси. Он не усыновлял меня, но разрешил пользоваться его фамилией — Джон Линдси.
— А почему сменили фамилию?
— Не хотел пользоваться своей фамилией. У меня были на это причины.
— А я думаю, что все было совсем наоборот. Ваша настоящая фамилия Линдси, а фамилию Браун вы взяли позднее...
— А для чего это мне?
— Может быть, кто-нибудь предложил вам это сделать за деньги?
Он очень сильно покраснел:
— Кто вы?
— Частный детектив.
— Если вы детектив, зачем же вы плели всякую чушь о Голливуде и бульваре Сансет?
— У меня офис на бульваре Сансет.
— Но вы рассказывали все это так, чтобы я думал о другом, вы обманули меня.
— Не волнуйтесь обо мне. Мне нужна была информация, и я ее получил.
— Вы могли бы прямо спросить меня. Мне нечего скрывать.
— А это неизвестно.
Боллинг встал между нами, внезапно разозлившись, и крикнул:
— Оставьте мальчика в покое. Ясно, что это действительно он. У него даже голос, как у отца. Ваши подозрения оскорбительны.
Я не стал с ним спорить. Говоря откровенно, я готов , был с ним согласиться. Парень отошел от нас, как будто бы мы угрожали его жизни. Его глаза приобрели цвет стали, ноздри побелели.
— В чем дело, наконец?
— Не волнуйтесь, — сказал я.
— Я не волнуюсь. — Он весь дрожал. — Вы приезжаете сюда, задаете мне кучу вопросов, говорите, что знали моего отца. Естественно, я хочу знать, в чем дело.
Боллинг подошел к нему и взял его за плечо.
— Это может иметь для вас, Джон, очень важное значение. Ваш отец был выходцем из богатой семьи.
Парень вывернулся из-под его руки. В каком-то смысле он был инфантилен для своего возраста.
— Меня это не интересует. Я хочу увидеть своего отца.
— А почему это так важно для вас? — спросил Боллинг.
— У меня никогда не было отца. — Вся горечь этой фразы отразилась на его лице, из глаз потекли слезы. Он мотнул головой, чтобы мы не видели его слез.
Я купил его, если можно так выразиться, и внес первый взнос:
— Джон, я вам задал достаточно вопросов. Кстати, вы были в местной полиции?
— Да, был. И знаю, к чему вы ведете. В полицейском участке есть ящик с костями. Кое-кто уверяет, что это кости моего отца. Но я этому не верю. Помощник шерифа Манган тоже не верит.
— А не поедете ли вы сейчас туда вместе со мной?
— Не могу, — ответил он. — Мне нужно работать. Не могу закрыть заправочную станцию. Мистер Тэрнел не позволит мне уехать.
— А когда вы кончаете работу?
— В семь тридцать в обычные дни недели.
— Где мы сможем с вами встретиться сегодня вечером?
— Я живу в пансионате примерно в миле отсюда. У миссис Коргелло. — Он дал мне свой адрес.
— Вы не хотите ему сказать, кем был его отец? — спросил меня Боллинг.
— Я скажу ему, когда будет доказано, что он действительно его сын. Поехали, Боллинг.
Он неохотно влез в машину.
Глава 11
Полицейский участок располагался в прямоугольном здании напротив деревенского отеля печального вида. Боллинг сказал, что останется в машине, так как боится смотреть на человеческие скелеты:
— Я даже боюсь думать, что во мне находится такой скелет. В противоположность Вебстеру из поэмы Элиота, я не хочу знать, что под моей кожей находится череп.
Я так и не понял, шутит Боллинг или говорит правду.
Помощник шерифа Манган был человеком очень крупным, на полголовы выше меня, с лицом, напоминающим незаконченную скульптуру. Я назвал ему свою фамилию, сказал, чем занимаюсь, и протянул записку доктора Динина. Когда он закончил ее читать, то перегнулся через стойку, разделявшую его маленький кабинет на две части, и чуть не сломал мне кости своим рукопожатием.
— Друг доктора Динина — мой друг. Заходите сюда и расскажите, что у вас за дело.
Я зашел за стойку и сел на стул, который он поставил для меня у своего письменного стола.
— Речь идет о костях, которые вы нашли, когда начали строить дорогу в Марвисту. Насколько мне известно, вы сделали кое-какие выводы относительно того, кому они принадлежат.
— Я не стал бы так утверждать. Доктор Динин полагает, что это кости одного человека, которого он знал — парня по имени Джон Браун. Место, где мы их нашли, дает основание это предполагать. Но точных доказательств нет. Дело в том, что никто никогда не сообщал нам об исчезновении такого человека. У него нет в наших местах родственников. Естественно, мы продолжаем работать над этим делом.
Широкое лицо Мангана было серьезным. Говорил он как полицейский, знающий свое дело. Взгляд его был острым. Я сказал:
— Мы могли бы помочь друг другу разобраться в этом деле.
— С удовольствием приму любую вашу помощь. Это дело тянется уже пять месяцев, даже шесть. — Он спросил меня прямо: — Вы представляете его семью?
— Я представляю семью, это так. Они просили не разглашать их фамилию. Но, возможно, это вовсе не семья мертвого человека. Вы не нашли никаких физических доказательств, кому принадлежат эти кости? Часы, кольцо, туфли, одежда?
— Ничего. Ни кусочка одежды.
— Думаю, за двадцать лет одежда должна была полностью сгнить. А пуговиц там не было?
— Никаких пуговиц. Мы думаем, он был похоронен в чем мать родила, то есть голым.
— Но без головы.
Манган серьезно кивнул.
— Доктор Динин ввел вас в курс дела. Я сам все думаю и думаю об этой голове. Несколько недель назад ко мне приходил молодой парень. Говорит, что он сын Джона Брауна.
— Вы ему поверили?
— Вроде бы да. Он очень расстроился, когда я показал ему эти кости. К сожалению, он знает о своем отце не больше, чем я. Он знает, что его отец, Джон Браун, жил здесь несколько месяцев в 1936 году. Вот и все. Кроме того, парень не верит, что это кости его отца. И он, может быть, прав. Я думал об этом деле, как уже говорил вам.
В частности, это дело с головой. Мы предположили, когда нашли эти кости, что его убили, отрубив голову. — Манган икнул и помахал своей огромной рукой около рта, как бы развевая запах. — Возможно, это так. А может быть, голова была отрублена уже после того, как его убили, чтобы труп невозможно было узнать. Вы ведь знаете, какое значение имеют зубы, пломбы и все такое. В тридцатых годах, когда еще наша техника не была так развита, зубы и пломбы были основой для установления личности трупа. Если мои предположения правильны, убийца был профессионалом. Это подтверждается и несколькими другими фактами. В двадцатых и тридцатых годах в этом месте жили в основном преступники. Так было до недавнего времени, нужно сказать. А в те дни это был настоящий гадюшник. Большая часть спиртного, которое поступало в Сан-Франциско во время «сухого закона», прибывала морем через Луна-Бэй. Сюда везли из Мексики и Панамы. Вы когда-нибудь слышали о гостинице «Красная лошадь»?